Страница 31 из 85
Положив трубку, Лиз была обеспокоена разговором. Она встала и подошла к окну, глядя вниз, как небольшой буксир пыхтел по реке. Темза казалась безжизненной и серой под пасмурным небом поздней осени. Его рассказ о Лестере Джексоне просто не звучал правдой. «Маленькое пиво; ни самого острого ножа в ящике» не описывал элегантно одетого мужчину, который, по словам немцев, забрел в музей Швайбера, вел весьма искусную контрнаблюдение, был увезен с улицы «мерседесом», подобран частный самолет и собранный еще одним лимузином с частного аэродрома.
Почему Макманус пытался преуменьшить значение Джексона? Если уж на то пошло, почему он не отреагировал на фотографию, которую Пегги разослала всем Особым отделам? Должно быть, он получил его и очень хорошо знал, кто это был.
Она вспомнила Макмануса, которого знала много лет назад, и причину, по которой она рассталась с ним. Тогда он был готов нарушать правила в своем преследовании преступников, в виновности которых он был убежден, даже если он не мог этого доказать. Нарушил ли он правила в погоне за чем-то другим? Возможно, его собственные интересы?
И Макманус продемонстрировал все словесные приемы опытного лжеца — «честно», «поверьте мне», «говорю вам правду» и «откровенно». Она поняла, что не верит ни единому его слову о Лестере Джексоне, и теперь беспокоилась, что, разговаривая с ним, выдала слишком много.
Глава 23
Катя знала все о полиции в своей стране — они были вооружены и жестоки, и иногда, если им заплатить достаточно, они уходили — но она ничего не знала о британской полиции. Люди говорили, что они другие, но это были нормальные люди, люди, находящиеся в стране легально, люди с нужными штампами в паспортах, люди с настоящими паспортами. Не таких, как она, для которых малейшее столкновение с властями может означать катастрофу.
Поэтому, когда в дверь дома, где она снимала комнату, постучал молодой человек и сказал, что он милиционер, ее охватила ледяная паника. Он показал удостоверение личности так быстро, что она не смогла бы его увидеть, даже если бы ее глаза работали должным образом. Она проснулась от его стука и все еще была в полусне, а также напугана.
— Детектив сержант Холлидей, — сказал он. 'Могу ли я войти?' и прежде чем она успела что-то сказать, он протиснулся мимо нее и вошел в гостиную. Три другие девушки, жившие в доме, ушли на работу. У них была работа с девяти до пяти, но Катя возвращалась домой в четыре часа утра и обычно спала до полудня.
В салоне был бардак. Одна из девушек спала там на диване, а ее одежда и нижнее белье были разбросаны по полу. Холлидей сел на единственный стул, а Катя стояла в дверях в ночной рубашке и нервно ждала, что он скажет.
— Я полагаю, ты знаешь, о чем идет речь, любовь моя, — сказал он с улыбкой, которая лишь внешне была дружелюбной. Он казался молодым для детектива; его волосы были колючими и блестящими от воска, как у детей, которых она иногда видела по дороге домой, выходящих из клубов.
Она ничего не сказала, и он рассмеялся. — Пойдем, Катя. Поговори со мной.'
— Просто скажи мне, чего ты хочешь, — сказала она, не то чтобы сильно сомневалась. Он должен знать, что она была там нелегально, без надлежащих документов, и она боялась самого худшего – депортации обратно в Дагестан, страну, которую она была так счастлива покинуть. Но если он пришел арестовать ее, почему он был один? Это казалось странным.
— Меня интересует ваше место работы.
— Слима?
— Верно, любовь. Вы работаете наверху, не так ли?
'Да.'
— Забавное место, у Слима. Я имею в виду, это клуб внизу, полный респектабельных горожан, которые обедают, выпивают или танцуют. Но если кто-то хочет особый десерт, он может принести его наверх.
Катя ничего не сказала, недоумевая, к чему он клонит. Она не знала, было ли законным то, что происходило наверху в «У Слима», все, что она знала, это то, что ни у нее, ни у других девушек, которые там работали, не было нужных документов. Но если он интересовался, что происходит в клубе, зачем он пришел к ней? Она не управляла этим местом. Чего бы он ни хотел, она хотела, чтобы он с этим справился. Но его следующее замечание повергло ее в шок. — Насколько хорошо вы знаете мистера Джексона?
Она пожала плечами. «Он там большую часть ночей, но редко разговаривает с персоналом».
Холлидей усмехнулся. «О, так он слишком велик, чтобы разговаривать с людьми, которые помогают ему разбогатеть».
Она не ответила; чем меньше она говорила, тем лучше. Она не должна делать ничего, чтобы возбудить его интерес, и тогда он может уйти. Она, конечно, знала Джексона, но скорее как устрашающую личность, чем как человека, с которым можно поговорить. Он был владельцем клуба и имел право нанимать и увольнять. Но дело было не только в этом — они принадлежали ему, девочкам, и она не сомневалась, что именно он стоит за операцией, которая привела их в страну.
Девушки в комнате наверху у Слима были ошеломляющими — самыми красивыми девушками, которых только могла предложить их родина. Катя этим гордилась, так как часть ее работы заключалась в том, чтобы отбирать девушек, которых приводили. Для этого ей приходилось время от времени ездить в Дагестан, и при этом она использовала фальшивый паспорт, который ей выдали для поездки, а потом забрали. Там написано, что она болгарка. Нанятые ею девушки приехали в Великобританию на грузовике; она знала это из разговора с ними, когда они приехали сюда. Другая часть ее работы заключалась в том, чтобы присматривать за девочками, как только они приходили.
В человеке Джексоне чувствовалась угроза; за его стильной одеждой и холодными манерами она чувствовала жестокость, которая ее пугала. Другие девушки тоже это видели, хотя, насколько ей было известно, он никогда не причинял им вреда.
В нем была еще одна странность. По опыту Кати любой владелец время от времени пробовал бы товар; это право пришло вместе с территорией. Но не Джексон; ни с одной из девушек он никогда не разговаривал, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к ним, и лишь изредка переговаривался с Катей, только для того, чтобы проверить, довольны ли покупатели и нет ли жалоб. Никогда не было, и он казался довольным, но она все еще находила его пугающим.