Страница 6 из 22
– О, они не опасны! – поспешил заверить их мальчик. – Встретить огоньки на своем пути – большая удача! – он довольно потер ладони.
Блуждающих огоньков тем временем становилось все больше и больше. Вынуждая темноту отступить, они подплыли к завороженной Лахте, словно, желая утешить ее и приободрить. Беспрестанно меняя размер и форму, они делались то светлее, то ярче, источая теплый немеркнущий свет. Как вдруг все огоньки разом отлетели в сторону.
– Что они делают? – взволнованно спросила Лахта.
– Хотят, чтоб мы последовали за ними, – догадался Фэйр.
– Ага, как же! Пойдешь и сгинешь на веки вечные – пробурчал Борхольд.
– Блуждающие огоньки – добрые духи, – сказал Фэйр. – Уверен, они выведут нас, куда нужно.
Путники переглянулись – делать было нечего. Фэйр уверенно двинулся первым. Бральд помог Лахте подняться, и они не спеша последовали за ним. Замыкал ход Борхольд, бросавший в сторону огоньков подозрительные взгляды.
III
Нежданные проводники летели скоро, ловко петляя меж косматых деревьев. Путники шли каких-то полчаса, а им казалось – вечность. Когда чего-то нетерпеливо ждешь, мнится, что время течет иначе.
Оказавшись подле Фэйра, Лахта промолвила:
– Спасибо тебе!
– Не благодари раньше времени, – тихо ответил тот.
– Я верю, что пастыри смогут помочь, – уверенно сказала она. – Их волшебство поистине не знает себе равных!
– Тебе о них что-то известно? – улыбнулся Фэйр.
– Немногое, – пожала плечами Лахта. – Страсти, конечно, всякие, что деревенские любят порассказать. Но я им не внимала. Покойного мужа слушала. Хальд сказывал про волшебство. Не про целительство, правда, про чудеса разные, – она мечтательно улыбнулась, припоминая былое. – Говорил, вид у пастырей дивный. Кожа цвета свежей листвы и сочного мха. Волосы – всех оттенков лесных ягод и цветов. На лицах отметины, – серые, диковинные, витиеватые, – она задумалась на мгновение. – А вот что они значат – не ведаю.
– Отметины эти повторяют очертания ягод и цветов, что подарили цвет их волосам, – пояснил Фэйр. – Каково растение пастыря – такова и его суть. К примеру, подснежник говорит о веселом нраве и доброте, а вьюнок о мягкости и скромности.
– А как они растения выбирают?
– Они не выбирают, – ответил мальчик. – Такими рождаются. Родители сразу и угадывают растение по отметинам.
– Вот это диво, – прошептала Лахта. – Вот почему Хальд говорил, что в пастырях леса скрыта древняя сила леса, его сокровенная суть.
– Правильно, таковы пастыри лесов, – кивнул Фэйр.
– А бывают и другие? – удивилась она.
– Вестимо, бывают, – ответил он. – Пастыри вод, например, или пастыри гор. Повсеместно населяют они Запредельные земли. Владеют всеми языками и могучим волшебством. Такие разные и при этом такие похожие. Но пастыри лесов кажутся мне особенно удивительными.
– Отчего?
– Они одни из пастырей могут насылать волшебные видения, – пояснил Фэйр. – Порой они неотличимы от реальности. А порой сияют как далекие звезды.
– А могут такими видениями быть плоды пузырной травы?2 – спросила Лахта.
– А то! Их пастыри леса обычно заместо светильников держат. А отчего… – голос мальчика оборвался при виде большого оранжевого фонарика, что неспешно плыл им навстречу. Внутри фонарика ярко горела волшебная ягода.
Лахта осторожно коснулась его пальцем. В тот же миг фонарик рассыпался мириадами сверкающих огоньков. Они устремились вверх и незаметно истаяли в воздухе. – Кажется, пришли, – улыбнулась она.
– И успели доложить о себе, – усмехнулся Фэйр. – Этот фонарик еще и неустанный ночной часовой.
Мальчик обернулся и поспешил обрадовать остальных. Скоро им встретилось еще несколько волшебных фонариков. Вокруг снова делалось светлее. Таинственный свет рождался где-то впереди и щедро изливался под ноги путникам. Потом молчаливые деревья расступились, выпустив их на просторную поляну.
