Бубновый туз

– Уж не про себя ли ты говоришь?

Чуть застенчивая улыбка, за которой последовал немедленный ответ:

– Вовсе нет. Просто я немного колдунья и умею заглядывать в будущее.

– Хм... А ты и вправду странная девка... Не каждый день такие разговоры на воровской малине услышишь. Не удивлюсь, если ты мне скажешь, что еще и стишками балуешься. Откуда такое чудо? – повернулся Кирьян к маханше.

– Это моя племянница, – с некоторой гордостью сообщила Варвара Степановна.

– Ах, вот оно как.

– Она ведь еще и гимназию закончила. Был бы жив ее отец, так вряд ли сидела б с нами.

– По-твоему, для твоей племянницы мы плохая компания? – сурово спросил Егор Копыто.

Курахин проглотил еще один спазм, пережавший горло, – девичьи пальчики скользнули внутрь бедра, кажется, барышня знала, как нужно доставлять удовольствие.

– Хорош базарить! И девку не трогать! – обвел Кирьян собравшихся жиганов долгим взглядом. – Она теперь со мной. Может, кто иначе думает?

– Кто же это с тобой спорить будет? – усмехнулся Кузя.

– А может, все-таки в картишки! – навязчиво подступил Гаврила.

– Да нагрей ты его, Кирьян, – посоветовал Кузя, – а то он никак не угомонится!

Кирьян невольно хмыкнул:

– Ну давай раскинем, если денег не жалко.

– Так во что будем играть?

– В буру! Предупреждаю сразу: играю один кон.

Глаза Гаврилы блеснули азартом:

– Хорошо. – Распечатав новую колоду, он спросил: – Почем?

– Полтора миллиона.

– Годится!

Раскинул по три карты. На козырь выпали крести. Хорошая масть, воровская. Кирьян поднял карты. Еще один шанс проверить судьбу.

– А знаешь, у меня бура, – швырнул он на стол карты.

Валет, десятка и туз. Весьма приличный расклад.

Жиганы довольно заулыбались.

– Любят карты Кирьяна!

– На то он и Фартовый!

– У меня нет сейчас столько денег, – потупившись, сказал Гаврила.

– Ничего, потом отдашь, – смилостивился «иван», дружески хлопнув жигана по плечу. – Все, хватит! Мне кажется, что этот день никогда не закончится.

Перехватив узкую девичью ладонь, он слегка сжал ее. Пальчики были совсем тонкие, будто бы спички. Тисни их покрепче, так они и затрещат! Поднявшись из-за стола, он потянул за собой Люсю. Девушка последовала за ним покорно.

– Степановна, ты постелила гостю? – спросил Фартовый.

– Постелила, Кирьян, в соседней комнате... Давай я тебя провожу! – кокетливо поправила Варвара прическу.

– Не надо, – отрезал жиган. – Меня твоя племянница проводит.

– Ну как скажешь, дорогой гость, – натянуто улыбнулась маханша.

Взяв со стола бутыль с остатками самогона, Кирьян сказал:

– Я с племянницей твоей за твое здоровьице выпью.

Приобняв Людмилу за талию, Фартовый вышел из комнаты под одобрительные окрики жиганов.

Глава 8

ИЗЛОВИТЬ В КРАТЧАЙШИЕ СРОКИ

Прошло уже полгода, как Игнат Трофимович Сарычев возглавил Московскую чрезвычайную комиссию. По большому счету, в его судьбе практически ничего не изменилось – заниматься приходилось тем же самым, что и в Питере, а именно: вылавливать уркачей и жиганов, чей преступный разгул по стране приравнивался к национальной трагедии; гасить всякий политический сброд, мнивший себя революционерами; разбираться с уголовниками всех мастей и просто хапугами, вознамерившимися погреть руки во время революционного пожара.

Больше всех хлопот доставляли жиганы. Они работали по-крупному, старались не размениваться на мелочовку – дня не проходило, чтобы налетчики не ограбили какую-нибудь фабрику или завод.

