Страница 55 из 126
– Если мой брат будет рассказывать вам про теток и моего отца, не верьте. Он сумасшедший.
– А кто твои тети? – осмелилась спросить я, расстилая спальник на кучу сена.
– Болар и Йатул. Они сестры отца. Йатул учит меня охотиться, а Болар… она старшая, – Урог по-орочьи добродушно улыбнулась. Кажется, ей было любопытно с нами разговаривать: не каждый день в Нарзулбур забредают имперки и данмеры.
– А что может сказать о них твой брат? – мягко поинтересовался жрец.
Урог присела к костру, не распознав хитрости Эрандура.
– Он… – к несчастью, девушка ничего рассказать не успела. Дверь распахнулась, на пороге выросла Болар, недовольно покачав головой.
– Иди к своему отцу, – холодно сказала шаманка, и юная орчанка, тихо рыкнув, поплелась в длинный дом. – Мне нужен жир тролля для ритуала, – Болар, захлопнув дверь, села с нами и протянула руки к крошечному костру, который едва мог прогреть хижину.
– Хочешь нам сразу все рассказать? – недовольно глядя на нее, проговорила я.
– Горат уже пятая, – начала шаманка. – Первые две жены подарили Махулаку детей и умерли в родах. Когда умерла первая – мы не придали этому значения. Такое порой происходит. Но после второй задумались… Урог родилась пятнадцать зим назад. И с тех пор мой брат стал одержим детьми. Правда, долгое время женщины не приходили. Он мечтал, что у него будет две жены, как подобает вождю, и что всё его племя станет большим и сильным. Да вот только третья жена не прожила и двух недель. Это было в позапрошлом году. В этом году было две девушки.
– А зачем они приходят? – поинтересовалась я. – Знают ведь, что помрут…
– Уверены, что нет, – вздохнула Болар. – Считают это испытанием Малаката. С тех пор, как нам пришлось нанимать шахтеров и воинов в других крепостях из-за нехватки рук, слухи разлетелись. Самые сильные женщины приходят испытать себя. К тому же… для многих большая честь быть женой вождя.
– Так вот почему Горат сказала, что недостойна! – воскликнула я, слишком обрадовавшись догадке, но сразу притихла.
– Но зачем в таком случае кому-то из ваших травить жен? У вас же тут… – Эрандур тактично кашлянул. – Нет других женщин, кроме вас с сестрой и дочери Махулака.
На лицо Болар легла тень.
– Есть женщины, работающие в шахте. Но они просто наёмницы, и живут у нас не так давно. Йатул часто неодобрительно высказывалась о тяге Махулака к женщинам. Но я не верю, что она бы стала убивать их. Она не смогла бы изготовить такой яд, если вы подозреваете отравление…
– Это не отравление, – отрезал Эрандур. – Проклятье сжигает изнутри. Исцеление бессильно. Надо искать корень зла.
– А… – начала я, пытаясь подобрать правильные слова и вспоминая о синяках и ссадинах на теле Горат. – Не Махулак ли их всех? Он не бывал жесток с прежними женами?
– Не замечала, – покачала головой Болар. – Но мы орки, у нас вся жизнь, и даже любовь, проходит в сражениях.
– В смысле?! Вы дерётесь? – воображение нарисовало красочную картину мордобоя, происходящего каждую ночь между парой безумно влюбленных друг в друга орков.
– Иногда. Когда мужчины хотят показать свое превосходство.
– А женщины, что?
– Колотят в ответ, – буднично отозвалась шаманка. – Но я не слышала ничего в последние ночи.
– Ты подслушивала? – мои брови взлетели на лоб.
– Пришлось. Я хотела узнать истину и проводила все ночи в молитвах Малакату. Из дома никто не выходил. Спальня была заперта. Если это не проклятье, тогда что? – шаманка поднялась и открыла дверь, впуская в хижину холод и грубый крик:
– Стоять! Кто ты?
Ветер принёс тихий, едва различимый ответ:
– Барга гра-Марук! Я пришла стать женой Махулака!
У меня непроизвольно приоткрылся рот. Болар процедила сквозь зубы:
– Малакат, зачем ты так наказываешь нас?
– Откройте ворота! – донеслось с улицы.
– Шестая, – выдохнула я.
– Я должна идти, – шаманка захлопнула дверь, оставив нас с Эрандуром вдвоем у костерка.
