Найдёныш

– Ну, ты!..

– Я всё сказала, циклонский капитан, – лаконично сообщила рыбачка, – запомни!

И ещё раз дёрнув за руку – «добрый друг», зашипев, замолотил ладонью по столу – отпустила бризовца и повернулась уйти. Триумфально.

Вот дурища, кто же оставляет таких за спиной?

Пьяный-пьяным, а метнувшийся за ней бризолец – тяжёлый и злой – чуть не уронил девчонку на пол.

– Куда пошла, шлюшка кабацкая? Это что ещё за обращение с клиентом?

Капитан Анжэ де Циклон открыл уже рот объяснить, что рыбачья девица не по этой части, но… скрестил на груди руки и устроился поудобнее. Вмешаться он всегда успеет, а представление обещало быть забавным. Остальные посетители на эту сценку особого внимания не обратили: ну разбирается мужик с бабой своей, ничего нового!

– Отпустил живо! – рыкнула Ингрид яру Пассат в багровое от злости и возлияний лицо бризольца.

– Вернулась назад, я сказал! Я тебе уходить ещё не разрешал!

Некоторое время двое, пыхтя, мерились взглядами и силами: ни девчонка не могла вырваться, слишком уж «приятель» был крепок и тяжёл, ни бризовец не мог утащить её назад – слишком она была крупной и сильной. Без драки, похоже, не разойтись… Свободная рука Ван дель Бриза уже сжималась в кулак, а пальцы рыбачки скользили по поясу к потёртым ножнам, как неожиданно появилось новое действующее лицо. Между сцепленными телами аккуратно протиснулась чья-то рука, помахала в опасном перекрестье гневных взглядов, и приятный голос произнёс:

– Прошу господина дель Бриза меня простить, но девушка, кажется, против?

Анжэ де Циклон перестал раскачиваться на стуле и вытянул шею, а двое сцепившихся, повернув головы, уставились на вмешавшегося с одинаковым изумлением. Только реплики оказались разными:

– Тебе ещё что надо? Проваливай, пока цел!

– Найдёныш, не лезь! Моё дело!

Всё тот же безупречно вежливый голос продолжал:

– Не хотелось бы портить вам веселье, хозяйка, но я слышал, что калеченье эмиссаров Бриза – дело подсудное!

Ван дель Бриз неожиданно развеселился, даже хватку ослабил – воспользовавшаяся этим девица стряхнула его руку, отшагнула назад, и рядом с двумя противниками обнаружился третий, тут же ненавязчиво втиснувшийся между. Анжэ оценил грамотность подхода – отвлёк на себя, разъединил, заслонил… Хотя его самого не мешало бы заслонять; с первого взгляда заступника можно было принять за девицу: невысокий, стройный до хрупкости, с чёрными волосами волнами, миловидным лицом… и в каком-то непонятном широком ярком одеянии – жрец, что ли, какой туземный?

– Покалечит? Меня? Девка? – Бризовец расхохотался. – Ещё скажи, что ты это сделаешь, шибздик косоглазый!

Собеседник тут же ему поклонился:

– Ну раз вы так этого желаете… – Деловито намотав на руку болтавшуюся ткань своей хламиды, стал перед противником, до того напоминая напыщенной позой древнюю статую, виденную однажды в Бризоли, что Анжэ захотелось расхохотаться. Однако девица, топтавшаяся за спиной «статуи», не смеялась. Только и пробурчала безнадёжно:

– Найдёныш, ну хватит уже… пошли отсюда, а?

– Сейчас-сейчас, – отозвался тот, не поворачивая головы. – Ведь этот достойный господин сам вызвался, будет невежливо ему отказать… – И неожиданно повысил голос: – Все это слышали?!

Заинтересованно оглядывавшиеся ближние посетители кивками и нестройным хором подтвердили: мол, да, сам нарвался, дурак бризовский! Верховный клан мореходов в окраинных землях не только традиционно не любили, но ещё и не стеснялись это показывать. Анжэ заметил, как кое-кто уже ударяет по рукам и звенит монетами, и, перестав посмеиваться, заинтересованно подался вперёд.

И всё равно он не успел заметить, что и как произошло. Вот решивший больше не тратить слов Ван замахнулся, а в следующий момент уже врезался в ближний стол – сидевшие за ним с ругательствами и смехом вытолкнули его обратно, к по-прежнему стоявшему неподвижно девичьему заступнику. Заскрипели сдвигаемые в стороны табуреты и лавки, зрителей заметно прибавилось, а сама защищаемая с длинным обречённым вздохом присела на угол анжэвского стола.

И пошло-поплыло! После каждого своего замаха, пинка, рывка бризолец неизменно оказывался либо на полу, либо на опустевших соседних столах: чернявый парень уклонялся лишь в самый последний момент, «провожая» нападавшего ладонью, локтем, плечом… Народ, дорвавшийся до бесплатного представления, одобрительно ревел-ругался, свистел и топал ногами. Анжэ глянул на рыбачью девицу – та со скукой рассматривала собственные ногти.

