Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 33 из 86



  На этот раз апломб Бруно Маккея покинул его. Он выглядел испуганным.

  — Знаю, знаю, — сказал Фейн, — это просто ужасно. Она ранена, но похоже, что она поправится. Дело в том, что она занимается этим сирийским делом, и я думаю, что где-то как-то кто-то наговорился. Ничем другим это не объясняется. Мне интересно, может ли это быть Гросвенор-сквер. Может, просто болтовня, а может, что-то более зловещее. В любом случае, нам нужно закрыть эту утечку и сделать это быстро. Я хочу, чтобы вы поближе посмотрели на молодого мистера Брукхейвена — тщательно его осмотрели. Его последняя должность была в Дамаске, и у него может быть больше контактов, чем мы думаем. Если вам нужно больше ресурсов, дайте мне знать. Но держите это строго при себе в настоящее время. Хорошо?'

  — Не волнуйся, — сказал Бруно, восстановив самообладание. — Я займусь этим сейчас. Фейн знал, что он не слишком высокого мнения об американцах. — Дай мне знать, как дела у Лиз. Я хотел бы принести ей немного винограда. Он ухмыльнулся.

  Когда Маккей встал, чтобы уйти, Фейн сказал: — Будь осторожен, Бруно. Я не хочу, чтобы Бокус был здесь, как какой-то бешеный бык.

  24

  Сами Вешара был напуган. Не для своей безопасности — после попытки угона его машины он окружил себя телохранителями, — а для своей свободы. Тем утром у него была назначена встреча в полицейском участке Паддингтон-Грин, и он был почти уверен, что знает, о чем идет речь.

  Когда Шалуб не звонил в полночь, как было запланировано, Сами не особенно беспокоился: иногда поездка из Голландии занимала больше времени, чем ожидалось; однажды Хануш ошибся в приливах, и траулер был вынужден ждать четыре часа, прежде чем высадить пассажиров.

  Но когда Сами все еще не получил от них вестей за завтраком, он понял, что что-то не так. Он начал наводить справки и к ужину узнал, что Шалуб и Хануш оба находятся под стражей. «Груз» тоже был конфискован, и ему разгневанно позвонил владелец массажного салона в Манчестере и потребовал сообщить, где находятся его новые сотрудники.

  Это все еще было шоком, когда меня попросили зайти «поболтать» на следующее утро. Почему Паддингтон Грин? Разве не там допрашивали террористов? Большой сплошной участок земли под эстакадой автомагистрали А40, когда она сворачивала на Мэрилебон-роуд — Сами проезжал ее каждый день по дороге домой — казалось, этот участок показывали по телевидению каждый раз, когда вступал в силу Закон о предотвращении терроризма.

  Он ушел из дома заблаговременно, надев один из своих самых элегантных костюмов «Милан» и галстук от Hermès. Нельзя запугать, решил он. Его вел его новый шофер, Пашвар, сын афганского беженца, который был ему в долгу. За ними вплотную следовала еще одна машина, седан «Мерседес» с двумя тяжеловозами его двоюродного брата Махфуза. Вероятно, они были вооружены, но Сами постарался не знать об этом.

  Выйдя из машины возле полицейского участка, он нервно оглядел тротуар, прежде чем понял, что это, вероятно, единственное место в Лондоне, где на него вряд ли нападут. Над ним по Вествею грохотали машины.

  Внутри он назвал свое имя регистратору, и тут же женщина-полицейский в форме провела его вниз по двум лестничным пролетам, по коридору, тускло освещенному верхними лампочками, в маленькую комнату без окон, где стояли стол, два стула и больше ничего. Уходя, она закрыла за собой дверь.

  Клаустрофобия в лучшие времена, Сами на мгновение запаниковал, задаваясь вопросом, сможет ли он когда-нибудь вдохнуть свежий воздух и снова увидеть траву. Это современное подземелье, казалось, было создано для того, чтобы играть на его страхах. Соберись, строго сказал он себе; это Англия, а не Саудовская Аравия. Я всегда могу попросить встречи с моим адвокатом.





  Он подождал двадцать минут, сидя на одном из жестких стульев, с каждой минутой все больше беспокоясь. Дверь открылась, и вошел мужчина средних лет, в консервативном костюме, с деловым, но не враждебным лицом. Он нес папку. Сами расслабились лишь прикосновением.

  — Мистер Вешара, меня зовут Уолшоу. Спасибо, что пришли. Мужчина сел с другой стороны стола и посмотрел на Сами неподвижными и невыразительными глазами. Сами неловко поерзал. Возможно, он был не так уж и дружелюбен в конце концов.

  «Я рад помочь, чем смогу», — сказал Сами. Он попытался пошутить: «Знаете, помочь полиции в ваших расследованиях».

  Мужчина слегка улыбнулся, но сказал: — Я не полицейский, мистер Вешара. Они скоро придут, чтобы поговорить с вами. Думаю, ты знаешь, о чем речь.

  — Нет, — театрально сказал Сами, повернув обе руки ладонями вверх в жесте невинности. 'Я понятия не имею.'

  — Понятно, — сказал Уолшоу. Он уставился на Сами таким пристальным взглядом, что ливанец занервничал. Глаза мужчины, казалось, смотрели сквозь него, как рентгеновский снимок.

  Затем Уолшоу пожал плечами. — Конечно, решать вам. Насколько я понимаю, полиция считает, что вам есть за что ответить. "Дидону" забрали, если вы не знали. На борту было семь женщин, въехавших в страну нелегально».

  Он открыл папку перед собой и мельком взглянул на верхнюю страницу. — Насколько я понимаю, они направлялись в Манчестер, хотя работа, которую они могли там найти, могла оказаться не такой, как они ожидали. Он криво улыбнулся. «Я знаю, что несколько человек находятся под стражей. Экипаж «Дидоны » и мужчина в Манчестере. Кто знает, что они скажут?

  Сердце Сами забилось быстрее, и он почувствовал пот на ладонях. Он вытер их о свои безупречные штаны. Уолшоу посмотрел на него, на этот раз задумчиво. Внезапно, сложив руки вместе, он перегнулся через стол и заговорил мягко, но прямо. — У нас мало времени, мистер Вешара, так что позвольте мне перейти к делу. Через несколько минут вас допросят и, вполне вероятно, предъявят обвинения. Нравится вам это или нет, но мы в этой стране смутно относимся к тому роду торговли, которым вы занимаетесь. Честно говоря, я не уверен, что в вашей стране к этому относятся также. Тебе нужно принять решение.

  Сами сглотнул. Ситуация выходила из-под его контроля. Кем был этот человек и чего он хотел? — Какое решение?

  — Вы можете рискнуть с британской системой правосудия или поговорить со мной. Я не в состоянии предложить вам что-либо, но я не... без влияния. Если вы мне поможете, это будет учтено и может вам пригодиться.