Предварительные решения

Последнее кстати к тебе, Яков, относится. Глаза замылились и кажется, что всё в порядке, всё идёт своим чередом. Падают самолёты, так всегда падали, нет радиостанций на машинах, так никогда не было. Или вон Копец, лично на истребителе по аэродромам носится. Отличный комполка был бы, а его на округ кинули. Ему ли систему ломать.

— По твоему генерал Копец дурак?

— По моему опыта у него нет такой махиной руководить. И если честно мне похрен почему сейчас так а не иначе. Прошлое мы не изменим, но у нас есть ещё несколько месяцев. И у тебя есть два варианта. Или плюнуть на всё мной сказанное, тогда пусть всё будет как будет. Или взять палку и бить по башке всех от командующих округами до последнего комполка пока они не приобретут рефлекс выполнять приказы. Мы подняли документацию которая идёт в дивизии из НКО и Генштаба, так всем буквально на всё насрать.

— Стоп, Виктор! Меня же скоро по твоим словам расстреляют!

— Это если ты в сторону отойдёшь. Я сказал Мехлису, что проверка согласована с тобой.

— Что?!

— То. Да рискнул. Но ты мне нужен позарез. Решай. У тебя шанс вскочить, так сказать, на подножку. Мы это представим так, что ты видел эти безобразия, но через Рычагова сделать ничего не мог.

— А как же Павел Васильевич?

— Ну кто то же должен ответить. Но если начинать сейчас, то даже его не расстреляют, а просто понизят, считай жизнь ему спасёшь.

— То есть моя роль утопить начальника Главного управления ВВС РККА?

— Да нет же! Твоя роль за несколько месяцев из аморфной почти не связанной массы авиасоединений, создать структуру способную дать отпор Люфтваффе. Справишься, спасёшь и сослуживцев и себя с семьёй. А до кучи ещё жизни сотен лётчиков и десятков тысяч мирных жителей.

— А Рычагов?

— А замёрзший младший лейтенант Кошляк?

Оба командира замолчали, вымотанные нервным тяжёлым разговором.

— У тебя конечно же есть план.

— Относительно тебя или ВВС?

— Давай сначала про авиацию.

— У меня есть общая концепция, но претворять её в жизнь придётся тебе. И сразу скажу, до начала войны всё ты не успеешь.

— Обнадёжил.

— Борис, будь добр, принеси портфель, — крикнул Самойлов в глубь салона.

Один из сопровождающих майора поднялся и направился к ним держа в руках портфель непривычной угловатой формы. При ближайшем рассмотрение Яков с удивлением понял, что это скорее переносной сейф обтянутый кожей, да ещё пристёгнутый довольно толстой цепочкой к запястью Бориса.

— Так, так, стоп, — запротестовал Смушкевич, увидев как майор вытаскивает из ""сейфа" картонную папку, — давай вкратце, своими словами самое основное.

Не спеша убрав папку обратно, майор чуть пожал плечами, как бы извиняясь перед сопровождающим.

— За то ноги размял, — улыбнулся в ответ Борис.

Дождавшись когда боец вернётся на место, майор повернулся к Якову.

— Первое. Дисциплина. Дураки должны отсеяться, а предатели и лентяи, если таковые окажутся, должны боятся не выполнить приказ.

— Так понимаю ты не сомневаешься, что и первые и вторые будут. И как же я их заставлю эти приказы выполнять? Сейчас, как мы видим с этим не очень.

— Если необходимо направь своего человека в штаб каждого корпуса, каждой авиадивизии, и пусть там знают малейший саботаж или трусость закончатся трибуналом. Если надо с Берией согласуй.

— Не слишком ли круто забираешь, товарищ майор? — Смушкевич поёжился, начиная нутром осознавать, что Виктор ему не врёт и не запугивает. Если весной количество аварий увеличится, то дело и для него и для Павла Васильевича Рычагова реально может кончиться скверно. А с чего бы им не увеличиваться, если самолёты зимой практически не летали. А каков реальный налёт лётчиков он знал лучше Самойлова и без всяких справок и комиссий.

— То есть жалованье получать, лётную пайку жрать, да кожаные регланы носить это мы можем, а ответственность нести нет? Один пропущенный к городу вражеский бомбер это же целый квартал! Или цех, или мост! Нет у нас времени миндальничать, как ты не понимаешь! Палкой! И по башке!

— Хорошо. Понял я твою мысль. Не скажу, что вот сейчас её полностью разделяю, но дисциплину нужно укреплять, это однозначно. И если понадобится то меры будут жёсткие. Дальше.

— Второе. Создание воздушных армий по принципу, один фронт — одна армия.

— Это мы с тобой обсуждали, я не против. Но сам понимаешь не мне это решать.

— Но ты должен поставить вопрос ребром и давить. Как компромисс можно создать сначала пробную армию в одном из особых округов. Да и опыт есть.

— Армии особого назначения, которые в прошлом году переформировали в Авиацию дальнего действия?

— Да.

— Хорошо. Кстати, помнишь в Монголии к штабу ВВС был приписан лётчик, который на "Дугласе" летал?

— Весьма смутно.

— Александр Голованов, здоровенный такой. Его фото даже на обложке "Огонька" опубликовали, как "лётчика-миллионера"!

— Голованов? Слушай, я же хотел с ним поближе сойтись, да всё руки не доходили. Потом ранение это. Ну и что с ним?

— Не поверишь! Очень башковитый мужик оказался. Работал до недавнего времени в Москве в управление ГВФ. Так вот он настаивал, что обучение лётчиков дальней бомбардировочной авиации совершенно недостаточно.

— А сейчас не настаивает? Почему?

— Так я ему посоветовал письмо лично товарищу Сталину написать.

— И?

— И теперь он командир 212-го полка дальнебомбардировочной авиации в звании подполковника.

— Вот оно что. Надо с ним незамедлительно познакомится.

— Познакомишься. Что у нас дальше?

— Дальше у нас унификация авиадивизий. Никаких смешанных, только специализированные.

— Координировать совместные действия таким дивизиям будет сложнее.

— В рамках воздушной армии, самое то.

— Когда эти армии ещё будут? Короче, я твоё мнение услышал, пока отложим. Давай дальше.

— Звено из двух "двоек".

— Согласен.

— Радиофикация. Нормальная рация должна стоять на каждой машине. На каждом мало-мальском аэродроме радиоузел с рацией. Что у нас сейчас, ПАР*?

— Да. Только где их напастись на все аэродромы то?