Страница 42 из 101
— И у тебя не было с этим проблем?
Он откинулся на спинку дивана. "Нет. Чтобы быть абсолютно откровенным с вами, я этого не делал. НДС — это проклятие твоей жизни, когда у тебя есть место такого размера, и если Гюнтер и его приятель давали таможне и акцизному сбору деньги, черт возьми, удачи им.
«Есть что-нибудь еще, что вы можете мне сказать? Об их машинах? О кораблях, с которых они забрали?
— Боюсь, ничего. Я выполнил свою часть сделки и держал глаза и уши закрытыми».
Слава, подумала Лиз. Есть слово.
— А ваша жена никогда ничего не подозревала?
— Энн? — спросил он снова почти по-бычьи. «Нет, с какой стати ей? Она слышала странный стук в ночи, но…
Лиз кивнула. Вторым мужчиной должен был быть Митч, кем бы ни был Митч. И причина, по которой он так разозлился на Гюнтера за разговор о контрабанде табака с Шерисс, заключалась в том, что им двоим нужно было скрывать что-то гораздо более серьезное. Гюнтер явно был нескромным и вообще далеко не идеальным сообщником. Однако как человек, владевший лодками и знающий местные приливы и песчаные отмели, он столь же явно играл жизненно важную роль в операции.
Придумает ли Фрэнки Феррис что-нибудь о Митче? Его манера говорить по телефону предполагала, что он знает, кто такой Митч, что, в свою очередь, предполагало, что Митч был одним из людей Истмана. Но тогда Феррис отчаянно пытался доказать свою полезность, даже если это означало приукрашивание правды.
Она посмотрела на Перегрина. Городской фасад почти вернулся на место. Она ненадолго напугала его, но не более того. На выходе она встретила Элси Хоган, которая стояла, скрестив руки, в дверях кухни. Перегрин не бросил на нее взгляда, но Лиз посмотрела и увидела расчетливое выражение лица пожилой женщины. Неужели Элси, подумала она, провела последние десять минут, занимаясь традиционным для прислуги занятием подслушивать у дверей? Будут ли вскоре зловещие рассказы об обнаженных ягодицах и порочных оргиях высшего класса, циркулирующих в местных автобусных очередях, почтовых отделениях и супермаркетах?
23
За тридцать шесть часов с момента прибытия Фарадж Мансур говорил очень мало. Он описал обстоятельства смерти рыбака и убедился, что у полиции нет особой причины стучаться в дверь бунгало, но в остальном он держался особняком. С 20:30 до 22:00 того дня, когда он приехал, он в темноте ходил по пляжу. Он съел еду, которую поставила перед ним женщина, и выкурил пару сигарет после каждого приема пищи. В назначенное время он помолился.
Однако теперь он, казалось, был расположен к разговору. Он назвал женщину Люси, так как это имя было указано в ее водительских правах и других документах, и впервые, казалось, внимательно посмотрел на нее, чтобы полностью признать ее присутствие. Они вдвоем склонились над обеденным столом в бунгало, изучая карту артиллерийской службы. Из соображений безопасности они использовали стебли высушенной травы в качестве указателей; оба знали, что голый палец оставляет тонкий, но легко прослеживаемый жирный след на картографической бумаге.
Дорога за дорогой, перекресток за перекрестком, они планировали свой маршрут. По возможности они выбирали второстепенные дороги. Не проселочные дороги, где каждая проезжающая машина была памятным событием, а дороги, слишком незначительные для камер контроля скорости. Дороги, где полиция вряд ли затаится в ожидании мальчишек-гонщиков или пьяных водителей.
«Я предлагаю припарковаться здесь, — сказала она, — а остаток пути пройти пешком».
Он кивнул. — Четыре мили?
«Пять, пожалуй. Если мы заставим себя, мы сможем сделать это за пару часов. Первые три мили есть трасса, так что мы не должны теряться».
"И это? Что это?"
«Канал для защиты от паводков. Там есть мосты, но это одна из вещей, которые нам нужно исследовать.
Он кивнул и пристально посмотрел на слегка холмистую местность. «Насколько хороши сотрудники службы безопасности?»
«Было бы глупо полагать, что они не очень хороши».
— Они будут вооружены?
"Да. Хеклер и Кох MP5. Полная броня».
— Что они будут искать?
«Ничего необычного. Что-нибудь или кто-нибудь, что не подходит».
— Мы поместимся?
Она искоса взглянула на него, попыталась увидеть его так, как увидели бы другие. Его светлокожие афганские черты лица выдавали в нем неевропейца по происхождению, но миллионы британских граждан теперь были неевропейцами по происхождению. Консервативный крой и идиосинкразические детали его одежды указывали на человека, который, по крайней мере, получил образование в Британии и, вероятно, получил там частное образование. Его английский был безупречен, а акцент был классическим для BBC World Service. Либо он учился в очень хорошей школе в Пакистане, либо у него там были друзья-аристократы.
"Да." Она кивнула. «Мы поместимся».
"Хорошо." Он надел темно-синюю бейсболку «Нью-Йорк Янкиз», которую она купила ему в Кингс-Линн. «Ты знаешь место? Они сказали, что ты хорошо это знаешь.
"Да. Я не был там несколько лет, но это не могло сильно измениться. Эта карта новая, и она точно такая, какой я ее помню.
— И вы без колебаний сделаете то, что должно быть сделано? У тебя нет сомнений?
«Я не буду колебаться. У меня нет сомнений."
Он снова кивнул и аккуратно сложил карту. «О вас высоко отзывались в Тахт-и-Сулеймане. Они сказали, что вы никогда не жаловались. Самое главное, они сказали, что ты знаешь, когда нужно промолчать».