Страница 39 из 82
Эдвин Пурнелл был младшим братом Джеймса на восемь лет. Их родители умерли, когда Эдвин был еще совсем маленьким, и Джеймс присматривал за ним. Эдвин был неплохим учеником, но бросил колледж и попал в ядро бостонско-ирландской толпы. Только финансовая поддержка его брата удерживала его голову над водой, и после ряда бесперспективных работ он в итоге стал работать на Джеймса, когда Джеймс основал свою собственную компанию».
«Они были воспитаны для поддержки ИРА?»
— Не совсем — это самое смешное. Ни один из их родителей не был политиком, но местная ирландская культура была вполне политической, и Эдвин, похоже, уловил ее. С годами он становился все более и более сторонником ИРА».
«Но, насколько я понимаю, Джеймс тоже был немного взрывоопасным человеком», — сказала Лиз, вспоминая отчет о его деятельности против войны во Вьетнаме.
— Да, когда был молод, — сказал Салки, неловко ерзая на стуле и вытягивая длинные ноги, — но не особенно об Ирландии. Он втянулся только тогда, когда Эдвина попросили помочь контрабандой оружия для ИРА. К тому времени компания Джеймса активно занималась разработкой ракет — переносных ракет класса «земля-воздух». Это был законный бизнес, но это было именно то, что искала ИРА в те дни. Я не думаю, что Джеймс вмешался из-за националистических убеждений, скорее из-за денег и попытки уберечь своего брата от поимки. Если Джеймс был гением, то Эдвин был тупицей. Джеймс явно чувствовал необходимость заботиться о нем».
— Но их поймали.
— Да, но не из-за того, что сделал Джеймс — или Эдвин, если уж на то пошло. Кто-то в Северной Ирландии говорил с вами, ребята, из МИ-5. В информации было достаточно подробностей, чтобы мы знали, что будет вывезено контрабандой — РПГ и ЗРК — и откуда это будет: Глостер, рыбацкий городок в тридцати милях к северу от Бостона. Мы не знали точного времени, но засекли гавань и через два месяца поймали их с поличным».
— Но не Джеймс?
— Нет, — решительно покачал он головой. — Он был очевидным источником материала, но мы не смогли получить доказательств, которые можно было бы использовать в суде. А в те дни, задолго до 11 сентября, некоторые судьи вполне благосклонно относились к такого рода деятельности. Если вы спросите меня, он бы взял на себя вину за своего брата, если бы ему пришлось — он был настолько предан ему, — но было слишком поздно: мы убили Эдвина. С точки зрения Джеймса, не было никакого смысла сидеть в тюрьме, если это не могло удержать его брата.
Лиз сказала: «А потом Эдвин не вышел».
'Верно.' Он поджал губы, размышляя. «Это было что-то странное. Почечная инфекция, которую плохо лечили — я не знаю о стандартах медицинского обслуживания в тюрьмах Ее Величества, но в федеральной тюрьме доктор Килдэр обычно не присматривает за вами.
— А Джеймс?
«Он был опустошен. Ну, насколько он был способен чувствовать эмоции. Видите ли, это парень, известный как одиночка, который никогда не был женат и не имел близких отношений ни с кем, ни с мужчиной, ни с женщиной. Кроме его брата. Когда его брат ушел, не о чем было заботиться, кроме как отомстить за него.
Лиз сказала: «Это имеет странный смысл».
Салки кивнул и слабо улыбнулся. 'Ага. И то ли в память о его брате, то ли потому, что это дало бы ему больше шансов отомстить за него, Джеймс внезапно стал ирландцем. Он становится Симусом, переезжает в Белфаст и, судя по тому, что вы мне рассказываете, начинает вести себя как классический бандит ИРА. Я разговаривал со многими людьми о Пурнелле на протяжении многих лет, и они использовали для его описания слова «целеустремленный», «безжалостный» и «бессердечный».
Лиз вдруг почувствовала, как по ее спине пробежал холодок.
— Значит, если он решил убить полицейского или кого-то из нас, он будет продолжать, пока не добьется успеха, — тихо сказала она. «Или пока мы его не поймаем, — добавила она, — а ты усложняешь этот звук».
Салки мрачно кивнул. — Скажем так, мне это никогда не удавалось.
Лиз посмотрела на морщинистое лицо Салки. «Спасибо, я думаю, что теперь намного лучше понимаю, что им движет».
Они встали вместе, и когда они снова обменялись рукопожатием, Лиз сказала: «Есть еще одна вещь, которая меня интересует».
'Что это?'
— Разве Пернелл тоже не затаил обиду на ФБР? В конце концов, это вы посадили его брата в тюрьму, где он умер. Я бы подумал, что он сначала попытается отомстить вам, ребята.
Салки коротко усмехнулся. — Забавно, что ты спросил. Я думаю, будет справедливо сказать, что он пытался».
'Что он делал?'
— Он пытался убить офицера, руководившего расследованием.
— Это был ваш коллега Бирмингем?
Салки посмотрел на Лиз. — Нет, это был я. Кто-то поковырял колеса моей машины — думаю, это был Пурнелл, хотя доказать это не могу. Две мои шины лопнули, когда я ехал семьдесят на 95-й межштатной автомагистрали». Он покачал головой и посмотрел на свою ногу. «Мне повезло, что я выжил. У меня осталась только эта хромота.
28
Дождь все еще шел, когда Лиз вышла из посольства на Гросвенор-сквер, поэтому она остановила проезжавшее мимо такси и спросила Воксхолл-Бридж. В настоящее время фотографии Темз-Хауса, штаб-квартиры МИ5 в Миллбэнке, появлялись по телевидению каждый раз, когда появлялась история о терроризме, поэтому она никогда не называла его своим пунктом назначения. Она чувствовала себя неудобно, если не откровенно небезопасно, так тесно связываться с разведывательным миром. Это была разумная предосторожность, которую она любила принимать.
Пока такси преодолевало утренние пробки, она думала о том, что Дэрил Салки сказал о Пигготте. Это была леденящая кровь история, и она решила попросить Пегги Кинсолвинг позвонить Джудит и Дейву, чтобы сообщить им, что угроза серьезна и что наводка, которую дал им Браун Фокс, скорее всего, соответствует действительности.