Страница 14 из 17
Но Уэбстер вместо того, чтобы обрадоваться нечаянной похвале, покраснела и бросила на меня ненавидящий взгляд. Кашель Майлза, которым он разразился сразу после моей пылкой речи в защиту одногруппницы, больше всего напомнил сдерживаемый смех. Похоже, что-то я пропустила и наша признанная звезда группы опять осветила что-то не там и не так. В груди неприятно заныло при мысли, что я с ней в одной рабочей группе, а значит, её неприятности вскоре станут моими. Во всяком случае на занятиях по алхимии. Зря наше руководство перестраховалось — наши инориты прекрасно бы себя чувствовали в мужском окружении. Просто для Уэбстер надо было подобрать это окружение потщательней: чтобы и внешность симпатичная, и мозги в наличии. Или лорд-наместник опасается, что кто-то настолько сильно привлечёт внимание дочери, что ему придётся обзавестись неподходящим зятем? Тогда вообще не надо было отпускать её учиться: здесь неподходящих вариантов — каждый второй.
— Инорита Уэбстер — несомненно, выдающаяся особа, — без тени улыбки сказал родственник, которого Болдуином я не называла даже мысленно. Это моя фамилия, и я не хочу делиться ею с кем-либо. — Но мне кажется, инорита Болдуин, что недопонимание между нашими родителями гораздо серьёзнее, чем кажется со стороны. Я бы хотел нанести визит вашему отцу и засвидетельствовать ему своё почтение.
Краснота с Уэбстер волшебным образом пропала. Теперь моя одногруппница побелела от злости. К слову, ей не шли обе эти экстремальные окраски. При таких перепадах цвета кожи нужно обязательно использовать пудру с магической составляющей: она не только делает кожу визуально ровнее, но и скрадывает изменения цвета.
— Вам требуется моё согласие, инор Болдуин? — всё же сумела я выдавить из себя.
— В сложившихся обстоятельствах мне кажется неприличным навещать инора Болдуина без предварительного уведомления.
Тяжело скроенную фразу он попытался смягчить улыбкой, которую я ему не вернула. Поскольку прекрасно понимала, что его визит — желание поскорее залезть в папину вотчину. И как он только удерживается от вопроса, сколько яблонь от нас сбежало за последний месяц? Не иначе как из врождённой вежливости.
— Не вижу причины, по которой мой отец отказался бы вас принять, — пожала я плечами. — Но если это так для вас важно, я заручусь его согласием.
— Буду вам весьма признателен, инорита Болдуин, — склонил он голову.
— До начала лекции осталось совсем немного, — дала о себе знать Уэбстер. — Мы можем опоздать.
— Мы опоздаем по уважительной причине, — довольно заухмылялся Майлз, решивший, что гроза прошла мимо. Можно подумать, он за год плохо изучил дочь лорда-наместника: столько промахов она ему точно не простит. — С нами лектор, не так ли, инор Болдуин?
— Это зависит от того, на сколько вы собираетесь опаздывать, — ответил нежеланный родственник. — На первый взгляд, времени ещё с запасом.
В доказательство своих слов он вытащил и раскрыл часы, которыми Уэбстер тотчас начала восхищаться столь усиленно, что я посчитала лучшим выходом острожное обойти эту парочку и пойти к аудитории. Конечно, лектора вовсю удерживает Уэбстер, но это не значит, что я тоже должна стоять рядом с ними. На душе было гадко при мысли, что этого типа придётся принимать в нашем доме и что папа непременно разволнуется, а ему этого делать нельзя ни в коем разе. Но вряд ли родственник посчитает это веским основанием для того, чтобы отложить визит.
— Какая кошка между вами пробежала? — спросил Майлз, о котором я успела совершенно забыть.
— Ты такого низкого о себе мнения? — нарочито удивилась я. — Ты же прекрасно знаешь, что Уэбстер всегда злится, когда в её присутствии говорят что-то хорошее о другой инорите.
— Да нет, я об этом Болдуине, — фыркнул Майлз, ничуть не обидевшись сравнению с котом. — Уэбстер меня волнует мало, пока гадить не пытается. Честно говоря, в отношениях с ней всегда приходится балансировать на грани: чтобы была уверена, что ею восхищаются, но не строила никаких планов.
Настолько откровенно он высказался впервые, поэтому я тоже решила не юлить.
— Его отец был наследником моего отца.
— С чего бы? — удивился Майлз.
— С майората.
— Их же недавно отменили?
— Но Болдуины привыкли уже считать наше поместье своим. К тому же инор Болдуин, не тот, что к нам приехал, а его отец работает в министерстве магии, и именно он инициировал то расследование, помнишь?
— Когда от вас яблоня сбежала? — Майлз хохотнул. — Разве такое забудешь? Получается, и сынок из министерства магии, а не образования?
— Откуда мне знать? — удивилась я. — Мы и так с ними не общались, а после скандала папа оскорбился и даже прекратил отвечать на письма… этих Болдуинов.
Кроме того случая, когда написал сам и предложил меня. Я невольно почувствовала, что краснею, и разозлилась. Но рассказывать о подобном посторонним, тем более — Майлзу, совершенно не стоит. Для него это лишь повод посмеяться.
— А здесь он вызвался приехать сам, — неожиданно сочувственно сказал Майлз. — Вряд ли посмотреть, мимо чего пролетел. Поместье-то у вас хорошее, но получить он его всё равно не получит.
Осведомлённость удивила, но я лишь сказала:
— Да, хорошее, но всё в долгах.
Мы вошли в аудиторию, где я сразу заметила подругу, активно замахавшую рукой, пошла к ней, но Майлз не отставал, более того, даже с неприятной темы не свернул:
— Долги останутся тебе, не так ли? Вместе с поместьем?
— Возможность, что я их погашу и имение не пойдёт с молотка, стремится к нулю, — неохотно признала я. — Но какое это имеет отношение к нашему лектору?
— Никакого, — согласился Майлз. — Твоему отцу что-то грозит? От этих родственников, я имею в виду.
— Возможно, этот Болдуин всего лишь обычный преподаватель, — сама себе не веря, ответила я и села рядом с Линдой.