– Начинаю бояться, – призналась я, закутываясь в оленью шкуру поверх плаща.
– Что, тоже решила попробовать себя в роли жены вождя? – в голосе данмера прозвучала несвойственная ему насмешка.
– Нет, но вдруг это заразно…
– Иначе, тут бы не было женщин совсем, – успокоил меня жрец, придвигаясь ближе к костру и подкладывая хворостинку в огонь.
– Как думаешь, нам потом расскажут где Волендранг?
– Не вздумай даже ляпнуть о молоте, – Эрандур пронзил меня строгим взглядом. – Иначе нас примут за воров и тут же убьют.
– Да поняла я, – шутливо обиделась на него. – Ну что ж, поживем немного с орками и увидим, если вождь позволит. Главное, чтобы клыки не отросли…
========== Глава двадцать четвертая. Дорога во мглу ==========
Утром третьего числа Руки Дождя я проснулась от холода. Костерок, согревавший нас со жрецом всю ночь, потух, а последние хворостинки догорели и испускали тонкие струйки дыма. Я поскорее схватила несколько веточек из-под стола и подожгла их магией, положив на золу сверху. Теплее не становилось, а Эрандур даже не шевельнулся – продолжал спать как убитый. Я уже заволновалось, не замерз ли он ночью, и полезла проверять, вглядываясь в лицо и пытаясь определить, дышит или нет.
Данмер приоткрыл глаза и подозрительно прищурился, ловя на себе мой пристальный взгляд.
– Что-то случилось?
– Слава богам, нет, – я вернулась обратно на спальник и протянула руки к огню. – Надеюсь, мы здесь не задержимся. С тем же успехом можно было ночевать на улице.
– Интересно, как проходят орочьи похороны и свадьбы… – проговорил Эрандур, сел и размял плечи.
Меня больше интересовало, будут ли нас сегодня кормить или, как вчера, предложат самим сходить поохотиться. К счастью, добывать себе пищу не пришлось, потому что с собой мы прихватили небольшой запас вяленого мяса.
Оставалось только ждать Болар и её предложений насчёт нашего ближайшего «досуга» в попытке снять с племени проклятье Малаката. А для этого надо было выяснить, чем же провинился перед Принцем Отверженных вождь Махулак. И заодно постараться спасти новенькую невесту – Баргу гра-Марук.
Судя по внешнему виду, в спасении Барга нуждалась меньше всего. Ростом она была с вождя и шириной плеч почти не уступала Махулаку. Наголо обритая голова, клыки с мой мизинец длиной, суровый взгляд, приковывающий к месту. Иными словами, завидная партия для вождя. Уж кому бы пройти испытание, так это ей – страннице из Орсиниума, до которой долетели любопытные слухи о проклятом вожде, чьей женой может стать только достойнейшая и благословленная самим Малакатом.
И несмотря на физическую силу и внушительную фигуру, уверенности в том, что Барга выживет у меня не появилось. Проклятьям без разницы, на кого накладываться, а отговаривать орчанку от поспешного замужества, я не рискнула. Уж больно у неё кулаки большие.
О том, что похороны Горат начались, нам с Эрандуром возвестил шум снаружи. Гул грубых орочьих голосов заполнил двор крепости, и мы вышли наружу, чтобы увидеть всё своими глазами.
С неба сыпался мелкий снежок. Порывистый ветер, реющий в горах, выл заунывное подобие траурной песни. Шахтеры и стражники крепости собрались перед длинным домом. Все, как один, серьёзные и хмурые – не подступишься. В Нарзулбуре насчитывалось не больше трёх десятков жителей, но из-за широких спин всё равно не было видно дверей длинного дома, откуда уже выносили тело покойной жены Махулака. Никто не плакал, как часто это бывает на погребальных обрядах у людей. Орки просто молчали.
Я привстала на цыпочки и вытянула шею, но разглядеть что-либо не получалось. И вдруг орочья процессия зашевелилась и также молча последовала вдоль дома, обогнула его, и пошагала вверх по холму, где располагалось кладбище.
Болар громко заголосила молитву Малакату.
– Взываем к тебе, владыка! Прими душу твоей дочери!
Ветер уносил слова шаманки, размазывал их по горам, и молитва таяла, оставаясь не услышанной принцем даэдра. Вряд ли он бы принял проклятую Горат, если она не прошла испытание.