Страница 108 из 119
'Он будет. Он удалит все связи между работой и им. Я недалеко от того места, где их держат. Я уже был внутри один раз. Я знаю раскладку. Я знаю оппозицию. Лисон думает, что я все еще в посольстве. К тому времени, как кто-нибудь поймет, что это не так, Люсиль и Питер будут в безопасности.
— Это безумие, — снова сказал Мьюир. — Это не план, и ты знаешь, что это не так. Скажи мне, где они. Копы могут быть там через несколько минут. Миссия окончена, поэтому мы передаем информацию нашим союзникам и отходим. Это порядок.'
— Я сказал тебе в начале, что, если я соглашусь, ты не будешь моим боссом. Вы предоставляете мне информацию, а я решаю, что с ней делать. И в этом случае у вас нет для меня никакой информации.
Она сменила тактику. — Это не твоя вина, что они там. Это не твоя ответственность.
Виктор молчал.
— Это не так, — повторил Мьюир. «Это вина Кои, что они в опасности. Это Лисон. Это не твое.
«Если бы я не согласился встретиться с Лисоном и взяться за эту работу, он никогда бы их не взял. Он похитил их, потому что я сказал да. Ему бы они не понадобились, если бы я отказался.
— Тогда это моя вина. Я нанял тебя. Если бы не я, то они были бы в порядке. Это моя вина, а не твоя.
— Тогда что ты собираешься с этим делать?
— Скажи итальянцам. Позволь им-'
— Недостаточно хорошо, — сказал Виктор. «Если я этого не сделаю, они мертвы».
— Это не твоя вина. Послушай меня. Пожалуйста. Не делай этого. Это самоубийство.
— Я позвоню тебе, когда все будет готово.
— Подожди , — взмолился Мьюир.
Виктор положил трубку.
* * *
Люсиль испугалась. Она ничего не слышала. Шумы не пугали ее. Тишина сделала. Мир был громким и хаотичным, и когда люди не производили шума, проблемы заполняли пустоту, оставшуюся позади. Она сидела в углу подземной комнаты, которая была ее тюрьмой. Питер спал у нее на коленях. Ему было так же страшно, как и ей, но он старался не показывать этого. Он не хотел, чтобы она беспокоилась о нем. Она так любила его. Он был таким храбрым.
Она пыталась понять, что происходит, но ничего не понимала. Это была какая-то ужасная ошибка. Какое-то странное недоразумение. Она была просто су-шефом. Ее бывший муж был благотворительным работником. Человек, которого они назвали ее мужем, был незнакомцем. Она не видела его раньше. Всегда. Между ним и Феликсом было смутное сходство. Они были одного роста, одного цвета волос, одного возраста и телосложения, но в то же время это были совершенно разные люди. Прошли годы с тех пор, как она видела Феликса, но никто так сильно не изменился за такой относительно короткий период времени.
Сделал ли Феликс за прошедшие годы что-то такое, что оправдывало такую ситуацию? Она не могла поверить, что он это сделал. Он был холодным, эмоционально заторможенным человеком, который любил свою семью, но не мог относиться к ней правильно, даже когда прилагал к этому все усилия. Даже он понял это в конце концов, но он был порядочным человеком. Он провел свою жизнь, путешествуя по миру на благо других. Как он мог сделать что-либо, что привело бы к похищению его семьи? Наверняка ее похитители осознали свою ошибку. Наверняка человек, которого они считали ее мужем, исправит их.
Или во всем этом была его вина? Он притворялся Феликсом? Украл ли он личность ее бывшего мужа и использовал ее для совершения преступлений, которые привели этих мужчин к двери Люсиль? Это казалось более вероятным.
Эхо шагов подсказало ей, что приближается один из ее похитителей. Шаги становились громче по мере того, как они спускались по ступеням, и стихали, когда они подошли к воротам. Заскрипел замок, заскрипели петли, и появился человек. Это был не Харт и не один из пяти иностранцев, которые держали ее, а мужчина, которого она видела всего один раз, когда ее привели к мужчине, которого они считали своим мужем. Она вспомнила, как его называли: Дитрих.
За брюками у него был заткнут пистолет, а в левой руке он держал тарелку простых вареных спагетти. Он ел его пальцами. Он был шумным едоком.
Люсиль не могла вспомнить, когда в последний раз нормально ела. Хотя она была уверена, что ее нервы не позволят ей съесть что-нибудь существенное, ее желудок застонал при виде и запахе спагетти. Питер любил спагетти. Дитрих увидел, как она смотрит на еду, и, похоже, был доволен. Он стоял там, глядя на нее.
'Что ты хочешь?' — спросила она, когда больше не могла выносить тишину.
Он не перестал жевать, чтобы ответить. — Убить вашего мужа. Но у меня не будет шанса».
— Он не мой муж.
— Конечно, нет. Он зачерпнул еще спагетти пальцами, роняя и засасывая их в рот. Он посмотрел на часы. — Я ненавижу ждать, а ты?
— Тебя зовут Дитрих, да? Она не стала ждать подтверждения. — Вы должны меня выслушать, Дитрих. Этот мужчина не мой муж. Я никогда в жизни его не видел.
Ее похититель слегка улыбнулся, и она увидела его желтые зубы. 'Если ты так говоришь.'
'Я говорю правду. Он не собирается убивать себя ради нас. Он даже не знает нас. Она прошаркала вперед и прошептала так, чтобы Питер не услышал. — Тогда вам придется убить меня и моего сына. Вы же не хотите этого делать, Дитрих?
Он улыбнулся еще одной желтой улыбкой.
* * *
Он остановил машину в двухстах метрах от мельницы, рядом с автосалоном, и заглушил двигатель. Дорога заняла почти одиннадцать минут. Через восемнадцать минут он должен был быть на террасе. Он стянул смокинг и бросил его в кузов минивэна. Он расстегнул рубашку и бросил ее в пространство для ног, пока расстегивал жилет.
Франческа пришла в себя. Она застонала, пошевелилась, подняла брови, моргнула и скривилась. Затем она повернула голову и посмотрела на него так, словно проснулась после ночного сна. Ее глаза все еще были налиты кровью, но теперь она смотрела на него, а не на какую-то точку позади него, как раньше. Харт был прав, когда сказал, что эффект не продлится долго.