Страница 34 из 85
— А сейчас? — мягко сказал Лестер Джексон. — Может быть, вместо меня вы ждали полицию?
— С чего бы мне их ждать? Катя успела сказать.
Джексон пожал плечами. — В силовых структурах должен быть кто-то, с кем ты дружишь. Учитывая, что ты был первым, кто появился прошлой ночью. Почему бы тебе не сесть и не сказать мне, кто твой друг?
Он указал на стул рядом с собой, и Катя напряглась. — Я бы с удовольствием, мистер Джексон, но мне пора идти…
Джексон улыбался, качая головой. — Я так не думаю. Садись, Катя, — и в его голосе было что-то такое стальное, что она неохотно сделала это.
— Сейчас, — продолжил Джексон, его голос снова стал мягким. — Это был старший инспектор Лэнсли или старший инспектор Робертсон? Или это ваш друг из особого отдела — может быть, детектив Холлидей?
Когда позже в тот же день француженка Мишель вернулась с работы, она с удивлением обнаружила, что входная дверь дома не заперта. Она вошла и позвала Катю, которая обычно в это время была дома, одевалась для работы в клубе. Мишель не волновало, что говорила Катя; Слим звучала забавно и в тысячу раз увлекательнее, чем ее собственная работа — переписывать корреспонденцию толстого и неудачливого застройщика. Она собиралась снова заговорить с Катей об этом; Мишель знала, что она достаточно привлекательна, чтобы работать у Слима — только пожилая женщина стояла у нее на пути.
— Катя, — позвала она, но ответа не последовало. Забавно, подумала Мишель, направляясь к кухне в задней части дома. Она не могла вспомнить, когда Кати в последний раз не было дома, когда она возвращалась с работы.
И точно, Катя была дома – и на кухне тоже. Крики начались, когда Мишель нашла ее.
Глава 26
Ужин в одиночестве. Бог свидетель, Мартин привык к этому, но ему показалось странным, что Лиз так недолго виделась в Париже, учитывая, как они сблизились. Он знал, что ей было неловко работать с ним в таком тесном контакте, особенно из-за того, что она откладывала то, над чем, как она знала, Мартин работал годами, — суд и осуждение Антуана Мильро. Он видел, что она почувствовала облегчение, уехав на днях прямо в Лондон после встречи с Мильро, и, хотя он понял причину этого, ему стало грустно.
Он надеялся, что легкое похолодание в их отношениях было лишь временным. Даже в тумане, который, казалось, искажал все, что было связано с Мильро, он знал, что Лиз обещала счастливую жизнь впереди, а Мильро лишь представлял прошлое.
Он был раздражен, когда телефон зазвонил на столе в его кабинете и прервал его задумчивость. Им оказался его молодой коллега из конспиративной квартиры в Монтрее Жак Тибо.
'Да? Что это?' — резко спросил он.
— У него есть электронное письмо.
Теперь Сера был начеку. — Что он сказал?
— Он зовет его на другую встречу — в Лондон. Он закодирован в той форме, которую он описал, когда здесь был ваш британский коллега. Он говорит, что это от араба.
Так что Лиз была права, и связь с Великобританией оказалась ключевой. — Когда собрание и где?
— Через два дня. Мы работаем над тем, где именно, но я хотел сказать вам сразу. Инструкции представлены в виде координат, замаскированных под спортивные результаты. Как только мы его распакуем, я дам вам знать.
— Ты знаешь время?
— Четыре часа дня.
В это время года сумерки, что затруднило бы наблюдение за собранием. — Я дам знать Лондону. Свяжитесь со мной, как только выясните все детали».
'В ПОРЯДКЕ. Я скоро свяжусь с вами.
Молодой Тибо был компьютерным гением, настоящим компьютерщиком, подумал Мартин. Будем надеяться, что он сможет извлечь из этого сообщения больше, чем время и место встречи.
Глава 27
Когда от команды А4 поступил сигнал «все чисто» в поисках средств контр-наблюдения, Милро выпустили из машины. Он пошел по Риджентс-Парк-роуд и свернул налево через открытые ворота парка Примроуз-Хилл. Восемь пар глаз следили за его уходом.
Свет уже мерк после яркого позднеосеннего дня. Было 3.45 дня, а в 4.30 в это время года практически стемнеет. Морин Хейс, сидя в явно закрытом и заброшенном сарае смотрителей парка, наблюдала за продвижением Мильро по парку. Его светлый плащ позволял легко заметить его, когда он сидел на скамейке на вершине холма. Она не завидовала ему, сидящему здесь в этот холодный вечер.
Его была занята единственная скамейка; ветер усилился, и все остальные в парке, казалось, спешили домой. Женщина в искусственной шубе ковыляла, держа в одной руке небольшой полиэтиленовый пакет и, видимо, подгоняя терьера, которого она держала на удлиняющемся поводке, чтобы он сделал свое дело, чтобы они могли уйти. Трое мальчишек в школьной форме, болтая, вышли из ворот, один с футбольным мячом под мышкой. Сквозь деревянные доски хижины Морин просачивался слабый аромат горящих листьев.
На секунду заходящее солнце осветило окно одного из высоких стеклянных зданий где-то в Сити к югу, и вспышка света осветила фигуру Мильро, одиноко сидевшую на вершине холма, и на мгновение ослепила Морин, когда она смотрела на него. на него в бинокль.
Когда она снова смогла видеть, то заметила, что несколько человек шли в парк через те же ворота, что и Мильро. Возможно, только что подъехал поезд метро, а может быть, они вышли из автобуса. Затем на ее глазах молодой человек отделился от остальных и свернул на дорожку, ведущую к сиденью, где все еще ждал Мильро.
Могла ли это быть Зара, поскольку арабский контакт Мильро теперь носил кодовое имя? Ей сказали ожидать высокого, худощавого молодого араба, неряшливо одетого, как студент. Но этот молодой человек был в темном деловом костюме, с портфелем и свернутым номером « Ивнинг стандарт» . Он был высоким, худощавым и темнокожим, но больше походил на городского рабочего, возвращающегося в свою квартиру в этом дорогом районе Лондона, чем на студента или джихадиста.