2024. Последствия

Бывшие госкавалеристы, сходя с ума от скуки на барных стульях, разговаривали между собой:

— А что там президент? Вечная ему слава... Что о нём известно?

— Ничего не известно. Наши уже пытались узнать: им говорят, это засекреченная информация.

— Странно. Что же он такое сделал, что мы теперь разгребаем последствия?

— Да убили его, вот и вся засекреченная информация.

— Эй, ты думай, что говоришь! Как он может умереть? Он же сильный и бессменный лидер! Я слышал разговор двух Элитных: им говорили, что президент жив, просто сейчас он перебрался в безопасное место. На заброшенные острова, где раньше был Дубай.

— Хорошо ему... А мы сидим тут и непонятно чего ждём. Скоро тут вообще одна равнина останется.

— До взрыва-то всего часа полтора. Может, задания никакого и не будет, и нас уже сейчас заберут отсюда?

— Ага, как же, размечтался! Пока есть в этом городе хоть один сопротивляющийся, нас отсюда никто не выпустит, уж будь уверен.

— Знаешь, как это в старину называлось? Пушечное мясо. Это когда солдатам вдували в уши, что они исполняют священный долг, а на самом деле военачальники просто прокладывали себе дорогу их трупами...

TDM252U2 очнулся от своих мыслей и подступил к одному из госкавалеристов, лишившихся вязаных масок:

— Так, я не понял, что это там за разговорчики в строю?! Да не будь на вас приказ, я бы вас за такие речи мог бы расстрелять всех! Слушайте, вы...

Он с силой толкнул одного кулаком в грудь, так что тот чуть не упал.

— Давайте-ка я вам объясню, что тут происходит, — сержант упёр руки в бока, — вы все отпетые негодяи, потенциальные преступники! А кое-кто даже уже отсидел в тюрьме до службы в «Госкавалерии». Вы, идиоты, даже не понимаете, какой вам выпал шанс! У многих ваших и того не было. И если я ещё хоть раз от кого-то услышу слова о том, что вы смертники, я лично сверну шею тому, кто додумался ляпнуть такое. Мы войска Мирового Правительства. Мы его надежда, сила, мы его правая рука! Особенно сейчас, в такое трудное время. А ныть про то, в какой мы смертельной опасности, вы дома при маме будете! Мы члены Правительства, и, раз вспыхнуло восстание, мы теперь каждый день, каждую минуту в опасности. Если вы боитесь опасностей, то вам не место среди вооружённых сил Правительства, зачем же вы тогда вообще в «Госкавалерию» сунулись?! Вместе с вами на наше задание пойдут и солдаты, и я сам. Но мы почему-то не ноем и не плачемся: «О, да там опасно, там будут стрелять, а вдруг попадут». Вспомните, кто вы. Будьте благодарны за шанс, который вам подарили. И идите в бой смело!

— Сержант, Вас вызывает командование, — подбежал из соседней комнаты один из госкавалеристов.

— Ну, наконец-то, — кивнул TDM252U2, — сейчас переговорю, и выдвигаемся. Командуй всем построение.

Он вошёл в одну из комнат, к радиостанции, и нажал на кнопку тангенты.

— Сержант TDM252U2 на связи.

— Сержант, только что поступила наводка от одного из наших агентов. Отряд людей приближается к западному железнодорожному вокзалу, повторяю, к западному вокзалу. Во главе отряда идут опаснейшие нарушители режима, влиятельные фигуры Сопротивления: Руслан Авинов, Сергей Ашкельдин и Олег Ахатинов. Как поняли?

— Понял Вас, — поражённо ответил сержант, — продолжайте...

— Приказ: уничтожить этих людей вместе с их отрядом. По возможности, взять живьём одного-двух из вышеперечисленных. Через двадцать минут на этой же частоте Вы получите от нашего агента уточнения о позиции противника. Его позывной «Гражданин», номер GT877UA.

— Понял Вас, — бросил TDM252U2. Он не мог поверить, что ему выпала такая удача...

* * *

Олег и Руслан уже почти час пробирались через больницу, кишащую живыми трупами и редкими солдатами Правительства, безуспешно пытающимися зачищать здание. В какой-то момент, когда они проходили через чердак, их заметил штурмовик. Он уже разнёс половину крыши, и Олег решил не испытывать судьбу, а просто короткими перебежками добраться до выхода.

