Страница 61 из 93
На стене напротив Виктора над раковиной висело заляпанное водяными пятнами зеркало. Отражение Виктора посмотрело на него, черты его лица окаменели в сумерках и глубоких тенях.
Он повернул медную защелку, чтобы запереть дверь. Он крепко сжал его и повернул еще сильнее. Звук, который он издавал, был громким и характерным. Кланк .
Дешевая пластиковая занавеска для душа была подвешена над ванной на пластиковых крючках. Закрученный рисунок занавески был местами скрыт плесенью. Крючки зазвенели, когда Виктор отдернул занавеску; длинная гибкая труба из нержавеющей стали была прикреплена к задней части кранов, а насадка для душа поддерживалась высоко над ней.
Он повернул ручку душа, повернув ее до самого горячего положения. Вода плескалась в чугунной ванне так громко, что, когда Виктор ослабил защелку, чтобы отпереть дверь, лязг почти не слышен.
Он поднял закрытую крышку унитаза, затем снял куртку и шапку бездомного и бросил их на унитаз. Он стоял, прислонившись спиной к стене сбоку от двери рядом с ручкой, и думал. Ожидающий.
Вода из душа была горячей, потому что бойлер нагрел ее до отключения электричества. Воздух в ванной стал теплым и влажным. Пар начал затемнять зеркало над маленькой раковиной. Виктор смотрел, как исчезает его отражение.
Сорок секунд, решил он. Может быть, пятьдесят. Если он ошибался, он ничего не терял. Если бы он был прав…
Он поднял левое предплечье так, чтобы оно было горизонтально перед лицом, ладонью внутрь. Когда его счет достиг сорока семи, пули пробили дверь.
Деревянные осколки, хлопья краски и пыль вырвались в воздух. Запотевшее зеркало над кранами треснуло. Осколки стекла дождем посыпались в раковину. Настенная плитка разлетелась вдребезги, вокруг ванной разлетелись осколки керамики. Предплечье Виктора заслоняло глаза от грозового облака обломков.
Пулевые отверстия появились в стене по обе стороны от разбитого зеркала, когда стрелок по другую сторону двери в ванную разложил патроны, а затем направил их налево от Виктора, целясь в душ. Пули пробили пластиковую занавеску в душе. Он слышал, как трещала плитка, а занавес колыхался и качался, когда его посыпали осколками.
К моменту прекращения стрельбы он насчитал одиннадцать выстрелов из одного стрелка. В магазине 9-мм SIG, которые несли Уоллинджер и Герреро, было пятнадцать патронов.
Виктор подождал секунду, а затем протянул ногу, чтобы коснуться крышки унитаза и сиденья. Они упали вместе, ударившись об унитаз. Ничего похожего на звук падения мертвого или умирающего человека, но приглушенный и сделанный более органичным курткой бездомного достаточно, чтобы убедить стрелка выбить дверь и ворваться в ванную.
Дверь с грохотом распахнулась, врезавшись в стену с другой стороны от того места, где стоял Виктор, и стрелок, потеряв равновесие, шатнулся вперед. Споткнулась, потому что в дверь ударили достаточно сильно, чтобы сломать замок, который, как они слышали, был заперт, но не отпирался.
Оставшееся стекло маленького зеркала запотело, не дав агенту увидеть отражение Виктора, и, реагируя, он ударил предплечьем по вытянутому правому запястью, чтобы выбить подавленный SIG из рук агента. Он с грохотом упал на пол и был отброшен в угол, когда агент повернулся, чтобы ответить.
Это был Герреро, а не Уоллинджер, как ожидал Виктор.
Не было времени обдумывать, как он ошибся, потому что ванная была маленькой. Некуда было двигаться; нет возможности увернуться; нет места для маневра; нет возможности создать диапазон или отверстия. Тактика здесь ничего не значила. Свирепость означала все.
Герреро был маленьким, но умел драться. Она парировала следующую атаку Виктора, и они обменялись ударами — короткими ударами руками и локтями. Некоторые были заблокированы. Другие нанесли скользящие удары. Один локоть попал ему в челюсть, и он почувствовал вкус крови. Он был намного крупнее и сильнее, но она была быстрее, и ее короткие руки лучше подходили для тесноты. Она била его по ребрам крюками и локтями, от которых он не был достаточно быстр, чтобы защищаться.
Он изобразил аналогичный удар по корпусу, чтобы ослабить ее защиту, и ударил Герреро пяткой ладони по лицу. Она рухнула в раковину, затем отскочила и упала на пол, когда Виктор смахнул ее опорную ногу.
Она снова захлопнула дверь, спускаясь вниз, прежде чем полезть за револьвером в углу, но Виктор пнул ее ногой в ребра, и она задохнулась от выброшенного воздуха. Он снова попытался ударить — на этот раз в лицо, — но она схватила коврик, на котором он стоял, и выдернула его из-под ног.
Упираясь только одной ногой для равновесия, Виктор упал навзничь в ванну, сорвав занавеску с крючков и попав под душевые струи.
Середина его спины приняла на себя силу удара об изогнутую полку ванны, но пощадила череп, стукнувшийся о стенную плитку. На него полилась горячая вода из душа.
Он моргнул, чтобы прочистить глаза, и изо всех сил пытался стряхнуть упавшую на него занавеску для душа и набраться сил, чтобы встать, в то время как Герреро схватила из угла своего обезоруженного SIG и встала.
Виктор схватил гибкую душевую трубку левой рукой и резким движением выдернул лейку из держателя. Она упала, и он поймал ее той же рукой, а затем запустил, когда она повернулась, чтобы выстрелить.
Насадка для душа ударила Герреро в грудь и отбросила ее назад, поскользнувшись и потеряв равновесие на уже скользкой плитке пола. Незакрепленная насадка для душа упала и повисла над ванной, труба извивалась туда-сюда, разбрызгивая воду по всей маленькой комнате.
Виктор оторвал занавеску для душа и бросился на Герреро, пока она восстанавливала равновесие.
Они врезались в ближайшую стену, Герреро принял на себя основной удар по ее лицу, снова уронил пистолет и не имел сил остановить Виктора, схватив ее куртку, оттянув ее от стены и бросив на пол.
Она с силой ударилась о мокрую плитку, но на четвереньках. Она попыталась подняться, но Виктор схватил насадку для душа и накинул ей на шею гибкую металлическую трубу. Вода разбрызгивалась повсюду.