Страница 82 из 89
— Ты сегодня очень мило выглядишь, Тахира. Голос раздался позади нее; она была еще в сотне ярдов от кафе. Тахира привыкла к случайным комментариям на улице — волчий свист мужчин на стройках, бормотание комплиментов застенчивых мальчиков-подростков, когда она проходила мимо них, — но это звучало по-другому. Он знал ее имя.
Она обернулась и увидела невысокого мужчину, который выглядел знакомым и улыбался ей. Она посмотрела внимательнее.
— Малик? — осторожно спросила она.
— Не говори, что уже забыл меня, — со смехом сказал мужчина. Теперь она увидела, что это был Малик, но он сбрил бороду и был в брюках и куртке. На нем даже был пуловер. Он будет горячим, подумала Тахира; прогноз был на солнечный день, и было уже тепло.
Малик подошел ближе и пожал ей руку, задержав ее на мгновение. Он казался менее формальным, чем обычно, гораздо более дружелюбным. — Давай выпьем чаю, — сказал он, беря ее за руку и ведя к кафе.
Он был переполнен мужчинами-мусульманами в белых рубашках и тюбетейках. Тахира была там одной из немногих женщин. Двое мужчин за угловым столиком встали, чтобы уйти, когда вошли, поэтому Малик и Тахира сели туда, Малик лицом к двери. Он разлил заказанный ими мятный чай, все время разговаривая, расспрашивая Тахиру о ее работе в магазине ее отца, рассказывая ей о футбольной команде своего маленького племянника и о безнадежных попытках брата открыть киоск с кебабом. Он изо всех сил старался быть очаровательным; она могла бы полюбить его, если бы не держала в голове все, что знала о нем.
Он замолчал ровно настолько, чтобы выпить чай, а затем спросил: «Ты все еще идешь на концерт?»
'Конечно. Хотя мой кузен отказался от меня. Она посмотрела на часы. — Мне скоро придется уйти, если я хочу получить хорошее место.
Она допивала чай, когда Малик сказал: «Знаешь, я думал об этой группе, которая тебе нравится. Возможно, я был слишком снисходителен к ним. Ведь если мы живем здесь на Западе, то и с Западом надо жить. Нет смысла притворяться, что мы в Пакистане, не так ли?
Тахира кивнула, но была озадачена. Почему Малик говорил так разумно? Где была головня их последней встречи? Он продолжил: «Не могу сказать, что эти Chick Peas мне очень по вкусу — что-то вроде девичьей группы со всеми их причудливыми нарядами, прическами и прочим. И они тоже индийцы. Но я должен признать, — и он застенчиво улыбнулся, — что их песни довольно запоминающиеся. Сегодня утром я услышал одну из них по радио и с тех пор напеваю ее. Как это называется?'
«Бириани для двоих», — сказала Тахира. — Но ты должен получить их компакт-диск. Некоторые из их других песен лучше».
'Действительно? Что ж, возможно, мне стоит услышать их вживую. Я сегодня ничего особенного не делаю – я мог бы пойти с тобой на концерт, тем более, что твой двоюродный брат тебя подвел. Если вы не возражаете, то есть?
«Конечно, нет», — сказала Тахира, но мысли ее метались. Это не имело смысла — Малик в прошлый раз был совершенно пренебрежительным, когда она сказала, что собирается послушать девичью группу. Почему он изменился сейчас? И зачем он сбрил бороду? Она не любила спрашивать его, но это было очень странно для человека столь религиозного, каким он себя называл. Она не доверяла этому новому Малику — что-то происходило. Ей нужно было немедленно сказать Джейн.
— Извините меня на минутку, — сказала она, вставая, чтобы пойти в туалет.
Малик тоже встал. «Я оплачу счет, — сказал он, — а потом мы вместе пойдем в парк».
Тахира нашла женскую комнату в задней части кафе и плотно заперла за собой дверь. Она открыла кран в умывальнике, чтобы заглушить звук своего голоса на случай, если кто-то подслушивает снаружи, а затем набрала номер Джейн.
Сигнала не было.
Она вышла и увидела, что Малик ждет ее у двери. 'Готовый?' — сказал он с улыбкой.
— Продолжай. Мне просто нужно позвонить отцу. Я тебя догоню, — сказала она, полезая в сумку за телефоном.
— Твой отец немного тиран, если ты не возражаешь, если я так скажу, — сказал Малик. Теперь он держал ее за локоть. — Позвонить ему позже?
— Но я обещала… — сказала она и почувствовала, как его пальцы крепче сжали ее руку.
— Ты можешь позвонить ему, когда мы доберемся до парка. Давай пошли. Не забудь, мне нужно купить билет.
Когда Малик и Тахира вышли из кафе, напряжение в оперативной комнате нарастало. Сначала в командах А4 возникло некоторое замешательство относительно того, был ли человек, присоединившийся к Тахире, Маликом или кем-то другим, поскольку он выглядел совсем не так, как обычно. Была дискуссия о том, почему он выглядит таким западным; они пришли к выводу, что он, должно быть, подозревает слежку, поэтому Лэмб предупредил команды, чтобы они держались подальше, так как их цель может быть начеку.
«Похоже, он собирается проводить ее на концерт», — сказал Лэмб Лиз, когда пришли сообщения о том, что две цели все еще вместе и идут в сторону парка.
Лиз сначала не ответила. Ей пришла в голову мысль, и она спросила Фонтану: «Концерт распродан или билеты продаются у ворот?»
— Вчера он не был распродан, — ответил Фонтана. «Организаторы попросили разрешения установить билетные кассы, и в отделе по борьбе с массовыми беспорядками были опасения, что могут возникнуть проблемы, если много людей будут бороться за билеты. Но они позволили им идти вперед в конце концов. Что ты…'
Лиз вмешалась: «Я думаю, Малик идет именно туда. Он идет на концерт.
'Что? Такой хороший мальчик-мусульманин, как он? Я бы не подумал, что его увидят мертвым на поп-концерте. Особенно, когда это индийская группа».
«Мертвый может быть правильным словом. Он уезжает, потому что они индийцы, западники, вульгарные и декадентские — такие же, как и все мы, по мнению Малика. И там будут тысячи людей, которые будут слушать эту девичью группу. Я думаю, что группа — его цель, но любой другой будет бонусом для Малика».