— Да что же тут за больница, — больше с удивлением, чем со страхом сказал Руслан, оглядывая помещение, бывшее некогда операционной.

Половина лампочек не работали, но всё равно было видно, как на столе лежал засохший труп. Изредка над столом вспыхивали электрические разряды от кабеля, идущего к хирургическому светильнику. В углу чудом сохранились несколько компьютеров с мониторами. Олег уже хотел что-то ответить, но пол под ним предательски захрустел, и Олег резко полетел вниз, упав в заполненный водой подвал. Это уже становится правилом.

— Олег! Ты как?

— Пойдёт... Ты уж не прыгай сюда, я сам поднимусь к тебе...

Внезапный нарастающий вой сверху не дал ему договорить.

— Вот чёрт, — крикнул Руслан, — зомби!

Раздались выстрелы. Олег уже забирался на бетонную площадку, отряхиваясь от воды и направляясь к лестнице, ведущей наверх. Он вышел в разбитый коридор с тусклыми люминесцентными светильниками, вдоль стен которого стоял ряд дерматиновых кушеток, в углу на тумбочке работал телевизор, передавая сообщение Кречетовой, а у противоположной стены стоял кофейный автомат, рядом висело два таксофона. Вдали виднелся свет. Похоже, выход из этого ужасного места был уже близко. Повсюду на полу лежали обезображенные трупы зомби и несколько солдат Правительства.

— Олег, — резко раздался голос за спиной, и Олег едва удержался, чтобы не выстрелить сразу.

— Ты уже здесь, — пробормотал Олег, — а я уже собирался идти искать тебя.

— Прости, что бросил тебя одного, — сказал Руслан, опуская ствол дробовика, — ко мне тут гости нагрянули.

Он указал стволом на трупы на полу.

— Да всё нормально... Это ты с ними так?

— Вижу, ты и без меня неплохо справился, — продолжил Руслан, будто не заметив вопроса, — давай скорее уходить отсюда.

Глава 6

Вроде пока тихо. Он уже проклинал всё на свете. Надо было в своё время слушать советы друзей и просить перевода в другой город, пока ещё не стало слишком поздно. Ну, почему всё — так?! Почему этого Ахатинова волей случая закинуло именно в Город 14? Почему волна проклятого восстания пошла именно отсюда? Как ему всегда везло на приключения. Разломы в пространстве начались, когда Триггеру было шестнадцать. Он до сих пор помнил тот вечер, как сейчас. Город пылал, солдаты армии, пытавшиеся сдерживать захватчиков, гибли с невероятной скоростью, как и обычные жители города. Он видел, как огромный синий монстр асимметричной формы огнём из своих лап спалил дотла один из городских автобусов, а все, кто был внутри, в диких муках сгорели заживо в кипящей внутренней отделке автобуса. Он с родителями не показывали носа из дома вот уже пятый день, питаясь домашними соленьями, запасами круп и консервами. Они сидели дома, греясь от костра, разведённого прямо на кухне в железном тазу из дров, выменянных у соседей на ведро картошки. Он даже боялся выглянуть в окно. Ещё никогда фильмы ужасов не казались ему такими инфантильными и неубедительными. Он увидел столько ужасов, столько боли и смертей, сколько не видел его прадед, воевавший во Второй Мировой войне. Его родители начали постоянно скандалить по любому поводу — не от злости, а от страха и бессилия. В любой момент над их домом мог возникнуть пространственный разлом, и какое-нибудь огромное существо, упавшее из него, смяло бы их дом, как спичечную коробку. В любой момент мог прилететь ужасный биомеханический летательный аппарат тех, кого уже прозвали Мировым Правительством, и оставить от квартала лишь разорённую пустыню. В один из дней его родители, сидя на веранде и глядя, как догорает соседний дом, сказали ему: «Сынок, послушай. Ты — всё, что у нас есть. Мы всегда хотели, чтобы ты вырос достойным человеком, чтобы мы гордились тобой. Мы уже гордимся. Ты — сильный, очень сильный. Но с нами сейчас может случиться всё, что угодно. Что бы ни случилось, помни: ты должен жить. Сейчас всё — страшно и непонятно, но поклянись, поклянись, что ты выживешь, во что бы то ни стало. Ты должен выжить, несмотря ни на что! Как бы ни было трудно и больно, ты должен выжить. Поклянись, что выживешь...». На глазах мальчика выступили слёзы, и он обнял родителей крепко-крепко. «Клянусь...», — прошептал он.