Лобановский

Внешне грубый, недоступный, он даже при самых жестоких разносах старался оставаться справедливым, потому что сам много натерпелся от несправедливости. Он понимал, что киевские динамовцы начали потихоньку отставать в плане организации игры от основных соперников, и первейшую свою задачу видел в том, чтобы сделать команду структурно более подвижной, мобильной, применяющей более сложную систему взаимозаменяемости, отказавшись от игры в обороне силами в основном защитников. Природный ум, которым обладал Маслов, помог ему определить то лучшее, что осталось у команды после работы с ней Ошенкова и Соловьёва, сохранить это и дополнить своим, новым.

«Маслов, — вспоминал Лобановский, — морщился, когда мы с Базилевичем, получая мячи на флангах, как и прежде, демонстрировали технику на месте, технику обводки по своим “желобкам”. Он хотел — и требовал от всех без исключения игроков — значительного расширения диапазона действий, неутомимых манёвров в атаке по всему её фронту, заставлял освобождать фланговые зоны для внезапных подключений по ним полузащитников и даже защитников, неукоснительно претворял в жизнь один из основополагающих своих тактических принципов — постоянное создание численного большинства во всех фазах игры, боролся всеми методами против передержек мяча, красивостей ради красивостей, громко клял тех, кто ожидал пас, стоя на месте.

Для того чтобы играть так, как он требовал, нужны были несколько иные тренировочные методы, нежели те, которыми в команде обходились прежде. Маслов видоизменил и характер тренировок, и тренировочные средства, серьёзный акцент сделал на атлетическую подготовку как в подготовительном периоде, так и во время чемпионата.

Не стану утверждать, что новшества Маслова понравились всем. Мы — и я в том числе — наивно полагали, что вполне можно было бы обойтись известными нам способами ведения тренировок, не меняя при этом так кардинально организацию игры. Нам не дано было тогда понять то, что уже понимал Маслов. Я дискутировал с тренером по ряду вопросов и был убеждён в своей правоте. Я считал более разумным в соревновательный период, когда много нагрузок выпадает в матчах, тренироваться только с мячом. Не мог я понять, зачем всем надо делать одинаковый объём работы, я считал, что одна группа людей должна быть занята в основном так называемой черновой работой, а другая — “ювелирной”, благодаря которой и ставится точка в общем успехе. И наконец, гораздо ближе мне по игровому духу были привычные методы игры, традиционные проходы по флангу, пусть затяжные по времени, но красивые и эффективные, и мне трудно было поверить, что они тормозят командную игру.

Тренерская правота Маслова оказалась намного выше моей правоты игрока. Я не собираюсь рассуждать на тему, стоило ли Маслову возиться тогда со мной и обращать в свою веру, но сейчас бы я, по всей вероятности, поступил бы с Лобановским-игроком так же, как поступил он: разругавшись со мной в раздевалке ярославского стадиона после ничьей с “Шинником” 2:2, он перестал ставить меня в основной состав, и я понял, что в этой команде мне больше не играть.

Не скажу, что понимание этого доставило мне огромную радость. Я был раздосадован и зол на Маслова, его действия казались мне верхом несправедливости, я считал себя незаслуженно обиженным и, любя безмерно киевское “Динамо”, мечтал доказать свою правоту в то время, когда играл в команде другой.

Между тем Маслова резко критиковали за результаты, за шестое место в 1964 году, за невысокую результативность, за... зонный принцип в обороне, который он применял в чистом виде. Слава богу, у людей, ответственных за судьбу команды, хватило терпения, и Маслову было предоставлено время, которым он умело воспользовался, выведя киевское “Динамо” на уровень высокого международного класса в 1966—1968 годах».

«Мало того что под руководством Севидова киевская команда выиграла в 1971 году чемпионат страны, — «атаковал» Маслова Аркадий Галинский, — она ещё вернула себе тот дух, который определял её лицо начиная со второй половины 20-х годов (когда команда была создана) и который в 1964—1970 годах был, казалось, утерян безвозвратно. Хотя, между прочим, именно в эти годы киевское “Динамо” добилось неслыханных, по сравнению с прошлыми временами, успехов: в течение трёх лет подряд побеждало в первенстве СССР, дважды выигрывало Кубок и два раза занимало в чемпионатах страны 2-е место! Но если до 1964 года приматом стратегии киевлян была атака, то в 1964—1970 годах — практичная игра от обороны: выигрыш на своём поле, ничья на чужом».

