Страница 8 из 16
Чтоб похмельем не задеть в себе
Мальчика с весёлыми веснушками,
Чтоб безмыслья роковой набег
Дух не раскрошил пивными кружками…
Нет «Столичной» водки, нет «Московской»,
В Волге рыбы нет, в горах – снегов,
Даже на родной бугор в Петровском
Больше не пускаю никого.
Нет надежды больше на фортуну,
Легче бросить жить, чем бросить пить.
Я так крепко рос, а ветер дунул –
И давай по кабакам носить!
Жаль, что годы не напоишь водкой,
Чтоб они ползли, как пьяный в рай,
Чтобы путь, скользкий и короткий,
Дольше шёл до мрачного бугра…
В этикетки от вин,
Как в осенние листья, зароюсь,
Без меня на восток
Поезда продолжают свой бег,
Всё пропьём-продадим,
И штаны, и билеты на поезд,
И как фигов листок
Лишь гитару оставим себе.
Мы не верим в чины -
Верим в песню и друга,
На цветенье тостов
Я молюсь за столом,
Обопьюсь белены,
Отыграю похмельную фугу
И на сорок листов
Сочиню посвящений потом.
Сущность глуби любой
Вдохновеньем промерьте,
До конца пусть бежит
Огонёк роковым фитилём,
Будем верить в любовь
За минуту до смерти,
И в загробную жизнь
Сразу посте неё.
С невидимою ношей на плече,
Я на конечной редкого трамвая
Смакую грязь, неведомо зачем,
Неведомо кому добра желая.
Бездомная цыганка на меня
Смотрела пусто из-под пёстрой шали,
И голуби, житьё своё кляня,
Замёрзшую блевотину клевали.
Этот час для песен и стихов,
Этот день для гулкого запоя,
Этот грешник умер от грехов,
Так, как лето умерло от зноя.
Я его живого не любил,
Я чернил его и делал хуже,
Я, быть может, сам его убил,
Так, как зиму убивает стужа
Рассуждайте хоть тысячу дней
О предательском смраде землян –
Земля – не только то, что в ней,
Что на ней – это тоже Земля.
И когда в царство тихих теней
Отойду – не жалейте меня:
Земля – не только, что на ней,
То, что в ней – это тоже Земля.
Ползу, как Сизиф, на гору,
Заумностью напичкан,
А жизнь летит, как за город
Шальная электричка,
А жизнь бежит туннелями,
Кроссвордами «вечёрок»
И шепчет из постели мне:
«Зачем тебе на гору?»
Вот и кончилось белое месиво.
Через красный рассвета плёс
Солнце жёлтые руки свесило
До смолистых моих волос.
Я до боли глаза зажмурил:
В белых веках – опять зима.
Мне ругать её хватит дури.
Дури хватит. Хватило б ума!..
Под вечер – шумные пирушки
В моё убожище спешат.
А утром – смятые подушки,
А утром – смятая душа,
Растаянье хмельного бога,
Раскаянье, стучанье в грудь…
А вечер – бденье у порога:
Ну что ж нейдут? Хоть кто-нибудь!..
ДЕДИНОВСКИЕ ЦЕРКВИ
Век не впрок. Судьба не в милость.
Путь давным-давно не прям.
Как душа изголосилась
По дединовским церквям!
Там, где божьи внуки ищут
Золотые купола,
Только окский ветер свищет,
Только черти место рыщут
Под недобрые дела.
На распутье – «рай» и «ад»
Не разберёшь, кто виноват,
А раз нет тех, кто виноват –
Ну, значит, мы.
Ведь приползёт какой слепой
Взглянуть на мир с их высоты –
А у дединовских церквей глаза пусты…
И вздохнёт, опившись брагой,
Некрещёный старикан:
«Эти церкви строят на год,
А ломают на века!..»
У земли на теле раны
Не рубцуются уже:
Души выгнали из храмов,
Душу вынули из храмов –
Храмы рухнули в душе.
Отыщи, попробуй, друг,
На сто приокских сёл вокруг
Такой предел, где слово Божие у дел…
Ведь прилетит какой святой
Поговорить издалека –
А у дединовских церквей нет языка…
ВЫСОЦКИЙ
Не придёт сюда сама
Тьма,
Хоть до косточек раздень
День,
Даже если тишина
Сна –
Я рукою по струне
Звень!
Я на краешке беды
Был,
Я под зависти капелл
Пел,
Я на драку тихий зал
Звал
И ни разу не просил
Сил.
И хотели, чтоб стих,
Псих,
И потели, чтоб я сдох,
Бог,
Но просили, чтоб я – цел –
Пел,
Но молили, чтоб я был –
Выл!
У врагов спасенье есть –
Месть,
У друзей на ноте «соль» –
Боль,
Что поделать, был хорош
Нож,
А в анналы от ножа –
Ржа…
Если песня вдруг сдалась –
Мразь,
Если зависть, а не злость –
Брось,
Если песня не для душ –
Чушь,
Если песню не поймёшь –
Ложь!
А меня нельзя понять
Вспять,
Я не веровал в интим –
грим,
В моих песнях мелодрам –
Грамм,
Да и в жизни всё содом –
Гром.
В набегающих летах
Прах
Непохожее питьё
Пьёт:
Вашу липкую, как слизь.
Жизнь,
Мою твёрдую, как твердь,
Смерть.
Не придёт сюда сама
Тьма,
Хоть до косточек раздень
День,
Даже если тишина
Сна,
Я рукою по струне –
Звень!..
Б. О.
За верность пройденных дорог
Никто не может поручиться,
Но если б прошлое меж строк
Читать с досадой я не мог –
Могла бы сказка получиться.
За дружбу тысячи тостов
Трясут эфир банкетных залов,
И будто крепче нет мостов.
Чем над рекой из громких слов –
Но это только показалось.
За светом – сумрачная мгла
Ползёт по мести и обидам,
Ах, если молодость могла
Скакать с копьём не до угла –
Не погибать бы атлантидам!
За призрак счастья голубой
Мы пьём вино нетерпеливо,
И в дверцу узкую гурьбой
С любой чумой, ценой любой
Спешим, не требуя долива.
За что ж так жалует судьба
Моё пустое поколенье?
Руке спокойной не до лба.
И даже дальняя пальба
Не пробуждает вдохновенья.
Износилась до дыр
Голубая мечта –
Из обжитых квартир
Нас не выдуть ветрам.
Бьются души бродяг
В коммунальных клетях,
В коммунальных мечтах –
Мерзлота, маета.
Мы на мыслях чужих,
Как на сваях дома,
В храмах душат святых,
В школах сводят с ума,
В драке метят под дых –
Благо, что темнота,
Даже песня не та,
Маета, мерзлота.
Гонка изо дня в день,
Жизнь быстра и пуста.
Бродит тёмная тень,
Руки выпростав,
Бродит мрачная тень,
Мажет мёдом уста,
У поэтов с листа
Маета, мерзлота.
…Я просился без слёз
(Не умею уже!):
«Передачу принёс,
Пропустите к душе!..»
Я по маршам бежал,
Я врывался… а там
Маета, мерзлота,
Мерзлота, маета…
ПЕСЕНКА ИЗ РЕПЕРТУАРА СМЕРТИ
…Занимаюсь я судьбой,
А не порчами,
Не подходит мне любой –