Страница 30 из 89
Возле клуба не было никаких признаков такси, но швейцар указал на автобусную остановку чуть дальше по улице и, хотя было почти час дня, заверил ее, что автобусы все еще ходят. Вскоре подъехал наполовину полный автобус, и она забралась в него и со вздохом села в относительной тишине и покое. Какая трата вечера, подумала она. Ничего нового не узнал, только неистовая жажда и головная боль. По крайней мере, она сделала свою лепту для хороших отношений с девочками. Они были счастливы, что она присоединилась к ним. Будем надеяться, что повторного выступления ожидать не стоит.
Мария была единственной, кто вышел из автобуса на своей остановке. Маленькие магазинчики на улице были закрыты и опустели. Ночь была тихая, воздух тяжелый. Все, что она могла слышать, — это отдаленный свист проезжающей машины и шлепанье ее сандалий по тротуару. Затем она услышала другой звук позади себя. Ей потребовалась минута, чтобы понять, что это были чьи-то чужие шаги.
Она все еще была в добрых десяти минутах ходьбы от своей квартиры. Пока она шла, она продолжала слышать шаги. Она обернулась, но никого не увидела. Возможно, они были слишком далеко назад. Но когда она остановилась, чтобы прислушаться, шаги тоже стихли. Может это было эхо? Нет. Когда она снова начала ходить, другие шаги не синхронизировались с ее собственными.
Так-так-так. Раздались еще другие шаги, но никто не догнал ее. Мария попыталась найти в этом успокоение; если бы кто-то следовал за ней, разве они не приближались бы? И все же она обнаружила, что встревожена.
Это не было районом для ночных пирушек; все окружающие многоквартирные дома были темными. Уличные фонари излучали лишь слабый, водянистый свет. Она всегда могла позвать на помощь — это обязательно разбудило бы людей. Но, несомненно, таинственный незнакомец позади нее окажется каким-нибудь подростком, возвращающимся домой после вечеринки. Как это было бы неловко.
Она была всего в одной-двух минутах от безопасного места в своей квартире, но шаги все еще звучали эхом. Шум приближался? Она не могла сказать. Что ей делать? Она свернула за последний угол на свою улицу, затем быстро спустила вниз и сняла сандалии.
Потом побежала, держа туфли в одной руке, босиком по тротуару. Наконец она добралась до своего дома и, запыхавшись, остановилась у входной двери, чтобы ввести код входа. При этом ее спина поползла мурашками, и она попыталась прислушаться к чьим-то еще звукам на улице, но все, что она могла слышать, это барабанный стук ее сердца.
Наконец внутри здания она плотно закрыла за собой наружную дверь. Свет на лестничной площадке был включен, что успокаивало ее, пока она поднималась по лестнице. Она медленно открыла дверь, все еще прислушиваясь.
В ее квартире было душно и тепло, и она вспомнила, что раньше закрывала окна и жалюзи. Она подошла к холодильнику, чтобы взять немного холодной воды, чувствуя себя довольно глупо из-за страха, который она испытала на улице, теперь, когда она была в безопасности. Кто бы ни был позади нее, вероятно, сейчас он сидел в своей собственной квартире за углом, в блаженном неведении о том, что они напугали ее.
Пересекая гостиную, она пошла умываться. Когда она щелкнула выключателем у двери в ванную, лампочка вспыхнула, и в комнате стало темно. Она повернулась, чтобы взять на кухне еще одну лампочку, но свет в гостиной тоже погас, оставив всю квартиру во тьме. Черт, подумала Мария, предохранитель, должно быть, перегорел. Она вышла из ванной за фонариком, который хранила в шкафу в гостиной.
И тут она услышала шум позади себя. 'Кто здесь?' — спросила она, и ее желудок внезапно сжался от ледяного страха.
Что-то шевельнулось в темноте. Она почувствовала, как рука обхватила ее горло. Она задохнулась и обнаружила, что не может кричать.
Или дышать.
Глава 21
Через пять лет Пегги Кинсолвинг настолько почувствовала себя частью Дома Темзы, что часто забывала, что начала свою карьеру в другой Службе. Она подала заявление о переводе после того, как была откомандирована в МИ5 для работы с Лиз Карлайл над расследованием крота в одной из разведывательных служб. Пегги восхищалась Лиз; ей нравилась ее прямолинейность, которая резко контрастировала с коварством некоторых людей, с которыми она работала в другой Службе. С самого начала работы с Лиз она чувствовала, что они были командой: Лиз доверяла Пегги и отдавала ей должное за то, что она делала.
И Пегги наслаждалась своей работой. Она никогда не была счастливее, чем когда шла по бумажному следу, поддерживая Лиз в ее расследовании. Пегги начала свою трудовую деятельность библиотекарем и любила каталогизацию, классификацию и поиск фактов. Это было ее ремеслом. Она могла вынюхивать информацию и разбираться в том, что другие видели в бессмысленной мешанине не связанных между собой фактов.
Примерно каждые три месяца ей напоминали о ее первоначальных работодателях, когда она обедала со своим единственным оставшимся звеном в Воксхолл-Кросс, Милли Уормингтон. После прикомандирования Пегги к МИ-5 и последующего решения присоединиться к ней навсегда обе женщины поддерживали связь. Они вместе были молодыми стажерами и ладили с самого начала. У Милли был милый характер, и она была верным другом. Но она также была одной из жалобщиков жизни; Пегги в частном порядке называла ее «Милли-плаксой». Сегодня Пегги могла бы обойтись без их давнего обеденного свидания, потому что она была занята попытками узнать больше об Аристидесе и ее команде, а также расследовать прошлое Амира Хана в Бирмингеме. Еще одним недостатком было то, что Милли любила не торопиться за обедом. Какой бы простой ни была еда — они обычно встречались в итальянской пасте на Южном берегу — ей всегда удавалось раскрутить ее не меньше часа. Попытки Пегги сдвинуть дело с мертвой точки так и не увенчались успехом.
Сегодняшний день не стал исключением. Сначала они некоторое время болтали о своей общественной жизни. У Милли не было постоянного бойфренда, но она, казалось, искренне радовалась тому, что Тим Пегги, преподаватель английского языка, все еще был в центре внимания. Затем разговор перешел к работе и их соответствующим должностям. Пегги всегда была довольно осторожной, так как знала, что Милли была немного сплетницей. Она также знала, что ее босс, Лиз Карлайл, вызывает большой интерес на другом берегу реки, и что многие офицеры МИ-6 хотели бы узнать о ней больше — как о том, над чем она работала, так и о ее карьере. частная жизнь. Пегги была яростно лояльна к Лиз и поэтому отвлекала испытующие замечания Милли, спрашивая ее о ее собственной работе.