Страница 26 из 73
- Ну, не обижайся… - заворковала она. - Чего ты? Я же просто так спросила. Правда! Ну, было у тебя что-то с Инкой… Так ведь до свадьбы! Я даже на нее и не злюсь ни капельки! Знаешь, очень хочется посмотреть на твоего… на ее сыночка. Миленький, наверное, такой! Херувимчик!
- Да там смотреть не на что! – фыркнул я. – Личинка запеленутая! А Инка… Инка счастлива.
Рита обхватила мою шею руками, и приблизила лицо вплотную.
- Я тоже очень, очень счастлива, - серьезно и тихо вымолвила она. – Каждый день, каждую ночь. Просыпаюсь, а ты рядом! Мой! И сразу хочется визжать, как в детстве, и смеяться, и болтать ногами! Ой… - девушка замерла, бледнея и тараща глаза. – Я, кажется… - пролепетала она. – Ой, вот опять! Я взяла твою мысль, да?
- Не знаю, - мои губы дернулись в улыбке. – А что я подумал?
- Что любишь меня… - Рита зарумянилась. – «Прелестью» назвал, и… «любименькой»…
Я теснее прижал ее к себе, и прошептал на ухо:
- Поздравляю, ты стала ридером!
Меня и самого эмоции захлестывали. Пусть и рядом совсем, вплотную, телом к телу, но Рита уловила-таки таинственную эманацию мозга! Я смутно представлял себе, каково это – жить с девушкой, от которой у тебя не может быть тайн, но в том заключалась и пикантная приятность…
«Люблю тебя еще сильней!» - подумал я, напрягая волю.
Рита вздрогнула, и ослепительно улыбнулась.
- Я тоже люблю тебя! Сильно-пресильно!
Генерал-лейтенант Питовранов не любил мундиров, предпочитая удобную одежду штатского. Правда, костюмы он предпочитал шить в Лондоне, когда удавалось попасть на туманные берега Темзы.
Как «человека Берии», его обошли званиями и чинами, не слишком разбираясь в сложной системе госбезопасности. Андропов выдвинул Питовранова? Или Питовранов выдвинул Андропова? А все зависит от выбранной системы координат…
«Ю Вэ поддерживал Е Пэ», - усмехнулся Евгений Петрович, и поморщился. Бельвиль меньше всего напоминал Париж – тут арабов развелось, как в Касабланке, а об руку с мигрантами пришли грязь, беспорядок и азиатчина.
Хотя никто, кроме Хромого Али, не умеет так готовить кофе.
Питовранов устроился в плетеном кресле в углу, и толстенький сириец подкатился тут же.
- Кофе, мсье Эжен? – засиял он.
- И круассан.
- Сей секунд!
И трех минут не оттикало на часах, а чашка кофия уже исходила бесподобным ароматом. Прихлебывая, Е Пэ благодушно разглядывал прохожих за окном, провожая взглядом парижаночек помоложе, когда жгучего вида молодчик подсел к нему за столик.
- Ты как всегда бесцеремонен, Амаззал, - усмехнулся генлейт.
- Натура такая! – засмеялся молодчик. – Французы – наглецы, но они теряются, когда я сам им хамлю. А русские могут и в морду дать! Вот за это я вас и уважаю…
- А иудеи? – прищурился Питовранов.
Амаззал пожал плечами.
- Да там половина из России! Мне главное, что израильтяне, как и мы, терпеть не можем арабов. Но есть разница: Тель-Авив помогает нам, надеясь в будущем получать нефть, или фосфаты, или еще что, отобранное у нас арабами, а у Москвы и своего добра полно. Так что чистая политика!
Посмаковав, Е Пэ отставил чашку.
- Ты не совсем прав, Амаззал. Да, помогая берберам, мы не рассчитываем на ваши ресурсы. Нам желательно расширить сферы влияния, усилить позиции, закрепившись на военных базах или затеяв большие стройки, вроде ГЭС в Эфиопии. Просто мы играем в долгую, Амаззал. Вкладывая сейчас, получим выгоду лет через десять… надцать... Но давай ближе к делу.
- Давай! – заерзал бербер.
- Ни ты, ни я не решаем стратегических задач. Мы оба – посланники своих вождей. Так вот… Было бы желательно испортить настроение Муаммару Каддафи, а то он заигрался. Если затеять хорошую партизанскую войну, можно было бы отторгнуть от Ливии Триполитанию – и создать первое берберское государство.
- Ух, ты… - пробормотал Амаззал.
- Вот именно, - Питовранов наметил улыбку. – Сейчас нам будет проще – оружие можно перебросить самолетами из Дахлы, а «семьдесят шестые» сядут на любом такыре. Если выступление вашего народа реально перерастет в войну, наша помощь тоже пойдет в рост. Получите и танки, и самолеты, и ракетные установки…
- Нашим вождям это понравится, - медленно выговорил бербер, и навалился на стол: - Скажи, а зачем вам вот это все? Хотите победить империалистов?
Е Пэ прищурился, глядя на противоположную сторону улицы, на покатые крыши и окна мансард.
- Мы хотим построить новый мир, Амаззал, - сказал он, будто рассуждая вслух, - чистый и безопасный Мир Справедливости.
Бербер выпрямился и расправил плечи.
- Я передам твои слова, - торжественно вытолкнул он. – Мы тоже хотим жить в таком мире!
Белая и смуглая рука сплелись в крепком пожатии.