Страница 95 из 110
— Кота? — полицейский, запнулся на секунду, затем кивнул головой, — спас, только его током ударило.
— Кого ударило?
— Тоже кота.
— Понятно…
Вновь повисла тишина, а я, вспомнил тот вечер, когда торопился в игровой магазин, бабку, сидящего на дереве кота и бравого курсанта, оказавшегося солдатом в увольнении.
Так это что получается? Он, чтобы спасти кота, там пол двора разнёс?! Не выдержав, я расхохотался. А затем произнёс:
— Да, вот за что я уважаю наших солдат, так это за непоколебимую уверенность в собственных силах. Сказал — сделал. А сопутствующим ущербом можно пренебречь.
— Видите, он признаётся, — тут же ткнул опять в меня шериф.
— Ни в чём не признаюсь, — быстро добавил я, — начальник. Не виноватый я, он сам всё.
— Это не всё, — тут же достал из папки полицейский новые бумаги, — вот ещё показания, тут он в подворотне хладнокровно зарезал двух похитителей, а тут с особой жестокостью обезвредил маньяка-насильника!
— Как зарезал? — встрепенулся спецпредставитель, — ножом?
— Ну, — вновь замялся шериф, — ранения были ножевые.
Чиновник почувствовал заминку в голосе и тут же, нахмурившись, уточнил:
— Сам, своей рукой, своим ножом?
— Ну… не совсем, — вынужден был признать полицейский, — ножи держали сами похитители. Просто он их толкнул друг на друга так, что они зарезали друг-друга.
— Ножик страшная штука, — прокомментировал я, — особенно в мужских руках. Это женщинам привычно, на кухне постоянно упражняются, а мужики что, неумехи криворукие, вот и зарезались.
— Так, ладно, — не стал комментировать мой пассаж спецпредставитель, — а с третим что произошло?
— У маньяка-насильника травматическая ампутация мошонки, — угрюмо произнёс шериф.
— В смысле, э-э… — протянул чиновник, рефлекторно посмотрев вниз, себе между ног.
— Да, — подтвердил полицейский, — оторвало полностью. Вот из заключения врача — рана в области промежности с остатками кожи мошонки, кровоточащими сосудами семенного канатика…
— Фу, не читайте! — спецпредставитель побледнел, часто задышал и вообще, казалось, был недалёк от обморока.
Схватив папку, принялся ею обмахиваться. Чуть придя в себя, уточнил, косясь на меня с лёгким испугом и недоверием:
— Что, прямо руками оторвал?
— Э, не совсем, — полицейский вновь заговорил неуверенно, — вообще мы пока не знаем, чем он их ему оторвал. Потерпевшая находилась под насильником и видела лишь промелькнувший силуэт подозреваемого, а затем констатировала только сам факт ампутации. А маньяк слишком был увлечён жертвой, поэтому также подробностей сообщить не может.
— Э, начальник, — возмутился я, — не трогал я его яйца, западло это. Да и накой они мне? Тем более там только на омлет и пойдут…
Залепил я про омлет наудачу, помню же, наступил на что-то, и, что называется, попал в десятку.
— А, — завопил шериф, тыкая в меня пальцем в который раз, — вот ты и попался, если это был не ты, откуда знал, что они были не просто оторваны, но и раздавлены?!
— Буэ, — послышалось вдруг сбоку и, посмотрев туда, мы увидели, как чиновник безудержно блюёт на пол.
— Простите, — произнёс он слабым голосом, разогнувшись и показавшись из под стола, — с детства не переношу подобных описаний.
— И, наконец, — возвестил полицейский, уже чувствуя, что чаша весов склоняется в его пользу, — он планировал убить Светлова.
— Кого, кого?
— Криминального авторитета Михаила Светлова по кличке “Теплоход”, - разъяснил чиновнику тот.
Правда, когда начали выяснять подробности, оказалось, что шерифу кроме догадок тут ничего к делу пришить нельзя, поэтому Светлова отложили в сторонку. Впрочем, я и так уже мысленно потирал лапки, и предыдущих эпизодов на лишение звания наследника должно было хватить с лихвой.
— Ну что ж, — возвестил, наконец, спецпредставитель, ещё раз изучив все материалы, — несомненно вмешательство в гражданскую деятельность со стороны молодого человека было.
Гаврилыч тут же приободрился и хищно уставился на меня. Я, невольно заулыбался тоже и хищно уставился уже на чиновника, который продолжал зачитывать вердикт.
— Учитывая все обстоятельства дела, а также отягчающие и смягчающие факторы, полагаю, что наиболее адекватным наказанием будет…
Чиновник замер, а мы и вовсе перестали дышать, ловя каждое его слово.
— Предупреждение.
— Что!? — воскликнули мы одновременно с шерифом.
Полицейский застонал сквозь зубы, от злости, а я, уже почти ощутив себя свободным от обязательств человеком, понял, что свобода стремительно утекает сквозь пальцы.
— Да как ты посмел, обезьяна очкастая! — с пол оборота завёлся я, — меня, наследника древнего рода, предупреждать?! А?! Я тебя сейчас сам так предупрежу, мало не покажется! Я наследник рода, а ты — простолюдин, смерд, холоп… — бесновался я, от ужаса, выплёвывая всё новые оскорбления в лицо опешевшему спецпредставителю. Завопил ещё раз:
— Я наследник!
— Не наследник, — решительно произнёс, наконец, пришедший в себя чиновник, оглянулся на шерифа, и быстро и решительно произнёс, — предупреждение отменяется, а мерой наказания определяется запрет на наследование рода как существующего, так и вновь создаваемого.
Я тут же заткнулся и довольный упал на место, получив желаемое. А спецпредставитель встал, с укоризной на меня посмотрел, а затем буркнул:
— Я о вас, молодой человек, был лучшего мнения.
После чего вышел, оставив нас вдвоём с шерифом.
— Зачем тебе это было надо? — внезапно спросил тот, внимательно и весьма задумчиво меня разглядывая.
А меня вдруг пробило на откровенность, больно доволен я был результатом.
— Шериф, или как вас там — Климент Гаврилович, — довольно лыбясь, произнёс я, — вот вы никогда не испытывали досады, что ваш путь продумал кто-то за вас, и вы, вместо того, чтобы идти туда куда хочется вам, словно осел в упряжке, послушно поворачиваете вслед за удилами, которыми правит кто-то другой? А стоит вам взбрыкнуть и посмотреть не туда, либо затормозить, как вы тут же получаете удар хлыстом, а то и шпорами в бока.