Но вместе с политической анархией и обычной мелкой уголовщиной, которой всегда было предостаточно, по Подмосковью прокатилась волна каких-то невиданных, непонятных зверств – вырезались целые семьи! Так, например, с месяц назад в Медведкове была зарублена семья из десяти человек. В глаза бросалась одна странность – мокрушникам каким-то образом удалось связать все семейство, усадить их на пол, а потом по очереди зарубить топором. Причем никто из убитых так и не оказал сопротивления, а ведь четверо из них были молодыми крепкими мужчинами, способными постоять за себя.

Умерщвляли людей из-за вороха тряпья, из-за горсточки бижутерии. И с этими душегубствами тоже надо было разбираться.

Вспомнив этот случай, Сарычев разнервничался. Заложив руки за спину, прошелся по кабинету, остановился у окна. Затем тяжеловато опустился на стул. Сарычеву хотелось выглядеть спокойным, но получалось плохо. Зайди сейчас кто-нибудь из сотрудников в кабинет, так непременно обратил бы внимание на его тревожность.

Открыв портсигар, он вытащил папиросу, хотел было закурить, но, собрав всю волю, сунул портсигар в дальний ящик стола. Если надумал бросать, так надо делать это сразу, а не держать на столе красивую вещицу с душистыми соблазнами!

Дело в Медведкове выглядело бесперспективным. Несмотря на все потраченные усилия, не было даже каких-то существенных зацепок, что могли бы пролить свет на трагедию.

Похожая история произошла полмесяца назад близ Шереметьева – там тоже была вырезана большая семья из двенадцати человек. И опять никто из присутствующих не оказал никакого сопротивления. Выехав на место убийства, Сарычев подробно расспросил соседей, которые в один голос утверждали, что накануне видели трех незнакомых мужчин и женщину. Самое странное заключалось в том, что на одном из мужчин была кожаная куртка, а другой был одет в длинную красноармейскую шинель. Обычно так одеваются работники соответствующих органов, а следовательно, нужно было негласно проверить каждого из сотрудников, кто где был в эти дни.

Так что работы предстояло много.

Убийства очень смахивали на то, что Сарычев раскрывал в прошлом году под Питером. Тогда там свирепствовала банда некоего Тараса Культяпого, который отличался необыкновенной жестокостью. Представляясь сотрудником милиции, он обухом топора лично убивал каждого. После чего выкладывал трупы веером в центре комнаты. Когда душегуб все-таки был изловлен, то на вопрос, почему он так раскладывал покойников, ответил с незатейливой улыбкой:

– Красиво!

Попробуй докопайся тут до темных глубин человеческой души.

Возможно, что сейчас какой-нибудь второй Культяпый шастает по подмосковным деревням и селам, чтобы удовлетворить собственные представления об эстетике.

Позавчера троица, схожая с описаниями свидетелей, появилась в Домодедове. Сарычев лично выехал в этот район, но эти люди скрылись буквально за час до появления оперативной группы. Прочесывали местность двенадцать часов, пока не обнаружили землянку, а в ней окровавленную шинель. Оставался открытым вопрос – те ли самые это преступники или объявилась какая-то другая группа. И откуда взялась кровь на шинели, причем в таком большом количестве? Ведь убийства в районе не зафиксировано. А если это так, то убит мог быть кто-нибудь из преступной троицы. Например, во время ссоры. Не исключено, что причиной раздора могла быть женщина, находящаяся в банде. В тесном коллективе подобное происходит очень часто. Когда двоим хорошо, то третьему бывает плохо.

Но в таком случае где спрятан труп?

От подобных невеселых мыслей у Сарычева начинало покалывать в висках.

В последние несколько недель активизировалась банда Егора Копыто. Сколоченная из остатков банды Курахина и других разрозненных группировок, она представляла собой весьма влиятельную силу. Неделю назад одному из агентов Сарычева, бывшему матросу Балтийского флота, Алексею Серякову, удалось нащупать след банды и даже установить, где она в основном базируется. Но в установленный срок Серяков не вышел на связь. А еще через неделю труп Алексея нашли в Яузе. Как было установлено экспертизой, в реку он был брошен уже мертвым. Судя по одежде, на которой нашли следы глины, убит он был где-то в другом месте. Не исключено, что около того самого трактира, где выслеживал Копыто. Но очевидцев преступления не обнаружили, а хозяин заведения и половые только разводили руками и в один голос утверждали, что заведение оперативник покинул живым и здоровым.