Наследник, которому по...

Глава 27

Звонок в поместье Рассказовых по городскому телефону раздался около девяти вечера, когда все уже находились дома, поэтому трубку взяла хозяйка дома, а не кто-то из слуг.

— Да, слушаю, — произнесла Элеонора, привычно чуть улыбаясь каким-то своим мыслям.

— Анюра? — чуть удивлённо переспросила женщина, — ах, Анюра, точно, здравствуй, девочка. Что?

Тут голос магички изменился и в нём прорезались тревожные нотки:

— Как забрали?! Кто, куда?

Лицо Эльвиры закаменело, а глаза налились синевой. Трубка в руках покрылась изморозью, захрипела шумами, в которых окончательно потерялся девичий голосок, продолжавший ещё что-то сбивчиво говорить, а затем и вовсе пластик захрустел и брызнул осколками, сжатый тонкой женской ладонью.

— Ричард! — прокатился по дому громкий с металлическими нотками голос, — Ричард, чтоб тебя! Ко мне, быстрее!

— Что дорогая? — скатился по лестнице Рассказов старший, как был, в одном тапке, трусах, выглядывающих из под распахнутого халата и с зубной щёткой во рту. Рык жены застал его в ванной, и бросив всё, тот поспешил на зов второй половинки.

— Дрейк арестован, — сходу без предисловий произнесла та, — четыре часа назад, городским управлением полиции. Командовал арестом старший шериф Восточнолесов. Знаешь такого?

— Слышал, — нахмурился мужчина, выплёвывая изо рта щётку и запуливая тапок в угол небрежным движением ноги, — неприятный тип. Но честный, по своему. Что ему надо?

— Неизвестно, — коротко ответила Эльвира, — Анюра сказала, ворвались прямо посреди ужина в их дом, выдернули Дрейка и увезли, ничего не объяснив.

— А почему только сейчас позвонила?

— Пока нашла наш номер, сам знаешь, в общей базе его нет.

— Я через минуту, — решительно произнёс Рассказов-старший, — пока звони нашему адвокату и заодно в спецкомитет, пусть разберуться, по какому праву гражданский шериф хватает аристократа, да ещё наследника рода.

Мужчина с хрустом сжал кулак, зло рыкнул:

— Ну ничего, скоро этот Восточнолесов у меня поедет восточный лес валить!

— Итак, — спецпредставитель комиссии по делам аристократов, в лёгким сомнением посмотрел сначала на меня затем на угрюмого шерифа, — в чём, говорите, подозревается этот юноша?

Грозный и всесильный чиновник оказался совсем не впечатляющим — щуплым лысеватым очкариком, в костюме и с большим кожаным портфелем, но судя по тому, как вокруг него носился мой пленитель, статус у этой комиссии был дай боже, и человечек росчерком пера мог ломать судьбы многих, в том числе и самого шерифа.

— Вмешательство в гражданскую деятельность, — угрюмо произнёс мужчина, подпирая стену допросной.

— Так, — спецпредставитель ещё раз взглянул на лежавший перед ним протокол моего задержания, снова повернулся к шерифу, — Климент Гаврилович, а где родители мальчика? Я вижу, что он пока несовершеннолетний.

Глазки того резко забегали и он, не глядя на меня ответил:

— Пока не можем с ними связаться, но это не особо нужно, по законам аристократии, полная ответственность наступает уже с шестнадцати лет.

— Климент Гаврилович, — вновь повторил очкатый тип, только уже с явно слышимым недовольством, — во-первых, по гражданским законам полная ответственность с восемнадцати лет, а во-вторых, вы как шериф города, должны быть в курсе, что мы прикладываем огромные усилия для встраивания аристократии в наше гражданское общество, для, того, чтобы как можно меньше было поводов для триста пятнадцатой.

— Я готов отвечать без родителей, — вклинился я в разговор, опасаясь, что спецпредставитель упрёться рогом и придётся ждать маман с папахеном и кучей адвокатов, которые шерифа распнут. И два пнут и три пнут, за ними не заржавеет.

— Молодой человек, — вздохнул тот, — вы, возможно, не отдаёте себе полный отчёт, в чём вас подозревают.

— А я ничего не совершал, — я заулыбался, как можно более наглой и самодовольной улыбкой, — шериф фуфло лепит, дело шьёт, на мокруху подписывает, а я не при делах. Зуб даю. Век воли не видать.

Тут я ногтём большого пальца подцепил верхний передний зуб, щёлкнул, затем провёл тем же большим пальцем по шее и завершил это показом классической рокерской “козы”.

— Видите, — обличающе ткнул в меня пальцем шериф, — как он себя ведёт? Развязно, нагло, он уже преступник, закоренелый. А ещё наследник рода.

Правда, спецпредставителя это мало тронуло, он снова посмотрел протокол, произнёс, глядя на меня:

— Малдар?

Я кивнул.

— Ну тогда понятно, — мужчина перевёл взгляд на полицейского, — Климент Гаврилович, вам ли не знать, какая методика обучения ведётся в школах для малдар. Это то, с чем мы вынуждены мириться. Ничего удивительного в таком поведении мальчика нет. По фене ботать их там учат уже в первом классе.

— У нас есть доказательства вмешательств в гражданские дела, — ответил шериф.

— Так покажите их, а то пока я слышу лишь слова, — нетерпеливо произнёс спецпредставитель.

Выйдя за дверь полицейский через минуту вернулся и положил на стол не слишком толстую папку.

— Ну что тут у нас, — очкатый развязал тесёмки, вгляделся в листы бумаги.

— Тут инцидент с котом.

— Вы смеётесь? — глаза мужчины гневно сверкнули из под очков, — каким ещё котом?

— Вот, посмотрите, — торопливо бросился к бумагам шериф, — разбито два окна, срублено дерево, а оборванные линии электропередач привели к обесточиванию целого района.

— И всё это сделал, он? — спецпредставитель поднял на меня нахмуренный взгляд.

— Нет, не он, — чуть стушевался полицейский, — солдат в увольнении.

— А причём здесь тогда мальчик?!

Было видно что чиновник медленно но верно начинает закипать.

Это заметил и шериф, поэтому быстро добавил:

— Он ему приказал!

Взгляд спецпредставителя вновь стал непонимающим, и мужчина переспросил:

— Приказал разбить два стекла, срубить дерево и оборвать провода?

— Нет — спасти кота.

Повисла долгая пауза, в ходе которой очкатый старался переварить всё услышанное. Затем спросил, находясь в некоторой прострации:

— И что, спас?