Страница 42 из 86
Уолли передал конверт, который он держал, и сказал: «Я не знаю, кто это, но я думаю, что он американец».
Первая фотография была сделана снизу. Коллек был пойман на видном месте, держа в руках большой пластиковый стаканчик — осторожно, надо сказать, как будто кто-то пытался приспособиться. Она посмотрела на мужчин по обе стороны от него: слева от Коллека сидел азиат в желтой ветровке; он пристально смотрел на пьесу, по-видимому, не обращая внимания на своего соседа. Коллек был повернут к человеку справа от себя, его голова наклонилась, как будто он внимательно слушал.
— Это галстук, — оцепенело сказала она.
Уолли с любопытством посмотрел на нее.
«Посмотрите на полоски», — сказала она, указывая на другого соседа Коллека. — Они идут в противоположную от нас сторону. Вот как вы можете сказать, что он янки.
— Боюсь, он ушел в обед, Лиз. В эти дни он обычно работает дома по пятницам после обеда. По тону секретаря Уэтерби стало ясно, что они оба знали причину этого — Джоанна.
'Правильно. Я позвоню ему туда.
— Тебе нужен номер?
— Все в порядке — я понял. Спасибо.' Лиз на мгновение задумалась. Ей не хотелось прерывать Чарльза дома, но она чувствовала, что ему нужно знать об этом немедленно.
— Чарльз, — сказала она, когда он ответил, — это Лиз. Извините, что звоню вам домой, но кое-что произошло.
Она прислушалась. — Утро прекрасное — это не проблема. Конечно я могу. Нет, думаю, я поеду вниз. Она сделала паузу, затем записала указания, которые он ей дал. — Понятно, — сказала она, когда он закончил. — В десять тридцать будет нормально. Увидимся позже.'
Она повесила трубку, радуясь, что он сразу понял срочность. Было досадно тревожить его выходные, но так оно и было — и не то чтобы она сама что-то планировала. Было бы странно видеть Чарльза дома. Более того, она задавалась вопросом, на что будет похожа Джоанна. Ну, подумала она, наконец-то я узнаю.
ТРИДЦАТЬ ДВА
В это раннее субботнее утро машин было немного, поэтому проехаться на «ауди» на юг через центр Лондона было редким удовольствием. Магазины только открывались, а вдоль Бэйсуотер-роуд художники вешали свои картины на железные перила Гайд-парка, готовые к еженедельной распродаже произведений искусства. Лиз поехала на юг через Эрлс-Корт к кольцевой развязке Хаммерсмит, затем пересекла реку в Чизвике с опущенным окном, хотя безоблачная ночь означала, что в воздухе витал холодок.
Через четверть часа она въехала в зеленую, богатую полосу пригородов Суррея. Дома стали больше, как и их сады, отделенные друг от друга редкими лесами или загонами для пони. Ее всегда поражало, как много зелени сохранилось в радиусе двадцати миль от Вестминстера.
В Туикенеме она снова пересекла реку; Темза на этом участке была похожа на змею. По мере того, как она продвигалась дальше, движение на центральных улицах и на окраинах городов начало увеличиваться, поскольку автомобили направлялись к торговым центрам или «торговым паркам», как они называли себя на указателях.
После Шеппертона она ознакомилась с инструкциями Чарльза и пошла по небольшой дороге, затем по узкой улочке; она чувствовала, что река была недалеко. Свернув в последний раз налево на дорогу, которая заканчивалась тупиком, она припарковалась и посмотрела через большую лужайку на дом искусств и ремесел среднего размера с высокими деревянными фронтонами. Небольшая табличка на передних воротах гласила: « Милл-Ран» .
Она прошла по дорожке, вымощенной булыжником, с клумбами роз по обеим сторонам, и поднялась на несколько ступенек к входной двери. Позвонив в звонок, она подождала, пока наконец не услышала приближающиеся в холле легкие шаги. Затем дверь открылась.
В дверях стояла женщина в простом голубом хлопчатобумажном платье с расстегнутой кофтой. Она была худой — слишком худой; это должно быть Джоанна. У нее было красивое, нежное лицо, а волосы, каштановые, переходящие в седину, были собраны сзади в конский хвост. Ее глаза были насыщенного, глубокого синего цвета и широко расставлены, из-за чего она выглядела уязвимой.
«Здравствуйте, я Лиз Карлайл. Здесь, чтобы увидеть Чарльза.
Женщина улыбнулась. — Я Джоанна, — сказала она, протягивая руку. — Заходи. Я только что поставил чайник.
Лиз последовала за ней по коридору, который тянулся за большой дубовой лестницей. Дом казался обжитым и уютным.
На кухне полосатый кот спал в корзине рядом с огромной древней Агой. Посреди комнаты стоял трапезный стол, полузакрытый обрывками газет и банкой мармелада. Было тихо, мирно и солнечно.
— Какой хорошенький кот, — сказала Лиз, недоумевая, где Чарльз.
— Это Гектор, хотя он уже слишком стар для войн. Кофе или чай?'
— Кофе, пожалуйста, — сказала Лиз и села за стол, пока Джоанна наполняла две большие кружки в бело-голубую полоску.
— Чарльзу нужно было уйти, — объяснила она, присоединяясь к Лиз за столом. — У нас небольшое семейное происшествие. Она улыбнулась, давая понять, что ничего страшного не произошло. «Один из моих сыновей сломал ногу, играя в крикет. Он решил приехать домой на выходные, чтобы мы могли пострадать вместе с ним». Она усмехнулась. Обычно он ходил сюда со станции пешком, но его нога в гипсе, так что Чарльз пошел за ним. Они скоро вернутся.
Лиз оглядела уютную комнату. В нем были старые деревянные шкафы, медные горшки, висящие на крючках вдоль одной из стен, и огромная пробковая доска, покрытая заметками, телефонными номерами и нарисованной карандашом лошади.
— Очень приятно наконец познакомиться с вами, — сказала Джоанна. — Я много слышал о вас. Она проницательно посмотрела на Лиз, но голос ее казался дружелюбным.
— Точно так же, и я видел твою фотографию. У Чарльза есть такой на столе.