Страница 9 из 16
Я разборчива.
Вот не трону дураков,
Даром битые…
Мне вкусней спокон веков
Башковитые.
Скряги! Вы моей косе
Травка хилая,
Мне бы добрых, по росе…
Где вы, милые?
Ох, изжога у меня
От «заслуженных»,
У потухшего огня
Прудом-пруженных!
Мне б «народных» – тех гуртом,
Всей армадою…
Жаль, «народных» я потом
Лишь сама даю.
У меня иммунитет
К разной сволочи,
Мне б святого на обед
Нынче к полночи!
Эти тёплые – навоз,
Даже жалко их…
Мне б хотя бы одного,
Только жаркого!
Мне б хотя бы одного,
Только стойкого,
А не тех, кто в рай ногой
Вместе с койкою.
Посадила б на кол! Но -
Только честного.
Их, твердили, тут полно,
Да неизвестно – где?
Видно, славно раньше здесь
Поработала,
Что пошёл могучий лес
Всё болотами…
Подражание Ю. Левитанскому,
В ритме вальса, с подвывом
ДИАЛОГ У НОВОГОДНЕЙ…
– Ели?
– Давно уже не ели…
– Что тут собрались до света?
– Да просто стоят.
– Просто стоят, полагаете вы?
– Полагаю.
Я ведь давно к гастроному следы пролагаю,
Чудится ранней порою, что где-то едят.
– Что же стоять, коли пусто?
– Да сходим с ума.
– Сходим с ума, полагаете вы?
– Полагаю.
Красную книгу продуктов давно я читаю:
Всё в закрома, в закрома, в закрома, в закрома…
– Что же за всем этим будет?
– А будет, как встарь.
– Будет, как встарь, вы пугаете?
– Нет не пугаю,
Я уж второй натюрморт со стены доедаю,
Дети старинный с картинками гложут букварь.
– Чем же всё это окончится? Будет апрель?
– Будет апрель… а вот будем ли мы – не уверен.
Я же ведь слышал, как те, кому власть я доверил,
Старую песню под новую тянут свирель.
– Что же из этого следует?
– Чёрт их поймёт!..
Жрать тараканов, мышей, невзирая на лица…
– Вы полагаете, что им легко расплодиться?
– Я полагаю, пора доставать пулемёт
И прострочить!
– Прострочить? Да, пора уже шить,
Шить телогрейки, а может быть саваны даже…
– Так разрешите же в честь новогодней продажи
На руку номер, сударыня, вам наложить.
Месяц, смотрите! Как сыр… только фига внутри.
Очередь больше по кругу, по кругу, по кругу…
Дверь открывается! Дайте ж, сударыня, руку
С синей цифирью «три тысячи сто двадцать три»!
Пам-пам, па-ра-рам, па-ра-рам, па-ра-рам, по-ра,
Бам, бам, по парам, пора нам, баранам, по ранам!
Дверь открывается! Дайте ж, сударыня, руку
С синей цифирью «три тысячи сто двадцать три»!..
От уставов уставший,
Как от колкой, холодной тоски,
Я бы правильность нашу
Разорвал на куски.
Только в вечной погоне
До чинов и оков
Зачумлённые кони
Всё несут седоков.
Бросьте ж петь
Про святые дела.
Честь
Раньше плахой была,
А теперь, с мели стронут,
Оголтелый парад
Подставляет погоны
Под чужой звездопад.
Боже! Время, как ветер,
В пыль развеяло старый костёр,
Всё, что было на свете
Дворник-маятник стёр,
И, нахлынувшим жаром
Сентября не согрет,
На московских бульварах
Мне чудес уже нет.
Только звон
Запоздалых тостов.
Стон
Над рекою надежд разведённых мостов,
И забытые лица.
И в названьях провал,
Боже! Как часто снится
Мне Лефортовский вал!
Как смертельный осколок
Вид пустого стола,
Деловитостью скован,
Я забыл про дела.
На судьбе ожирелой
Средь ненужных вещей
Лишь одно ожерелье –
Из бессонных ночей.
Только стук
Злых настенных часов.
Друг,
Уходящий без слов
В темноту, в тишину
Позабытого дня,
За плохое вину
Навалив на меня…
Виски в седине,
А в гонке лет
По чьей-то вине
Везенья нет
И всё наобум, наоборот, всё наспех и насмех.
Клялись на века,
А всё – чепуха,
Опять в дураках,
Опять в женихах,
И ночи в грехах,
И мусор в стихах,
И пошлости в ласках.
Спокойствие – вздор,
Ведь с давних пор
Наждак из ссор
Мне нервы тёр,
И сам я, как вор,
Стоял на часах у чужой удачи.
Спокойствие – чушь.
Для драных душ,
Где замыслов глушь,
Где верность до стуж,
Где злости огонь,
Спокойствия бронь
Ничего не значит.
Ах, если б продлить
Везенья нить,
Ах, если б забыть,
Кем нужно быть,
Ах, если бы ночь
В стихи истолочь
И бросить на ветер,
Какой бы недуг
Сквозил из вьюг,
Как дорог бы стал
Ушедший друг,
Как дороги стали бы вдруг
Мне все люди на свете!
Но годы горят,
Как свечка в руке,
Хоть все говорят:
«Ол райт! О,кей!»
Хоть наподряд
Машино твердят
О правде и чести.
А я устаю,
Когда пою
Про правду свою,
Про честность свою,
О том, как горю
В бумажном бою
С надеждами вместе.
Когда ко мне, не прошены, не званы,
Приходят мысли мрачные и в ряд
Садятся на скрипучие диваны
И ржавыми пружинами скрипят,
То больно мне – но есть от боли средство
Рассеять мрачность, мысли не губя –
Я половину взял его у детства,
Другую половину – у тебя.
Жестоких войн кровавые забавы
Перечеркнут любовь и доброту,
И угольку давно горевшей славы
По вымершему полю разметут.
Из роковых огней всемирных бедствий
Надежда к жизни вынесет меня.
Я половину взял её у детства.
Другую половину – у тебя.
Когда вступлю в годов почтенных царство,
Увижу, как меж топких берегов
Течёт по мне мальчишество, пацанство,
И больше не пускает никого.
Вот всё моё нехитрое наследство –
Петь песни, грубо струны теребя.
Я половину взял его у детства,
Другую половину – у тебя.
БЕРЕГА
Берега, берега, берега,
Для чего вы бушующим рекам?
Может вы для реки, берега,
Как рожденье и смерть человеку?
Берега, берега, берега.
не завидуйте бешеной силе!
Вон как брошены к вашим ногам
Многоводные реки России!
И Россия сама, как поток,
В кабаках, обелисках и ризах:
Один берег высок, как чертог,
А другой – необъятен и низок.
Берега для любви. Много лет
Они ищут и души, и славу.
У любви одинаковых нет
Берегов, хоть все судьбы проплавай.
И ты знаешь, конечно, дружок,
Берегов её сладких капризы:
Что высок, как чертог, тот далёк,
А что жалок и низок – тот близок.
Берега не врагам. Берега
Лишь матросам надёжного струга,
И бросаются волны к ногам
Потому что им хочется друга.
Бьются в камни и гладят песок,