Игра (ЛП)

  Он обыскал мертвого чеченца, но нашел только сигареты и одноразовую зажигалку. Он взял зажигалку и подкрался к машине скорой помощи. В заднем отделении он поместил жилет смертника под только что загруженные сумки. У него не было времени спрятать его более тщательно, но он должен оставаться незамеченным, пока его никто не ищет. Если кто-то это сделал, это означало, что Виктор потерпел неудачу, а если он потерпел неудачу, то это потому, что он был мертв.

  Одна из двустворчатых дверей, ведущих в старую мельницу, была открыта, и через щель Виктор мог видеть прихожую за ней. Внутри находился чеченец, несший сумки, в сопровождении еще одного. Они упаковывали в сумки автоматы АК-47. Виктор остался в тени и прошел мимо.

  Старая мельница была примерно вдвое короче нового здания. В северной части Виктор увидел каменную лестницу, ведущую к тому, что должно было быть подземной мельницей, о которой говорила Франческа. У подножия лестницы были металлические ворота, запертые на висячий замок. Люсиль и Питер были там. Вокруг никого не было. В пределах слышимости никого не было. При других обстоятельствах он мог бы открыть замок менее чем за минуту, но у него не было ни отмычки, ни торсионного ключа. 9-мм пули в пистолете отскакивали. Но даже если бы он мог вытащить их прямо сейчас, что тогда?

  Они не могли перелезть через забор, и он не мог перебросить их через него. Не хватило места, чтобы разогнать одну из машин до достаточной скорости, чтобы протаранить ворота. Даже если он вытащит их из подземной камеры, они все равно будут в ловушке.

  Осталось четверо чеченцев, плюс Лисон и Дитрих. В старой мельнице было как минимум два чеченца. Именно здесь спали все пятеро. Здесь хранились припасы и оборудование. Виктор не видел никаких признаков того, что современная мельница служит какой-либо другой цели, кроме как пространство для планирования и репетиций. Это время прошло. Двое других чеченцев, вероятно, тоже были там, а также Лисон и Дитрих, но он не мог знать наверняка, а проверять было некогда.

  Большие двойные двери были единственным входом на старую мельницу. Окна были защищены железными решетками еще до того, как построили современную мельницу и подняли сетчатый забор. В его пистолете было семнадцать пуль. Достаточно иметь двойной тап по каждому врагу и при этом оставить пять в магазине. Но только если он сможет застать их всех врасплох. Что было невозможно. Сначала ему придется разобраться с двумя чеченцами в прихожей. Ничего страшного, но тишины не будет, и тогда он не сможет и надеяться на штурм главной мельницы, если Лисон, Дитрих и двое оставшихся чеченцев не будут к нему готовы.

  Виктор попятился от старой мельницы, затем остановился и стал ждать в темноте между двумя зданиями. Он никого не видел. Он не слышал, чтобы кто-то приближался. Вход в современную мельницу не был заперт. Виктор толкнул ее и проскользнул внутрь. Свет оставили включенным. Машины в огромном прессовочном зале отражали свет. На гладком полу размытое и искаженное отражение Виктора окружало его ноги. Он остановился у двери и прислушался. Он держал пистолет русского в двуручной хватке.

  Он никого не услышал и поспешил через фабрику к двери, ведущей в коридор, ведущий в комнату планирования. Он прислушался, чтобы убедиться, что с другой стороны никого нет, и проскользнул внутрь, приоткрыв за собой дверь. Он услышал шорох бумаги и подошел к комнате планирования. Шум стал громче. Раздался щелчок, затем хрип, а затем рычащий звук. Виктор представил себе одного из чеченцев, выполняющих уборку: собирает флипчарты и разбирает модель. Он будет занят и отвлечен. Если у него и было оружие, то почти наверняка его не было в руке, но нельзя было узнать, стоит ли чеченец лицом к двери и увидит ли Виктора, вошедшего. Тогда может не хватить времени, чтобы попасть в зону поражения без того, чтобы чеченец не применил свое оружие. Пистолет Виктора был не заглушен. Комната планирования находилась на дальнем конце огромной современной мельницы. Между этим помещением и прессовочным цехом старой мельницы было много стен и механизмов, но их было недостаточно, чтобы заглушить звук пули. Выстрел был бы ясно опознан кем-либо в комплексе и далеко за его пределами.

  Виктор снова засунул пистолет за пояс, встал у стены рядом с дверью рядом с ручкой и постучал один раз костяшками пальцев.

  Щелчки и слезы прекратились в комнате планирования.

  Пауза, тишина. Виктор оставался неподвижным. Он представил себе чеченца на другой стороне, проходящего через универсальную схему — от неожиданности к замешательству, от любопытства к действию. Шаги.

  Дверь открылась. Чеченец остался на другой стороне.

  Виктор развернулся и ударил его кулаком в солнечное сплетение. Чеченец согнулся пополам, задыхаясь. Виктор одной рукой схватил его под челюсть, другой уперся ему в череп сбоку и рванул.

  Чеченец упал прямо в дверях.

  Виктор проверил карманы. Как и на улице, он нашел пачку сигарет и зажигалку. Он также нашел пистолет Макарова, небольшой нож и связку ключей. Было несколько ключей разного размера для разных видов замков. Один предназначался для висячего замка, либо для металлических ворот, ведущих туда, где держали Люсиль и Питера, либо для главных ворот мельницы. Он сунул ключи в карман брюк, где у него все еще лежал ключ от «Фантома», а «Макаров» — в другой карман.

  В комнате планирования он увидел модель посольства, разрушенную и разорванную на полу, половину ее засунули в мешки для мусора, как и флипчарты. Виктор поднял глаза и увидел разбрызгиватель в центре потолка. Так же, как снаружи новая мельница была защищена от злоумышленников оградой по периметру, увенчанной металлическими шипами, внутри она была защищена от огня самой современной системой.

  Под разбрызгивателем он сложил стопку пластиковых фрагментов и полосок бумаги для флипчарта. Затем он достал из кармана одноразовую зажигалку и дважды ударил по зажигалке. В воздухе вспыхнуло маленькое пламя. Медленно он положил зажигалку на бок поверх кучи. Пламя продолжало гореть, но не коснулось бумаги, на которой покоилось. Без контакта с пламенем бумага самовозгоралась при нагревании примерно до четырехсот пятидесяти градусов по Цельсию. Зажигалка была всего лишь дешевой одноразовой, но ее бутановое пламя горело почти при двух тысячах градусов по Цельсию. Не зная точной температуры пламени или точки самовоспламенения этого конкретного типа бумаги, Виктор не мог рассчитать точное время, но он прикинул, что бумага начнет тлеть через пару минут. Затем чувствительность детектора угарного газа в спринклерной системе зависела от того, как долго бумага должна дымиться, прежде чем сработают спринклеры и сработает пожарная сигнализация. Это была современная система. Он прикинул, что это займет меньше тридцати секунд.