Страница 5 из 22
«Эх, знала бы она о моих проделках!» – в очередной раз с любовью в сердце вспомнил ее Виктор, чувствуя незримое присутствие старой женщины.
Впрочем, теперь он не Виктор, а Азат Каджари, правоверный мусульманин, гражданин Персии, дважды посетивший с хаджем святыню всех мусульман Мекку. Сейчас же он направляется в Сирию, путешествуя в поисках «духовного возрастания».
Эта версия разрабатывалась в ходе кропотливого обсуждения всех вариантов внедрения с руководством Разведупра Туркестанского округа. Тогда Виктор и настоял на том, чтобы была зафиксирована его принадлежность к роду Каджари, о котором он многое знал из рассказов своей бабушки.
Начальники переглянулись и… согласились с доводами их агента. Ведь чем достовернее – тем крепче версия! К тому же прошло слишком много лет, чтобы поверить в практическую возможность встречи агента и его бывших «родственников» на территории Персии. Такая возможность рассматривалась только теоретически.
Проехав еще немного, путешественники увидали слева от очередного спуска с крутой тропы небольшой оазис, в котором толпились одноэтажные строения под тростниковыми крышами.
Путники спешились.
– Это Сирия, уважаемый! – произнес молчавший всю дорогу Анвер. – Дальше тебе лучше пойти пешком.
– Да, конечно! – согласился Азат, протягивая проводнику денежную купюру в сто сирийских лир в качестве платы за услуги. – Спасибо тебе, друг!
– Щукран, эфенди![6] – с почтением поблагодарил турок.
Некоторое время он еще покопался с животными, привязывая их друг к другу, – так было легче возвращаться. Когда же, закончив приготовления, проводник обернулся, то увидел идущего в сторону селения одинокого странника с заплечным мешком и посохом в правой руке.
«Да благословит тебя Аллах!» – мысленно пожелал путнику Анвер.
– Мой господин, пришел человек, за которого просили наши люди в Турции! – Говоривший застыл в почтенном поклоне перед сидевшим у проточного водоема колоритным седовласым мужчиной лет пятидесяти.
У ног господина, опущенных в прохладную проточную воду, текущую из горного ручья, суетились разноцветные пестрые рыбки, приятно покусывая за кожу и расслабляя уставшие за день конечности.
Шейх Абдул Разак бен-Валид, повелитель и духовный наставник всех суннитских племен, населявших Халебский вилайет, отдыхал в своем доме после возвращения из поездки в Дамаск, где встречался с местными улемами (священством).
Он сидел у фонтана на кафельном полу в одной белой сорочке и в тишине, которую нарушала лишь мирно булькавшая вода, размышлял о результатах состоявшихся встреч. Его волевой подбородок кольцом охватывала пышная седая борода, которую он временами поглаживал, находясь в глубокой задумчивости.
Будучи крупным держателем маликяна – земель, на которых проживала чуть ли не треть всего населения Сирии, Абдул Разак, представитель влиятельнейшего в стране клана, был широко известен в политических и религиозных кругах.
Обладая неограниченной властью над своим народом, шейх тем не менее слыл человеком разумным и справедливым. Он был внимательным к чужому мнению и, если оно оказывалось убедительным, готов был его принять. Но только не в вопросах веры, где он строго придерживался традиционного ислама суннитской уммы (общины) и беспощадно боролся с любыми проявлениями ставшего модным в последнее время суфизма (мистики).
«Все, только чуть возвысятся, начинают выдавать себя за наби[7]! – мысленно беседуя сам с собой, ворчал всемогущий шейх. – А в голове лишь одно – власть и деньги!»
Абдул Разак внимательно следил за расстановкой улемов в своем вилайете, вполне справедливо считая их основной причиной возникновения разного рода новомодных вольнодумных течений в религии, способных привести к расколу общины правоверных. И в борьбе с подобными проявлениями он был непреклонен.
Слуга тихонько кашлянул, осторожно напоминая о своем присутствии.
– Он пришел из Турции? – наконец после долгой паузы поинтересовался хозяин, неторопливо поворачивая величественную голову в сторону двери.
