Страница 26 из 101
За зданием клуба было здание в георгианском стиле, которое она видела. Creake Manor, так он называл себя и выглядел очень внушительно. На усыпанной гравием дорожке перед ним на водительском сиденье металлически-зеленого джипа «Чероки» сидела блондинка, разговаривала по мобильному телефону и, насколько могла видеть Лиз, листала журнал. Тем временем двигатель машины тихонько крутился, выпуская пары на куст гортензии.
Когда Лиз подъехала к воротам, женщина огляделась. Сначала вопросительно, а потом с легким раздражением. Возвращая ей отсутствующую улыбку туриста, Лиз уехала. Территория, окруженная высокой стеной, казалось, продолжалась на некотором расстоянии. Крупные деревья-илексы, дубы, бук-роза над оштукатуренной кирпичной кладкой.
Поместье Крик, как обнаружила Лиз, было последним домом в деревне, и ни оно, ни парусный клуб не выглядели даже отдаленно подходящими для какой-либо контрабанды. Вернувшись к Т-образному перекрестку на берегу моря, Лиз направила «ауди» в центр деревни.
Хотя это и обладало скудным старомодным шармом, оно не имело бижутерного вида места, изгнавшего всех местных жителей и заменившего их богатыми выходцами из Лондона. По сути, Марш-Крик состоял из горстки домов, неровно расположенных вдоль прибрежной дороги. Там был гараж с тремя насосами и мастерская с промасленным полом, а рядом с ним паб «Трафальгар», чьи освинцованные лампы и кирпично-балочный фасад свидетельствовали о том, что он был построен сразу после Второй мировой войны. Рядом с пабом стояла деревенская ратуша с остроконечными крышами, из окон которой были видны сложенные друг на друга стулья. Продолжая движение на запад вдоль побережья, Лиз обнаружила деревенские магазины, корабельный магазин и сувенирный магазин, которые, похоже, закрылись на зиму. За ними было несколько улиц с домами из красного кирпича и жилой квартал.
Поворот на дороге и роща старых сосен скрывали самое западное здание деревни. Хедленд-холл представлял собой серое, довольно невзрачное викторианское здание, готические башенки и стрельца которого скорее напоминали гостиницу или ратушу, чем частный дом. На обращенной к морю стороне дома, смутно видневшейся сквозь окружающие деревья, длинный обнесенный стеной сад простирался над открытыми солончаками. Дом был менее элегантен, чем поместье Крик, в полумиле к западу, и территория не так богато ухожена. Но в этих двух заведениях была симметрия, окружавшая деревню, как держатели для книг, и, возможно, скрытое соперничество. Оба, несомненно, говорили о деньгах и влиянии. Был ли Хедленд-холл местом, где «двадцать плюс особенный» были доставлены на берег? – недоумевала Лиз. Это, конечно, не было невозможно.
Трехточечный поворот и через пару минут она снова была в центре поселка. Припарковав «Ауди» на берегу моря, она вышла навстречу сильному восточному ветру, отчего стайка серебристых чаек поднялась с задней части бетонной скамьи и жалобно поехала прочь.
Слова In Memoriam были начертаны над входом в ратушу. Внутри было холодно, слегка сыро, как в здании, которое не использовалось регулярно. Большая часть пространства была занята штабелями стульев с брезентовыми спинками. В одном конце находилась небольшая сцена, занавес которой был наполовину открыт, и за ней стоял пыльный рояль. В другом на столе на козлах стояли портативный компьютер и принтер. Перед столом на козлах женщина-констебль и мужчина в штатском устанавливали видеомагнитофон и монитор на удлинительном кабеле.
Когда Лиз огляделась, к ней вопросительно подошел жилистый рыжеволосый мужчина в вощеной куртке. "Я могу вам помочь?"
— Я ищу Стива Госса.
"Это я. Ты должен быть…"
«Лиз Карлайл. Мы говорили."
— Действительно. Он взглянул на забрызганное дождем окно. «Добро пожаловать в Норфолк!»
Они обменялись улыбками и пожали руки. Ему было около сорока пяти, предположила Лиз.
— Служба безопасности все еще наводит порядок в транспортном кафе, где произошла стрельба, но фотограф только что прислал нам снимки по электронной почте. Почему бы мне не провести вас через них, а потом мы можем зайти в паб, перекусить сэндвичем, поболтать и немного разморозиться?
— Мне подходит, — сказала Лиз. Она кивнула полицейским, которые смотрели на нее настороженно и без выражения. Перешагнув дорожку из электронных кабелей, она последовала за Госсом к столику на козлах. Офицер Особого отдела пододвинул для нее одно из кресел с брезентовой спинкой, сел на другое и провел пальцами по сенсорной панели ноутбука.
«Хорошо, Гюнтер, Рэймонд… вот и мы».
В поле зрения замелькали столбцы уменьшенных изображений.
— Я просто дам вам ключевые моменты, — пробормотал Госс. — Или мы будем здесь весь день.
Лиз кивнула. "Это нормально. Я всегда могу вернуться, если есть что-то, что мне нужно увидеть снова».
Первым увеличенным изображением Госса был общий план автопарка. Вдоль дальней границы этого заляпанного простора тяжеловозы пригнулись, как угрюмые доисторические звери, сверкая мокрым брезентом. Слева было невысокое сборное здание с вывеской «Кафе Фэрмайл». Внутри него тускло светилась полоса света, и были видны цветные петельки елочных украшений. Справа стоял бетонный туалетный блок, за которым шеренга милиционеров в флуоресцентно-желтых непромокаемых куртках проводила обыск.
На следующих кадрах был показан интерьер кафе. Вероятно, это было достаточно веселое место, когда оно было открыто для бизнеса и его чайные урны дымились. Однако пустая, несмотря на бумажные цепи и надувных Санта-Клаусов, она была определенно скорбной.
Третья последовательность показала туалетный блок. Сначала внешний вид, где патологоанатомы и судмедэксперты слонялись вокруг в своих бледно-голубых защитных комбинезонах и радовались им, пока дождь хлестал по шлакоблокам, а затем интерьер. Это было пусто — по крайней мере, живых. Он был облицован глазурованной белой плиткой и содержал умывальник, два настенных писсуара и туалетную кабинку. На крупном плане видно, что замок на двери стойла сломан. Вместо рулона туалетной бумаги на петле шпагата для пресса висел справочник «Желтые страницы».
Финальную сцену показал Рэй Гантер. Одетый в кремово-белый свитер и темно-синие спортивные штаны Adidas, он лежал на полу под метровой звездой из высохшей крови и мозговой ткани. В центре этого была черная дыра, где пуля прошла через керамическую плитку. Длинное красно-коричневое пятно вело вниз к обмякшему телу. Пуля прошла через левую бровь, оставив лицо более или менее неповрежденным. Затылок, однако, бесформенно отвисал от черепа и извергал свое содержимое на бетонный пол.