Посреди поляны величаво возвышался исполинский дуб. А по краю стояли дубы пониже, но не менее крепкие и горделивые. То здесь, то там в воздухе мерно покачивались сияющие волшебные светильники.
– Лучистая поляна… – прошептал Фэйр. – Извечное обиталище пастырей Заповедного леса.
Лахта ахнула и тут же недоуменно нахмурилась.
– Но где же дома?
Фэйр загадочно улыбнулся.
– А ты присмотрись.
Лахта прищурилась и невольно шагнула вперед.
– Это что в дереве… дверь?
– И дверь, и окошки, – ответил мальчик. – Не в нем одном – во всех деревьях на поляне. Легенды гласят, что давным-давно, на заре веков пастыри селились подле молодых деревьев. С годами те высились и мужали, заботливо обступая уютные хижины. И как сами пастыри неразделимы с лесом, их жилища стали неразделимы с деревьями.
Лахта растерянно закрутила головой.
– А теперь куда?
– К дереву-исполину, – кивнул Фэйр. – Здесь живет глава поселения. Самый древний и мудрый, он и в волшебстве искуснее всех.
Он уверенно направился вперед, но в дверь постучать не успел. Фонарики службу несли исправно – в окошках зажегся свет. Тихо скрипнув, отворилась дверь, выпустив невысокую стройную деву. При виде ее все четверо невольно замерли.
Кожа девы была цвета молодой травы. Бледно-лиловые волосы ниспадали до самой земли. На щеках ее темнели витиеватые очертания стеблей шалфея. Проникновенные глаза таинственно мерцали, словно две большие жемчужины. Серая рубаха на плечах девы, мешковатая и несуразная, сидела, однако, на диво хорошо. Из штанов выглядывали босые ноги с неестественно длинными узловатыми пальцами. Такими же были пальцы на руках. Точно и не пальцы вовсе, а шероховатые ветки и корни лесных деревьев.
– Хаш, оуэши Эйша3, – с поклоном приветствовал деву Фэйр.
– Хаш, оуэши хашшэн4, – прозвучало в ответ.
Внезапно из глубины дома послышалось:
– Эйша, хэшш шарш ох хоэ?
Язык пастырей звучал чудно. Точно это ветер шелестел в высокой траве или в гуще веселой листвы.
– Нумо шэнны, ойшан. Эй айс шой, хашшэн, – отозвалась та и белозубо улыбнулась.
– Что это значит? – шепотом спросил мальчика Бральд.
Тот поспешил разъяснить: «Кто там, Эйша, внученька? Просто люди, дедушка. И твой друг, целитель».
В тот же миг из диковинного дома показался старик, такой же малорослый и ясноглазый. Морщинистая кожа его была густого зеленого цвета. Посеребренные небесно-синие волосы обрамляли строгое худощавое лицо. По высокому лбу шла частая вязь из игольчатых васильков.
От старика веяло мудростью и спокойствием. А еще – вечностью. Сомнений быть не могло – перед ними стоял глава пастырей. При виде Фэйра он расплылся в широкой улыбке, и за строгостью проглянула безграничная доброта.
Мальчик тоже заулыбался. Шагнув навстречь, они обнялись.
– Здрав будь, премудрый Шарши! – учтиво молвил Фэйр.
– И тебе здоровья, юный целитель, – ответил тот на чистом хельдском. – Что привело тебя в столь поздний час? И кто твои спутники? – он зорко прищурился. – Помнится, последний раз люди, пришедшие с тобой, искали помощи лишь на словах. А на деле хотели выкрасть наши волшебные вещицы.
– Мы здесь не за этим! – выступила вперед взволнованная Лахта. – Мы родные Хальда-плотника. Вы ведь знали такого? – она обернулась. – Это Борхольд – приходился ему отцом. Бральд – братом. Я – Лахта, была ему женой. А это – Хейта, – она бережно отогнула край перевязи, – наша с Хальдом дочь. Она больна, – голос Лахты предательски дрогнул. – Удушлица поразила. Фэйр сказал, вам нет равных во врачевании, – в глазах ее проступили горькие слезы. – Пожалуйста, помогите…
Шарши тотчас кивнул.
– Проходите. Я бы и первым встречным в такой просьбе не отказал, а дочери Хальда сочту за честь помочь. Твой муж был редким человеком. Здесь его почитали за друга.
2
Физалис
3
Здравствуй, дорогая Эйша
4
Здравствуй, дорогой целитель