– Да, мой господин.
– Чего же он хочет?
– Учиться на муллу!
– Отчего же он не окончил медресе в Турции? Разве турецкий султан не халиф всех правоверных?! Да благословит его Аллах! – делано удивился шейх.
На самом же деле он давно уже помышлял о духовной независимости сирийской мусульманской общины от слабеющего османского владычества.
– Правоверный не турок. Он – подданный Персии, представитель весьма древнего аристократического рода. К тому же довольно образованный молодой человек, бывал в Мекке.
– Вот как?! – Шейх поглядел на своего дворецкого заинтересованно. – Ну, пусть заходит!
– Здравствуй, мой господин! – смиренно приветствовал хозяина дома вошедший юноша.
Он стоял у двери с дорожной сумкой и посохом, но с неописуемым достоинством, выдававшим в нем человека из высшего общества. Взгляд его ясных глаз светился разумом книжного, образованного человека. Все это не ускользнуло от проницательного, умного шейха, глядевшего на незнакомца изучающе.
«Интересно, кто ж ты на самом деле?» – подумал Абдул Разак, а вслух произнес:
– Здравствуй и ты! Проходи, сбрось свою обувь и садись рядом со мной, – рыбы снимут усталость с твоих ног!
– Благодарю тебя, уважаемый! С радостью! – принял предложение незнакомец.
Азат хорошо понимал, что от того, насколько он будет убедительным и какое впечатление на шейха произведет его рассказ, зависит многое, если не все!
Завиляв хвостиками, проворные рыбки стайкой приблизились к ногам юноши и, обгоняя друг друга, принялись чувствительно поклевывать их. Ощущение было непривычным, но молодой человек не подал вида, стараясь расслабиться.
– Ты, говорят, из знатного рода? – начал беседу хозяин, обнаруживая желание сразу же разобраться в главном.
– Да, мой господин! Меня зовут Азат Каджари. Наш род был известен еще во времена царя Дария Персидского.
– А что означает эта надпись на персидском языке на твоем перстне? – полюбопытствовал шейх.
– Это герб нашего рода и девиз, – скромно ответил юноша.
– Угу… – промычал задумчиво Абдул Разак. – Что же ты ищешь в Сирии, столь далекой от ваших мест?
– Хочу учиться на священника!
– А почему не на родине, в Персии?
– Мои родные выступили против того, чтобы я стал аятоллой, готовя для меня иной, светский, путь. Все мои предки по линии отца служили по государственной линии.
– Вот как? А твой отец, кто он?
– Советник в правительстве нашего государя. Ведает вопросами судопроизводства.
Шейху импонировал юноша. Его правильный арабский литературный язык, а не диалект, на котором изъяснялись простолюдины, выдавал в нем образованного человека. И в какой-то момент Абдул Разаку вдруг захотелось поверить юноше. «А может, и правда сбежал из дома, подальше от родителей? И всему виной – любовь? – предположил осторожный шейх. – Все равно за ним надо еще поглядеть!»
Азат же, со своей стороны, также отметил, что, задавая свои вопросы, хозяин дома с вниманием выслушивал его ответы. Было совершенно очевидно, что тот силится понять, правду ли говорит ему незнакомец или пытается утаить ее от него для какой-то своей, неведомой пока цели.
Глаза шейха, от которых молодой человек ощущал себя весьма неуютно, буравили незнакомца изучающе.
– Кофе не желаешь ли? – наконец после долгих дотошных расспросов предложил Абдул Разак.
– Спасибо, с большим удовольствием! – принял предложение путник, понимая, что его проверка еще далека от завершения: «Хочет удостовериться, действительно ли я аристократических кровей!»
– Эй, человек! – властно возвысил голос хозяин.
Тут же появился слуга, подобострастно кланяясь и глядя в пол.
– Кофе неси! – кратко скомандовал шейх и добавил: – С кардамоном и корицей!
После он жестом пригласил юношу следовать за собой, направляясь к ковровой зоне, расположенной под финиковыми пальмами, у зарослей пахучего рододендрона.
6
Спасибо, господин! (Араб.).
7
Пророк (Араб.).