Страница 26 из 86
— Давай заглянем в спальню, — сказал он, указывая на дверь в углу комнаты. — Мы можем провести тщательный поиск здесь позже.
Он осторожно открыл дверь, и осторожное выражение его лица сменилось удивлением, когда он заглянул внутрь.
— Что за чертовщина? — воскликнул констебль Морган, когда она вошла за ним.
Доминантой комнаты была огромная аккуратно заправленная кровать с медными плакатами у ее ног и балдахином, поддерживаемым деревянными столбиками с замысловатой резьбой над головой. С одной из медных стоек свисала пара серебряных наручников.
Инспектор Каллен сказал: «Должно быть, он был настоящим чудаком».
— Но религиозный чудак, — сказала Дебби, указывая на стену напротив кровати, где висел расписной триптих из деревянных панелей. Христос был на кресте, изображен в кровавых подробностях; кровь капала с его бока и распинала руки и ноги. Панели потрескались и выцвели — антиквариат, подумал инспектор Каллен; он видел подобные вещи в церкви в Италии, куда его жена настояла на том, чтобы поехать одним летом, отказавшись от его предпочтения Марбельи.
Это было не единственной странностью: на других стенах были десятки архитектурных рисунков, скрепленных малярным скотчем. Все они были церквями, многие из них представляли собой подробные планы этажей, густо помеченные черными чернилами мелким аккуратным почерком, в основном заметки, но также и ряд линий, сходившихся возле алтаря, отмеченных стрелками и большими крестиками.
Если бы не кровать, можно было бы подумать, что это офис церковного архитектора. Но в общем эффекте не было ничего святого; зловещий, скорее.
Потрясенный, инспектор Каллен открыл дверцу шкафа в углу комнаты, наполовину ожидая найти скелет, свисающий с перил. Он с облегчением обнаружил только одежду, аккуратно сложенную на полках, с несколькими куртками и рубашками на вешалках.
Констебль Морган надел пару латексных перчаток и рылся в ящиках соснового комода. Она повернулась с торжествующим выражением лица, держа маленькую черную книгу. «Только не говорите мне, — сказал Каллен, — что вы нашли руководство по ритуалам черной магии».
«Не такая экзотика. Думаю, это его дневник. Она пролистала страницы, затем внезапно остановилась, протягивая ее Каллену.
Каждая страница охватывала одну неделю, и Морган остановился на текущей неделе. Было всего две записи. Воскресенье сказал 13:00, Марк . Что звучало как обеденное свидание. Но вторник заставил Каллена широко раскрыть глаза. ул. Б. 20:00 .
— Как называлась церковь, где нашли этого парня?
«Святой Варнава».
Он сердито ткнул пальцем в дневник. — Вот оно. Морган продолжал просматривать дневник. Других упоминаний о «Святом Б.» не было. Но на нескольких страницах она нашла инициалы, которые могли быть церквями – появились «Св. М», «Св. А» и «Ч Ч».
Каллен одобрительно свистнул.
'Что ты думаешь?' — с тревогой спросил констебль Морган.
Он посмотрел в ее большие голубые глаза и улыбнулся. — Ты хорошо поработала, Дебс. Положите это в сумку для улик, и давайте взглянем на компьютер мистера Ледингема, чтобы попытаться выяснить, где он работал. Может, там кто-нибудь объяснит все это… — он растерянно поднял руку, чтобы осмотреть комнату.
18
Лиз нарядилась для обеда с Майлзом Брукхейвеном. На ней была расклешенная шелковая юбка и сандалии с ремешками, которые она купила для вечеринки своей матери. Она была полна решимости поставить Эдварда на место своей утонченной элегантностью. Но, как оказалось, в этом не было необходимости. Теперь она проветривала одежду по другой причине.
Но глядя на табличку « Закрыто » на входной двери Ma Folie , бистро на Южном берегу, она задавалась вопросом, не пропадут ли они снова. Что случилось с американским ноу-хау и где Майлз Брукхейвен? Когда он позвонил, чтобы договориться о обеде, он сказал, что забронировал столик в ресторане. — Тебе понравится это место. Еда настолько хороша, что вы можете быть во Франции. Конечно, можно, подумала теперь Лиз, поскольку, как и многие ее французские коллеги, Ma Folie оказался закрытым на весь август.
Она раздумывала, что делать дальше, когда услышала торопливые шаги по тротуару и увидела приближающегося Майлза.
'Вот ты где!' — воскликнул он с такой дружелюбной улыбкой, что Лиз не могла рассердиться. Он выглядел привлекательно в светло-сером летнем костюме с ярко-синей рубашкой и желтым галстуком в горошек. Указав на бистро, он сказал: «Я полагаю, вы видели плохие новости». — Но неважно: у меня есть альтернатива, которая, думаю, вам понравится. Надеюсь, у тебя есть голова на высоте.
Двадцать минут спустя Лиз прошла треть пути по Лондонскому глазу, попивая шипучку из стакана. Майлз заказал частную «капсулу» с обедом с шампанским.
Подъем их капсулы был настолько постепенным, что казалось, что они вообще не двигаются, хотя Лиз заметила, что вершина Биг-Бена, которая несколько минут назад была на уровне глаз, теперь оказалась под ними. Это был идеальный день для Ока, солнечный и ясный, и единственное, что мешало Лиз наслаждаться, — это мысль о том, сколько это должно стоить. Майлз заплатил за это сам или это было за счет резидентуры ЦРУ на Гросвенор-сквер? Она подозревала последнее, и если она была права, почему она была достойна такого экстравагантного воспитания? Что они надеялись получить от нее?
— У меня есть небольшое признание, — сказала она, когда Майлз предложил ей тарелку бутербродов с копченым лососем.
'Что это?'
— Я никогда раньше не был на Оке.
Он посмеялся. «Большинство жителей Нью-Йорка никогда не поднимались на Статую Свободы. А теперь обедай.
Она села на банкетку рядом с ним. — Вы оттуда — из Нью-Йорка?