Закончилось всё, когда на очередной раз рухнувшего Вана в прыжке приземлился «заступник», заехав ему куда-то зажатой в кулаке увесистой связкой ключей – бризолец дёрнулся и решил почему-то больше не вставать. Отряхивая свою цветастую хламиду, парень придирчиво осмотрел противника сверху, удовлетворился увиденным и протянул руку Ингрид яру Пассат.

– Мы немного задержались, хозяйка, вас уже в конторе ищут!

Вместо того чтобы принять предложенную руку, девица с размаху раздражённо шлёпнула по ладони (поморщившийся защитник замотал ею, отбитой) и пошла на выход, не оглядываясь ни на Анжэ, ни на поверженного бризольца. Шедший следом парень пошатывался от сыпавшихся на плечи и спину одобрительных хлопков и тычков…

Боцман, завернувший вечерком в «Моржовый клык» пропустить кружку-другую со своим шкипером, очень удивился, когда капитан порекомендовал ему обязательно принять в команду парня по имени Питер яр Пассат, буде такой явится наниматься.

– Да на кой нам неизвестный рыбачок на борту? И так эти… уч-чёные будут нами командовать да палубу топтать!

Анжэ де Циклон задумчиво улыбнулся:

– Просто хочу ещё раз кое-кого увидеть.

***

– Драчун!

– Сами вы, хозяйка, изрядная драчунья… Ай!

– Не дёргайся, что ты, ровно дитя малое, и секунды потерпеть не можешь!

– Так щиплется же!

– Миг дерёт, час лечит, – наставительно заметила Ингрид, закрывая крышкой склянку с мазью – бризолец таки ухитрился заехать Найдёнышу по морде – вон, лепёха вместо губы. – Какого чёрта морского ты следом попёрся?

– Присмотреть за вами…

– Ты за собой-то присмотреть не можешь!

– …потому что вы, хозяйка, как раз настоящий маленький ребёнок и есть, – из-за губы чуть невнятно, но всё равно нудным учительским голосом продолжал Найдёныш. – Только за порог – глядь, опять очередная неприятность! Что вы с этим эмиссаром не поделили?

– А, – вяло отмахнулась Ингрид, – он просто приятель того самого циклонца!

– Который вас высмеял, если не обругал, когда вы запретили ему нанимать вашего брата? – подхватил Найдёныш.

– А ты откуда знаешь? – насторожилась Ингрид. – Ты что, с самого начала за мной следил?

– Вовсе нет. Но разве предполагался другой ответ? Я иногда вам очень удивляюсь. Может, для разнообразия хоть раз сначала подумаете, а потом уже сделаете?

– Ну, ты ещё… – огрызнулась девушка.

Они сидели на склоне холма и смотрели на бухту. Судов у пристани и на рейде стояло немало: остров Крон, хоть и был во много раз меньше Албруса, оставался не только добычливой факторией Пассата, но и перевалочной базой для идущих к югу промысловых, торговых, военных и прочих кораблей, не оглашающих своих целей и порта назначения. Тут можно запастись провизией, пресной водой и всем остальным необходимым для долгого плаванья, так что в судоходные сезоны жизнь здесь просто кипит.

Вот же… тоска-тоскущая! Отвернувшаяся от опостылевшего вида Ингрид улеглась на траву, заложив руки за голову и скрестив ноги. Уставилась в небо. В высокой голубизне посверкивал длинной полосой Небесный Путь. Сидевший рядом Найдёныш жевал травинку и так сосредоточенно разглядывал порт, словно разрабатывал план его захвата.

В некотором смысле так оно и было; только Найдёныш продумывал не захват, а побег. Но на него нужно сподвигнуть хозяйку, без которой пока никуда: настолько много потеряно знаний-воспоминаний, что даже отличная на сегодняшний день память и цепкий ум не выручат. Туда просто не вложено того, что каждый мореход или – он с неохотой, но допускал это – даже какой-то островитянин усваивает с самого детства! С Ингрид намного легче освоиться в забытом, а потому новом для него мире. За полгода на Кроне воспоминания о прошлой жизни так и не вернулись, но он твёрдо знал, что не желает остаться здесь в качестве рыбака, торговца, даже конторского служащего, хотя несомненные способности к чтению-письму-арифметике у него имеются. А из всех окружающих людей его стремление выбраться в большой мир разделяет только Ингрид яру Пассат. Недаром же она три года назад каким-то образом сумела убедить семью и старейшину рода, что ей просто необходимо поступить в университет, да ещё и Муссона. Что произошло в конечном итоге: то ли Пассат бросил оплачивать учёбу, то ли студентку за что-то исключили, Найдёныш не выяснил; Ингрид на прямой вопрос не отвечает, а её сородичи выдают такое разнообразие версий, что становится ясно – сами не в курсе. Но как ни надеялись родственники, «дурь» из девки никуда не ушла, лишь затаилась до времени, и было им (и дури и девице) на родном острове тесно и душно.