Предварительные решения

А потом было общее построение, на которое, по приказу генерал-лейтенанта, вывели весь наличный состав базы включая медиков и поваров. Тут то всех скопом и осчастливили, не подумайте чего плохого, просто товарищ Смушкевич объявил о двухсуточных непрерывных учениях в обстановке максимально приближённой к боевой. Заключаться они будут в том, что аэродром двое суток будет выполнять задачи с максимальным напряжением сил. Главный и единственный параметр оценки боеспособности дивизии — сколько самолётов она сможет выпустить в небо сейчас, и сколько по прошествии двух суток интенсивной работы. Остальное генерал-лейтенанта не волнует, хоть спирт на взлётной пейте. Конечно же на такое заявление строй ответил дружным хохотом. Ведь товарищи лётчики, авиатехники и даже связисты ещё не знали, что их ждёт.

Началось всё если не сказать что со скандала, то с большого конфуза точно. Долгих стоял рядом с майором и поэтому прекрасно слышал как генерал-лейтенант ставил соединению первую задачу. От дивизии, не считая самого Ивана, были подполковник Котов, командир 1-й эскадрильи 51 иап капитан Ларин и заместитель командира 201-го сбап капитан Трыкалюк.

— Для начала давайте, что-нибудь простенькое, товарищи. Доставайте карты. Вы товарищ Трыкалюк поднимайте полк, боевая задача долететь до аэродрома Плавск-71В. Это чуть южнее города Плавск в Тульской области. Нашли?

— Да, товарищ генерал-лейтенант, я знаю этот аэродром.

— Хорошо. Долетели, провели учебную бомбардировку аэродрома, вернулись. Всё ясно?

— Ясно, товарищ генерал-лейтенант.

Смушкевич на секунду задумался и почему-то посмотрев на майора, неожиданно предложил:

— В боевой обстановке присваиваю себе позывной "Мадрид". Всем называть меня только так. Подполковник — "Кот". Ларин — "Рата-1". Трыкалюк "Бомбер-1".

Командиры немного удивлённые таким напором переглянулись, а зачем практически синхронно кивнули.

— Рата-1 сопровождает бомберы. Там расстояние в оба конца почти 400 километров так что в самый раз будет. Вопросы?

— У меня, товарищ… Мадрид.

— Спрашивай.

— Кто и как проконтролирует эффективность бомбометания?

— Да вы товарищ подполковник и проконтролируете. Возьмёте один истребитель и будете держаться сзади и чуть выше. Потом честно и объективно доложите. В этом вылете, сказать по честному, меня больше интересует количество техники, которую вы сможете послать на выполнение задания.

— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться?

— Виктор, я же сказал "Мадрид", вот тебе ли объяснять?

— Так мне же вы позывной не присвоили, товарищ генерал-лейтенант.

— Обойдёшься. Говори уж, чего у тебя?

— Не лучше ли будет связаться с этим аэродромом в Плавске? Во-первых предупредим, что их бомбить будут, а то ещё намочат портки от неожиданности. Во-вторых пусть они и оценят точность бомбометания. А у товарища подполковника, как исполняющего обязанности командира дивизии, уверен и на земле дела найдутся.

— Хорошо так и поступим.

— Ещё вопросы?

— Есть один, товарищ Мадрид, — выступил вперёд капитан Ларин.

— Говори.

— На колёсах с такой взлётной полосы сейчас не взлететь, а на лыжах же запрещено. Что делать?

— Отличный вопрос, товарищи командиры! Отличный! Своевременный и правильный. Только какого хрена вы его мне задаёте! - сорвался в крик генерал-лейтенант, — это я вас должен спросить! Почему полоса не готова?! Где начальство?! Как вы воевать вообще собрались?! Под трибунал захотели?!

Долгих тогда немного струхнул, не каждый день тебе по два раза трибуналом грозят. И даже чуть-чуть порадовался тому, что майор назначил его своим помощником.

В общем тогда всё обошлось. Прокричавшись товарищ Смушкевич постановил следующее. Два звена самых опытных истребителей взлетают на лыжах и летят по маршруту, будут разведчиками. А вот остальные чистят ВПП. А в итогах проверки будет указано, что по такое-то время дивизия могла совершать боевые вылеты только "на лыжах".

Шесть самолётов взлетели и скрылись за горизонтом. Проводившие их взглядом товарищи ещё не догадывались какая участь ждёт оставшихся на аэродроме. А генерал-лейтенант Смушкевич не побрезговал сесть в раздолбанную полуторку и начал методично объезжать ангары. Самолёт к бою готов? Прекрасно. Лопаты в руки и чистить полосу. Самолёт не готов? Кто нужен для ремонта остались, остальные инструмент в руки и вперёд. Самолёт вообще не ремонтопригоден? Ну, что делать вы знаете.

Не известно сколько бы продолжалась расчистка полосы вручную если бы лейтенант Долгих не рискнул предложить майору крайне необычное решение проблемы.

— Товарищ майор, разрешите обратиться? — с некоторым душевным трепетом, обратился Долгих к Самойлову.

Майор смотревший в это время на галдящую толпу вооружённую разнообразным шанцевым инструментом, обернулся и не спеша отвечать усмехнулся.

— Воевал, лейтенант?

— Да. Раньше служил в 19-м Краснознамённом истребительном авиационном полку.

— Ясно, можешь не продолжать. И давай, как сказал товарищ генерал-лейтенант, без официоза. Я, Виктор.

— Иван, — старший лейтенант крепко пожал протянутую руку.

— Ну, чё там у тебя за вопрос?

— Предложение. Есть у нас рядовой Пьянзин, родом из Пензенской области кажется.

— Иван, ближе к делу.

— Вот я и говорю, техникой интересуется и постоянно придумывает всякие приспособления. Даже взыскание через этот интерес имеет.

— Короче, Ваня! Что придумал твой Пьянзин?

— Вот я и говорю. В третьей эскадрилье И-15 есть, летать он уже не может, но мотор у него исправный. По полю шустро катит.

— Так.

— Вот Михаил значит и предлагал к самолёту отвалы приделать и так полосу чистить.

— И как?

— Успели два ножа сделать и разок опробовать, а потом товарищ комиссар запретил.

— А поехали-ка, друг мой Иван, найдём твоего Пьянзина. Ножи то ещё целы?

— Не знаю. Вроде должны были где-то быть.

— Тогда чего стоим? Кого ждём?