Страница 83 из 103
— Та я все знаю. Нам же у льотному училищи все це говорили.
— Ну если в училище то конечно.
— Ти Витя людина не вийськова, — Василь положил руку на плечо майра не давая ему возразить, — вси ци вучення-мучення, тактика-херактика це так баловство, а на вийни все решает бойова лють. У кого злости бильше той и переможе. Ясно Витя?
— А вы воевали, Василь?
— А як же. Звильняв братив словян. На Варшави литав як над Москвой.
— Варшава, — мечтательно произнёс "представитель", — даже немного завидую вам. Но всё же, а как же ежедневные тренировки?
Степаненко скорчил гримасу, давая понять, что чихал он на все тренировки с высоты своего не маленького роста.
— Я вот некоторым образом тренируюсь последние пять лет каждый день. Почему-то мне кажется навык важнее эмоций. Или я не прав?
— Эх, Витю, не боявся би тебе прибити, показав би я тоби на що твий навык придатний, — гулко загоготал Василь.
— Так это же не честно будет. Я тренировался, а ты нет.
— А-ха-ха, ой тримайте мене. Тренувався вин. Дывысь!
Степаненко обхватил алюминиевою кружку на пол литра ладонью и сдавил её.
— Видишь! — капитан поставил смятую посуду на стол перед майором.
— Вижу. Кружку испортил. Так с посудой хорошо драться, она сдачи не даст.
— Вот, — до капитана не сразу дошёл смысл сказанной "представителем" фразы.
— Що ти сказав?! — в абсолютной тишине переспросил Василь.
Долгих знал, что капитан Степаненко добродушный и весёлый, как в общем то все большие и сильные люди, имеет одну скверную черту характера. Капитан был болезненно самолюбивым, и даже его упорное нежелание говорить на русском языке было своего рода вызовом обществу, вот смотрите какой я исключительный.
Только вот майору нависший над ним гигант казалось никакого дискомфорта не доставляет. Неспеша промокнув кусочком хлеба масло оставшееся на тарелке от макарон Самойлов закинул его в рот и с видимым наслаждением принялся его тщательно пережёвывать.
— Вкусно. Надо обязательно поблагодарить повара, — не вставая со стула "представитель" потянулся расправляя плечи, — лепота.
— Що ти мине сказав, Витя?
— Говорю я тебе, Вася, что кружка не показатель. Давай проверим по настоящему, по-мужски. Мой навык против твоей боевой ярости.
— Так я ж тебе порву, як Тузик грилку.
— Это докажет, что ярость важнее навыка. Но если честно я сильно в этом сомневаюсь. Я ведь в отличие от кружки и сдачи дать могу.
— Ну дивись, Витю, сам напросився, — и уже сослуживцам, — прибирайте столы.
Буквально мгновенно центр столовой лишился мебели, а люди образовали круг примерно четырёх метров в диаметре. Иван энергично поработав локтями занял место в первом ряду, практически на равном расстояние от участников предстоящей схватки. И теперь Долгих лихорадочно пытался понять, за кого он должен переживать. Вроде бы капитан Степаненко свой, а майор не только чужой он ещё и самым наглым образом обманывал собравшихся здесь лётчиков. Выпытал сведения о всяких нарушениях устава, между прочим, достаточно серьёзных и теперь всё доложит генерал-лейтенанту. Или не доложит?
Перед глазами старшего лейтенанта встали массивные металлические часы с чёрным циферблатом и большими жёлтыми цифрами. Всё таки не доложит. А вот сам наказать сможет? Какие у него полномочия?
"Не о том ты сейчас думаешь, Ваня — перебил сам себя Долгих, — как он собирается с капитаном справиться, если тот на голову выше и килограмм на тридцать самое малое больше, вот в чём вопрос. И вообще, за Степаненко тут и так все болеют, значит за Виктора буду я".
Определился с выбором Иван вовремя, бойцы уже сходились. Василь похоже решил действовать наверняка и обозначив кулаком прямой удар в голову скакнул к Самойлову вплотную, вероятно намереваясь схватить его. Только вот майор на месте стоять не пожелал, а плавным, даже можно сказать, каким-то звериным движением оказался сбоку от капитана и развивая тактический успех, незамедлительно без замаха врезал Василю по печени.
"Этого лося таким ударом разве прошибёшь" — хотел подумать Долгих но не успел, капитан заорал так, как будто ему прищемили все двадцать пальцев разом. А потом Василь допустил ещё большую ошибку попытавшись широким махом достать майора. Виктор чуть пригнулся и собранными в странное подобие наконечника копья пальцами ткнул капитана в подмышечную ямку. Как оказалось, первый раз Василь и не кричал то толком.
Дальше смотреть было просто больно. Майор играл с Василем, как кошка с мышкой и постоянно наносил, судя по всему, очень болезненные удары. Разумеется симпатия старшего лейтенанта незаметно перешла на сторону капитана Степаненко. Василь как былинный герой с окровавленным лицом и постоянно вскрикивая под градом ударов и тычков не сдавался и всеми силами пытался хотя бы раз достать супостата.
Капитан в очередной раз получил болезненный удар ногой в бедро и зрители дружно охнули. А потом лётчики 2-й эскадрильи не выдержали и начали наперебой поддерживать своего командира.
— Василь, соберись!
— Вреж ему! Врежь!
— Бей авиапром! Чё ты с ним нянчишься?!
Майор, разрывая дистанцию, отскочил от Степаненко и зло скалясь резко тряхнул ладонями, послав в сторону капитана капли крови с разбитых костяшек. Василь тоже остался на месте, радуясь возможности перевести дух. Он уже был не рад, что ввязался в драку и лихорадочно пытался сообразить, как её прекратить без ущерба для своей репутации.
Но у Самойлова были совсем другие планы.
— Слышишь истребитель, что тебе твои бойцы говорят? Позоришь эскадрилью. Мало того драться не умеешь, так ты ещё и двигаешься, как беременная вошь с перебитыми лапками.
Капитан молча сорвался с места с единственным желанием, во что бы то не стало заткнуть рот этому жуткому "представителю". Хотя бы разок достать, приложить кулаком, а там уж этот вёрткий заморыш не встанет.