Страница 18 из 73
- Не-а, - вытолкнул я, наблюдая, как колышется тюль на сквозняке. Через открытую форточку доносились еле слышные шумы с далекой Сосновой аллеи, и смутные голоса загулявших соседей.
Поворочавшись, девушка навалилась на меня в своей великолепной манере, и мои руки тут же притиснули теплое, гладкое и шелковистое.
- Всё думаешь об этом… повышении? – вымолвили Ритины губы. – М-м?
- Угу… - дрогнул я улыбкой, запуская пальцы в девичьи волосы.
Рита умиротворенно вздохнула, укладывая голову мне на грудь, и водя ладошкой по моему плечу.
- Хочешь на заочное перейти? – пробормотала она.
- Да наверное… Иначе не продохнуть. Не ночью же толкать прогресс!
- Не-е! Не-е… Ночью спать надо, - девушка хихикнула, елозя бедрами.
- Поспишь тут с некоторыми… - пробурчал я, благодушествуя, и мой рот тут же запечатали сухие горячие губки.
Стиснув пищавшую Риту, я перевернул ее на спину, с приятностью ощущая, как вздрагивает подо мной сильный животик, напрягаясь, и податливо опадает, а девичьи коленки сжимают мои бока.
- Миленький… - сорвался жаркий шепот. – Родненький…
На полчаса мы выпали из реальности.
** *
Лунный свет падал на колыхавшийся тюль, и чудилось, что в форточку вытягивается, завиваясь, сизовато-голубой дымок. На улице было тихо, лишь на грани слышимости наигрывала музыка. Хорошо…
- Тебе хорошо? – разморено улыбнулась девушка, уловив мой настрой.
- Очень, - честно признался я.
- И мне… Где у тебя щека? – нащупав мое лицо, Рита приложила ладонь. – Чувствуешь?
- Горячая… - бормочу я, задирая бровь. – Ничего себе…
- Во, сколько "нашактила"! – счастливо выпалила девушка. - Третий день держится твоя энергия!
- А это уже не моя... - поцеловав ладошку, я приподнялся, опершись на локоть, и губами дотянулся до девичьей щечки. – А твоя!
- Да… Ты… Что… - потрясенно выдохнула Рита, и запищала радостно, шаловливо мутузя меня и чмокая. – Спасибо! Спасибо! Спасибо! О-о, как же здорово…
Я сгреб в охапку свое сокровище, оно угомонилось, притихло, и мы уплыли по волнам сна.
Маша Шевелёва никогда не считала себя красавицей, даже к хорошеньким свою персону не причисляла. Обычная девчонка. Ну, хоть не страшненькая, и то хорошо.
Светка была куда более оптимистично настроена, хотя тоже самооценку не завышала. Да и как? Они ж близняшки!
Впервые ее убежденность в своих ординарных внешних данных поколебал Миша. Тогда еще, на дне рождения. Ему исполнилось шестнадцать, и она пришла вместе с обеими признанными красавицами – Инной и Ритой. А Миша уверил ее, что и в ней самой скрыта прелесть, просто не нужно ее прятать или стесняться.
Удивительно… Они со Светкой всегда были лучшими Мишиными подругами. Как познакомились в детсадике, так и до сих пор. Вот только классе в восьмом что-то между ними разладилось, они как бы отошли друг от друга, увлеченные своими, никак не пересекающимися интересами. А после той самой днюхи снова сблизились.
Долгими неделями Мишка пропадал у них, сначала делая Светке массажи, а потом таская ее по комнате – поддерживая, руками переставляя малоподвижные «лапы», лишь бы мозг «опомнился», освоил ходьбу заново.
Ее тогда в жар бросало – Гарин лапал сестричку везде, а та в одной комбинашке… Она даже притворилась однажды Светой! Миша, правда, фокус раскусил, но не сразу…
А потом для нее еще одно солнышко зажглось – Женя Зенков. Маме он очень нравился. Как же, сын офицера, «очень, очень воспитанный мальчик!» А вот она сама воспринимала Жеку с настороженным удивлением. Не верила, что может понравиться? Да нет, не уродина же, в самом деле! Просто не понимала – слово «любовь» таило в себе множество значений, оставаясь влекущей загадкой. А поняла, когда сама влюбилась.
Уж после какого по счету взгляда, неведомо. Чувство прорастало в ней медленно, но захватывая все существо. На первых робких свиданиях ее полнили страхи, стыд и жаркое любопытство, а потом… Вот, непонятно, когда и что случилось…
Светка сказала, что количество перешло в качество. Может, и так… Просто Жека стал ей необходим. И днем, и… ночью. Сладкие переживания до сих не ослабли, не затерялись в памяти.
И вот… Четырнадцать недель уже. Маша просияла, непроизвольно кладя руку на живот. Заметно уже выпирает, но еще не до такой степени, чтобы ей место в метро уступали.
Слава богу, тошнота и жуткий токсикоз миновали. «Ничего, - подбадривает вредная Светка, - усталость и тяжесть еще впереди!»
Утешительница…
Шевелёва вздохнула. Тут и так… Понаслушаешься разговоров в консультации – страшно делается. Получается, что она сама обрекла себя на вечные муки! Последние месяцы… Роды… Бессонные ночи… Круговорот бутылочек с молоком и обкаканных пеленок…
Но изо всей этой пачкотни вырастает нечто светлое, необъяснимое словами. У нее будет ребенок. Мальчик или девочка? Похожий на папу или не очень? Ласковый, капризный, зареванный – он будет делать губешку «сковородником» и ковылять, протягивая руки ей, своей маме…
Дрогнув лицом, Маша упрямо заулыбалась безвестному будущему – да оно просто обязано стать для нее счастливым! Для нее, для Жени и для того или для той, чье имя пока скрыто.
- Дюха! Жимани!
Жуков подбежал грузной трусцой, и навалился на рычаг. Облупленный кузов «Волги» неохотно скособочился.
- Ага! Держи… Глаза!
Кузьмич в грубой брезентовой робе подлез, кряхтя, к самому лонжерону. Полыхнула сварка, донеся яростное скворчание тока, и затрещала слитно – электрод, плавясь и дымя, заливал трещину прочным швом.
Андрей старательно отворачивался, поглядывая то на старенькую «Победу», что раскорячилась над смотровой ямой, то на узкие оконца автомастерской. Невесть когда побеленные, изрядно закопченные стены будто вздрагивали в лиловых отсветах сварки. С улицы в распахнутые ворота сквозил холодный воздух и слабый запашок перегоревшего бензина – Проскурин гонял перебранный двигатель.
Жуков гордо улыбнулся – он и перебрал. Сбоя быть не должно, всё, как надо – промыл, подшипники кое-где заменил, кольца, прокладки… Кулачки Кузьмич наварил, так что… Моторесурс, как вторая жизнь!
«Точка – и ша!»
Звонко заколотил молоток, сбивая окалину.
- Порядок… Опускай!