Страница 20 из 89
Они свернули со Стратфорд-роуд на жилой проспект, плавно ведший в гору. — Столетие назад все это было ирландским, — сказал Фонтана. «Потом после войны здесь жили иммигранты с Карибского моря. Но последние тридцать лет это были азиаты. Множество мелких предприятий — люди, подобные Ханам, просто пытаются продвинуться вперед».
Он снова повернул машину, и они поехали по улице с небольшими викторианскими домами с террасами и небольшими палисадниками за низкими стенами. Улица выглядела в хорошем состоянии — дома были свежевыкрашены, окна чистые, мусорные баки аккуратно расставлены в палисадниках, — но когда Фонтана остановилась, чтобы припарковаться возле дома посреди террасы, Лиз была удивлена.
Он увидел выражение ее лица и рассмеялся. «Не дайте себя одурачить. Мистер Хан мог бы купить половину этой улицы, но это не в его стиле. Он никогда не хотел бы покидать этот район — большая часть его большой семьи живет в пределах четверти мили отсюда, как и все его друзья. Вы никогда не найдете его на вилле в псевдотюдоровском стиле в пригороде.
На стук Фонтаны в полустеклянную входную дверь ответил невысокий, свирепого вида мужчина лет шестидесяти. Волосы у него были белые, а на черных, остро подстриженных усах виднелась седина. Его самодовольная манера поведения ясно давала понять, что он был хозяином этого конкретного поместья.
«Здравствуйте, мистер Хан, очень приятно снова вас видеть. Это мисс Форрестер из министерства внутренних дел. Я же говорил тебе, что она придет.
Хан коротко кивнул и повел их в переднюю комнату. Тяжелые золотые портьеры были отдернуты, но окна, выходящие на улицу, были закрыты плотными кружевными сетками. На темно-бордовом диване сидела маленькая женщина, слегка сгорбившись. — Моя жена, — сказал Хан, махнув ей рукой. Она кивнула, но не встала. Миссис Хан была одета в коричневый сальвар-камиз и шерстяной кардиган; голова ее была почти закрыта вышитой шалью.
Лиз и Фонтана сели в кресла напротив дивана. Мистер Хан остался стоять и сказал Фонтане: «Ну, офицер, о чем все это?»
Лиз ответила: «Я пришла к вам по поводу вашего сына».
— Какой сын? — резко спросил Хан.
— Амир, — сказала Лиз. — Я хочу поговорить с тобой об Амире.
Миссис Хан подняла голову и посмотрела на Лиз, на ее лице была маска беспокойства. — Амир…?
— Он в порядке, — успокаивающе сказала Лиз. — Я сам его видел. Он в добром здравии.
Мистер Хан теперь сидел на диване рядом с женой. 'Где он?' — спросил он, многозначительно глядя на Фонтану. «Этот человек постоянно на грани выхода из себя», — подумала Лиз. И он не привык, чтобы его допрашивала женщина.
Она продолжила: «Я боюсь, что французские власти удерживают его в парижской тюрьме. Его могут экстрадировать в Великобританию, а возможно, и нет. Это все еще в воздухе.
— Что он сделал?
— Он участвовал в попытке захватить грузовое судно у Африканского Рога. Мы полагаем, что он жил в Сомали».
Впервые г-н Хан, казалось, не находил слов. Он откинулся на диванные подушки и шумно выдохнул. Лиз сказала: «Когда я разговаривала с ним, он сказал, что оказался там случайно, что его заставили помочь команде пиратов. Его держат во Франции, потому что его арестовали французские военно-морские силы — они помешали пиратам захватить корабль.
Мистер Хан жадно ухватился за объяснение сына. — Он хороший мальчик. Я бы поверил ему на твоем месте.
— Мы не знаем, что и думать, мистер Хан. Первое, что мы хотели бы установить, это то, как ваш сын попал в Сомали.
Мистер Хан молчал. Лиз заметила, что он не смотрит на свою жену.
— Когда вы в последний раз получали известия от Амира, мистер Хан? — мягко вмешался Фонтана.
Он сухо сказал: — В прошлом году Амир ездил в Пакистан. Он работал на родственника моей жены. Последнее письмо, которое мы получили от него, было в… — Он сделал паузу и впервые взглянул на жену, как бы прося подтверждения. Он лжет, внезапно почувствовала Лиз.
Дверь в гостиную открылась, и появилась молодая женщина. На вид ей было лет двадцать или около того, и она была поразительно красива, с густыми черными волосами, ниспадавшими на плечи розового вышитого камиза, который она носила поверх широких белых брюк.
Мистер Хан сердито посмотрел на него. — Тахира, почему ты не в магазине?
— Ты же знаешь, что по вторникам мы закрываемся рано, папа, — сказала она. — Кроме того, когда мама сказала, что приедет полиция, я хотела узнать, есть ли новости об Амире. Увидев выражение лица матери, она заколебалась. 'Он…?'
— Он жив и здоров, — твердо сказала Лиз. Она хотела помешать мистеру Хану уволить свою дочь, которая, казалось, высказывала свое мнение с большей вероятностью, чем его покорная жена.
Глаза девушки загорелись. 'Где он? Он возвращается домой?
«Тахира, иди в свою комнату…» — начал мистер Хан, но Лиз перебила его. — Он во Франции. Она снова рассказала об аресте Амира в Индийском океане, добавив: «Мы пытаемся понять, как он попал из Пакистана в Сомали. Честно говоря, то, что сказал нам твой брат, не имеет смысла. Мы не знаем, как он попал в Африку.
— Я думала, он в Афинах, — сказала Тахира.
'Афины?' — одновременно сказали Фонтана и Лиз.
Тахира посмотрела на отца, который, казалось, отказался от любых попыток отослать ее. Он пожал плечами с каменным лицом. Тахира сказала: «Отец, разве ты не сказал им?»
— Сказать им что? — твердо спросил Фонтана.
Лиз почти стало жаль девушку, которая казалась сбитой с толку. Тахира посмотрела на Лиз и, найдя в ее выражении сочувствие, сказала: — Он прислал нам открытку из Афин. Сказал, что работает там. Она снова посмотрела на отца, но его лицо оставалось пустым. Он словно утер руки от всякой ответственности за сына, предприняв обязательную попытку защитить его. Несомненно, если его достаточно спровоцировать, он вытрет руки и о Тахире.