Если называть вещи своими именами, то это утверждение, выдуманное всего лишь для того, чтобы голословно унизить признанного всем футбольным миром Маслова, приписать ему то, чего он никогда не делал, — форменное враньё. 50,9 процента масловских побед одержано на выезде и на выезде же — всего 41,5 процента от всех матчей, сыгранных вничью. Что же до показателей так называемой «практичной игры от обороны», то киевское «Динамо» периода Маслова (без учёта первого сезона — 1964 года, когда новый специалист приглядывался к команде, и последнего — 1970-го, когда тренера, не дожидаясь завершения чемпионата, уволили) забило 281 мяч (56,2 гола в среднем за сезон и 1,7 — за матч), пропустило всего 91 мяч (18,2 в среднем за сезон) и проиграло лишь 15 матчей (3 в среднем за год) — выдающееся достижение для одного из самых сильных на тот момент чемпионатов в Европе. Дважды при Маслове (в 1966 и 1968 годах) «Динамо» выигрывало «Приз агрессивного гостя» — его получала команда, больше других набиравшая очков на чужих полях.

Цифры же, сопровождавшие три масловских чемпионских года, вообще феноменальные: 65 побед и всего лишь 8 (за три сезона!) поражений, 74 матча из 110 сыграно «на ноль», разница забитых и пропущенных мячей: 175 (1,6 в среднем за игру) — 53 (0,48).

«Аркадий Романович, — говорил Лобановский, — был блестящим журналистом и, отчасти, даже прогрессивным человеком... Однако Маслов добился, чтобы ему “нашли квартиру” в Москве: спецкор “Советского спорта” пытался вмешиваться в тренировочный процесс и на весь Союз трубил о порочной тактике тренера Маслова!.. А ведь ему, великолепно владевшему пером, футбольные обыватели верили... Но стоит ли “красиво” писать о футболе, если выхолащивается сама идея и остаются одни слова?»

Принято считать, что Маслов, назначенный на должность старшего тренера киевского клуба 4 января 1964 года, разом избавился от них обоих — и Лобановского, и Базилевича. Но Базилевич в 1965 году сыграл за «Динамо» 25 матчей, забил 8 мячей. В том же 65-м Лобановский сыграл за «Черноморец» 28 матчей и забил 10 мячей, став лучшим бомбардиром команды. Базилевич поначалу был заявлен за «Динамо» (Киев) и на чемпионат 1966 года.

«Просто пришёл день, — рассказывает Базилевич, — когда Маслов решил, что я ему больше не нужен. У него было своё видение игры, и он создавал такую модель команды, в которую я не вписывался. С Лобановским случилась та же история. Никаких там “не сошлись характерами” не было. Не подходил Маслову Лобановский, а подходил Хмельницкий — вот вам одна замена. Не подходил Базилевич, а подходил Поркуян — вот вам вторая замена. И не было никаких скандалов. Так решил Маслов, и точка!»

Первой мишенью Маслов, перестраивавший игру команды, выбрал Лобановского. Группировок, будто бы созданных в команде специально «под Маслова» с участием Лобановского, в «Динамо» не было и в помине. Лобановский ему просто мешал работать над строительством новой команды.

«Валера, — говорит Василий Турянчик, не раз выводивший киевское «Динамо» на поле в роли капитана, — был очень упрямый, не хотел играть в пас, стараясь самостоятельно решить тот или иной эпизод. Несмотря на индивидуальное мастерство Лобановского — хитроумную обводку, финты, манеру укрывать мяч корпусом, соперники постепенно изучили его и начали всё чаще выигрывать единоборства, действуя по необходимости вдвоём, а то и втроём. Соловьёв с этим ещё как-то мирился, а когда “Динамо” возглавил Маслов, он начал подбирать себе исполнителей под систему 4—4—2. Лобановский не сошёлся с тренером во взглядах на игру и ушёл из команды».