Страница 40 из 82
Но когда она вошла в офис открытой планировки, где у Пегги был ее стол, Пегги там не было, ее ждала только записка.
Прости, что скучаю по тебе. Надо выйти. Надеюсь, Салки был полезен. Дайте мне знать, если я могу сделать что-нибудь еще. Обед в следующий раз?
Итак, Лиз пошла по коридору к комнате Чарльза Уэтерби, с нарастающим чувством приятного предвкушения. В приемной секретарь Уэтерби тепло поприветствовала ее. — Я не знал, что ты в городе.
«Я не знал, что приеду сам, до вчерашнего дня. Чарльз дома?
'Да, он. Позвольте мне просто проверить, свободен ли он; Я знаю, что он хотел бы тебя видеть.
Она вошла в кабинет Чарльза, а через мгновение вышла, оставив дверь открытой. — Входите.
Лиз вошла с нетерпением, но и с легким опасением. Она не видела его с похорон Джоанны. Как он будет держаться?
'Лиз. Рад вас видеть, — сказал Чарльз, выходя из-за стола. Он выглядел нарядно в темном костюме и веселом красном галстуке. Его шаг стал отскакивать, а лицо снова приобрело цвет.
Он чмокнул ее в обе щеки и жестом предложил сесть. — Я не знал, что ты приедешь. Что привело тебя сюда?'
— Я должен был первым делом увидеть легата ФБР. У нас есть интересный случай — американец ирландского происхождения, который переехал в Белфаст. Он создал сомнительный бизнес и окружил себя бывшими сторонниками жесткой линии ИРА. Сначала мы думали, что он просто занимается криминальным рэкетом, но теперь похоже, что он планирует какие-то серьезные нападения».
— Надеюсь, ты там осторожен — я слышал, что Джимми Фергюса застрелили. Есть связь?
— Вполне может быть. Она уже собиралась перевести разговор на более личный уровень, когда раздался стук в дверь, и секретарша Уэтерби высунула голову. «Извините, что прерываю, Чарльз, но только что звонил Д.Г. и спросил, не могли бы вы заскочить к нему». офис.'
— Но встреча с министром внутренних дел не на час, — пожаловался он.
— Я знаю, но он сказал, что хочет обсудить с тобой кое-что до того, как все начнется.
Уэтерби вздохнул и посмотрел на Лиз с усталой покорностью. 'Мне так жаль.'
— Ничего не поделаешь, — сказала она с радостью, которой не чувствовала.
— Ты скоро приедешь?
'Я не уверен. Но я дам вам знать заранее в следующий раз.
'Да. Давай, и тогда мы сможем пообедать.
— Как мальчики? — спросила она, когда он встал, чтобы уйти.
— Хорошо, спасибо, — ответил он с улыбкой. А затем он ушел, шагая по коридору к лифтам. Глядя, как он уходит, Лиз поняла, как сильно ей не хватало общения с ним. На оперативном уровне его совет был бесценен, но на самом деле она хотела знать, что он чувствует теперь, когда остался один, и, в частности, что он чувствует. Он скучал по ней?
Через окно, выходящее на Темзу, она могла видеть, что дождь прекратился, а облако медленно уступало место водянистому солнцу. По реке одна из пригородных лодок, которые доставляли людей на работу в Сити, медленно плелась обратно вверх по течению, почти пустая. Глядя на часы, она задавалась вопросом, почему она сделала это с собой.
Лиз и ее мать договорились встретиться в Тейт Британ, на набережной, менее чем в десяти минутах ходьбы от работы Лиз. Она пришла пораньше и нашла Сьюзен Карлайл и Эдварда в одной из галерей, рассматривающих потрясающий реферат Говарда Ходжкина. Какое-то время она любовно наблюдала за ними: Эдвард, высокий, в зеленом твидовом пиджаке, наклонился, чтобы указать на что-то ее матери; Сьюзан, хорошенькая в верблюжьем пальто с меховым воротником, неопределенно кивает в знак согласия. Тонкая рябь ревности прошла по ней, когда она увидела их теплую дружбу.
— Я, конечно, не знаю, что это должно быть, — говорил Эдвард, когда Лиз присоединилась к ним, и все они рассматривали полумесяц цвета красных апельсинов, нарисованный на холсте из овсяной муки. «Но, несмотря на мой старый статус чудака, мне это нравится ».
— Эдвард, я не думаю, что ты так же стар, как художник, — сказала Лиз.
Сьюзен Карлайл рассмеялась. — Ну, мне он тоже нравится, если только мне не придется видеть его каждый день.
Они спустились в ресторан на цокольном этаже, длинную красивую комнату с оригинальными фресками Рекса Уистлера на стенах. Лиз, сидевшая на банкете спиной к стене, огляделась, не узнала ли она кого-нибудь из своих коллег; это было популярное место для развлечения иностранных гостей. Но она не увидела знакомых лиц.
— Ну, как Белфаст, Лиз? — спросила ее мать после того, как они поговорили о пьесе, которую собирались посмотреть Сьюзен и Эдвард.
— В эти дни жизнь кипит, — сказала Лиз, как всегда избегая работы. Она описала свою квартиру, рассмешив мать рассказом о грозной миссис Райан и ее организаторских способностях. — Ты должна прийти и остаться, мама. Вы будете удивлены, как хорошо обо мне заботятся.
— Уверен, что хотел бы. Но я надеюсь, что о тебе заботятся и на работе.
Еще с прошлого года, когда Лиз была ранена и выздоравливала в Бауэрбридже, было очевидно, что и ее мать, и Эдвард четко представляли, с чем может быть связана работа Лиз. Также было ясно, что Эдуард много знал о Северной Ирландии; он как-то участвовал, когда служил в армии, и у него были твердые взгляды на ситуацию там.
Он сказал: «Там все еще есть два очень разных сообщества, и я не верю, что корень конфликта исчез».
— Вы не думаете, что мир сохранится?
— Я недостаточно знаю, чтобы сказать, — признался он. «Но что я знаю точно, так это то, что, учитывая прошлую ненависть, это неизбежно будет хрупким миром, который нуждается в осторожном взращивании. Никто здесь не обращает особого внимания. Мы относимся к этому как к вчерашней проблеме. Пока уровень насилия остается на низком уровне, мы предполагаем, что все будет в порядке».