Страница 44 из 82
Но сейчас Мильро думал о том, как выйти из этой ситуации, в которой он участвовал в похищении офицера британской разведки. И, возможно, к чему-то худшему, чем похищение, если он не сможет контролировать Пигготта/Пернелла.
Было уже почти темно и становилось холоднее. Когда Мильро повернулся, чтобы вернуться внутрь, он увидел, что американец идет к нему со стороны дома. Его кожаная куртка не могла защитить его от ветра, но он шел прямо, широкими шагами, высокий и худощавый, явно невосприимчивый к холоду. Мильро поразило, что этот человек казался безразличным ко многим вещам: к одежде, еде, женщинам — ко всем аспектам жизни, которые Мильро любил больше всего. Он знал, что есть вещи, которые волнуют его помощника — они должны были быть, поскольку ничто другое не могло объяснить некоторые из его действий. Но француз не знал, что это были за страсти, настолько они были погребены под почти извращенно холодным поведением.
Он и не думал пытаться это выяснить. Милро был в бизнесе, где вы не спрашивали о мотивах своих клиентов или даже об их действиях. Вы снабжали их товарами, которые они просили, и то, что они делали с ними, было их личным делом. Но теперь, не по своей вине, он оказался в положении, которого до сих пор успешно избегал, — ввязался в чужие дела.
Пиггот сказал: «Знаешь, есть простой способ справиться с этим».
Ничто больше не было простым, подумал Мильро, но сделал вид, что готов обдумать это. — Что такое, Джеймс?
— Пусть Гонсалес решит эту проблему. Тогда нет никакой опасности, что Уиллис когда-либо заговорит. И нам не нужно беспокоиться о том, что с ним делать.
Мильро смотрел на море, достаточно бурное в тот день, чтобы удерживать большинство судов на берегу. Ему показалось, что он увидел танкер, пыхтящий на юг и восток в сторону Англии, но в вечернем свете он не был в этом уверен.
— Слишком поздно для этого, — коротко сказал он, хотя сама мысль об убийстве Уиллиса вызывала у него тошноту. У Мильро был крупный и успешный бизнес, который теперь находился в опасности; последнее, что ему было нужно, это перспектива пожизненного заключения за убийство. Он сказал Пигготту: «Послушай, Джеймс, и так все плохо, спасибо Гонсалесу. Люди Уиллиса скоро узнают, что он приходил ко мне, если они не знали заранее, что, я полагаю, они знали. Им не потребуется много времени, чтобы добраться до вас тоже, как только они начнут расследование, и тогда они будут роиться в этом месте. Как бы там ни было, я должен выбраться отсюда, и я предлагаю вам сделать то же самое.
Он задавался вопросом, как долго он сможет рассчитывать на то, что миссис Карсон вернется в магазин и будет притворяться тупицей. Вероятно, дольше, чем он опасался, но недостаточно долго — во всяком случае, для его бизнеса. Ему придется списать магазин и держаться подальше от Северной Ирландии. В противном случае здешние власти были бы против него. В то время как если бы он смог вернуться во Францию, проскользнув под их охраной, прошло бы некоторое время, прежде чем они его догнали бы. В конце концов британцы найдут его в Тулоне и пришлют кого-нибудь. Но у них не было никаких существенных доказательств, во всяком случае, недостаточных даже для того, чтобы попытаться экстрадировать его.
Он должен быть в порядке. Если только он не послушался Пиггота. Этот человек втянул его в какую-то собственную вендетту, и Мильро это возмутило. Звонок с нелепым обвинением Мильро в сотрудничестве с МИ-5, а теперь предложение плана действий, при котором британские власти обрушатся на них обоих, как на тонну кирпичей. Потому что, если бы британцы смогли связать его с убийством Уиллиса, они бы никогда не оставили дело в покое: Мильро всю оставшуюся жизнь рыскал бы по углам. Британцы были живучими ублюдками. Особенно, если ты причинишь боль одному из них.
Но взаимные обвинения были бессмысленны тогда и бессмысленны теперь, а также потенциально опасны — Мильро чувствовал в американце лишь наполовину скрытую угрозу, которую он опасался. Если они когда-нибудь скрестят шпаги, Мильро хотел, чтобы это произошло на его родине. Еще одна веская причина для его плана.
— В первый же день мы должны добраться до Плимута, и я думаю, мы пройдем через Гибралтарский пролив за пять дней, а в Тулоне — за неделю. Это дает нам передышку.
— Но зачем брать с собой этот лишний багаж? — спросил Пиггот. «Разве не было бы проще, если бы мы просто оставили это позади? Тем более, что он не мог рассказывать никаких сказок. Его голос был мягким, но настойчивым.
— Послушайте, — резко сказал Мильро, поняв, что выдает собственное волнение. «Если мы убьём сотрудника МИ-5, мы поставим всё под угрозу». Он посмотрел на Пигготта, и то, что он увидел, заставило его похолодеть. Мужчина был совершенно невозмутим, невозмутим. Что-то двигало им, чего Мильро не понимал.
Пиготт продолжал: «Что же мы будем делать с ним во Франции? Вы не можете заставить его работать в вашем магазине. И мы собираемся держать его под наркотиками шесть дней на лодке?
— Возможно, нам это не нужно. Мы можем запереть его. Он не может уйти далеко в море. Думайте о нем как о товаре, — сказал Мильро, сосредоточившись на деле. «Этот конкретный товар имеет значительную стоимость».
«В МИ-5? Думаешь, мы сможем выкупить его перед его собственным народом?
— Это возможно, но я бы не советовал пытаться. Гораздо лучше продать его тому, кто больше заплатит. Пусть кто-нибудь другой держит его. Это скоро снимет с нас жар. У Мильро были контакты в нескольких странах, которые вполне могли быть рады купить «Уиллис». Из него вышел бы привлекательный заложник. — А пока нам нужно переместить наш товар в безопасное место.
'Когда ты хочешь уйти?'
«Нам нужно двигаться быстро. Следующий прилив наступает сразу после полуночи. Тогда мы должны идти.
Пиггот подумал об этом, но лицо его не выражало никакого выражения. Наконец он коротко кивнул в знак согласия. — Мне нужно закончить кое-какие дела, прежде чем мы уйдем. Я пойду с Мэлоуном обратно в город, чтобы привезти еще один «товар». Но этот останется здесь. Постоянно.'
И, увидев застывшее выражение лица собеседника, Мильро решил не спорить. В какой-то момент ему придется найти способ выдать Пигготта властям, иначе Пиггот утащит его за собой. Но Мильро собирался выбрать для этого время и место. Тем временем он с нетерпением ждал возвращения во Францию.