Грешник (ЛП)

— У вас близкие отношения.

— Он мой самый лучший друг. Моя вторая половина, в дополнение к моей ше… моей жене. Хотя это может звучать странно.

— Любовь бывает разной. Вот скажи: ты говоришь, что беспокоишься о нем. Это из-за ваших отношений или потому что он сам в опасности?

Бутч открыл рот, чтобы ответить на казалось бы риторический вопрос, но потом резко закрыл. Когда его разум начал соединять некоторые точки, он увидел, как появилась модель, настолько очевидная, что он должен был заметить это все раньше. Другие должны были это заметить.

И кто-то должен был, черт возьми, что-то с этим сделать.

Бутч вскочил на ноги.

— Сестра, простите меня. Я должен… я должен идти.

— Все в порядке, дитя мое. Следуй своему сердцу, оно никогда не обманет тебя.

Монахиня повернула голову и посмотрела на него.

Бутч застыл. Лицо, что было обращено в его сторону, никому не принадлежало. Это были сотни женских лиц, изображения которых наслаивались друг на друга, расплываясь в оптическом обмане. И это еще не все. Из-за черных складок одеяния ослепительный, очищающий свет струился на пол, подсвечивая молитвенный стул.

— Это… Вы, — выдохнул Бутч.

— Знаешь, ты всегда был среди моих любимчиков, — произнесла сущность, а лица разом улыбнулись. — Несмотря на все вопросы, которые ты смел задавать мне. Теперь ступай, следуй порывам души. Ты прав во всем, особенно что касается моего сына.

И в следующую секунду Дева-Летописеца исчезла, оставив после себя благодатное сияние своей чистоты, всего лишь на мгновение.

Бутч снова остался один, и у него возник соблазн воспроизвести в памяти весь разговор, внимательно изучить его, чтобы узнать больше, насладиться тем фактом, что он сидел рядом с создательницей расы вампиров.

Из всех, она пришла повидаться именно с ним.

Но времени на это не было.

Выбравшись из-за скамьи, Бутч достал телефон по пути из святилища и через притвор. Он набрал номер из избранных. И молился, чтобы на его звонок ответили.

Гудок…

Еще один…

Третий…

Да ради всего святого, — думал Бутч, толкая тяжелую парадную дверь собора. Ви сейчас в центре города. В поисках лессеров. И Омега не был тупым.

Источник Зла понимал, как работало пророчество, потому что ни одна смертная сущность, вампир, человек или их комбинация, не сможет выжить, вбирая в себя частицу Омеги. Необходим способ вывести зло из смертного, и он был.

Племянник Омеги, Вишес, был ключом. И понимание этого, конечно, наверняка дошло до его родного дяди. Любой тактик в какой-то момент уже сложил бы дважды два, и тот факт, что Омега еще не дошел до этого, означал, что на него скоро снизойдет озарение.

— Возьми трубку, Ви, — пробормотал Бутч, вбегая вверх по каменным ступеням. — Ответь, мать твою.

Не Бутча надо было держать подальше от улиц и в безопасности.

А его напарника.

Глава 32

Приняв форму посреди влажной, холодной ночи, Син испытывал раздражение. Два раза в год все бойцы должны были сдавать экзамены по физподготовке в учебном центре Братства. Колоссальная трата времени. Если ты мог ходить, не носил гипс или бандаж, или же тебя подлатали в последние двадцать четыре часа, то должен быть на поле. Ради всего святого, в Старом Свете ты сражался, покуда твоя рука держит кинжал. А здесь? В Новом Свете? Люди беспокоятся о таких вещах, как биомеханика, питание, производительность.

Сказочная херня.

Особенно, когда у него были дела, которые нужно сделать, прежде чем отправиться на патруль в центр города.

На заднем дворе дома Джо было тихо. Точно так же, как и на переднем, где он искал ее машину и успокоился, обнаружив ее на третьем парковочном месте от дорожки, что вела к входной двери. Джо была в безопасности. Она внутри. И так будет до рассвета.

Больше ему здесь делать нечего.

Он появился здесь, но на этом все.

Но зачем он тогда вернулся..?

Син нахмурился, когда его ладонь нашла приклад пистолета, и присел на корточки. Он устроился за большим мусорным контейнером рядом с небольшой общей террасой… поэтому у него было прикрытие, как оптическое, так и в части запахов. И оно ему явно понадобится.

Он был не один.

Раздувая ноздри, он принюхался к ветру, резко изменившему свое направление.

Приблизительно в пятнадцати футах от него, рядом с окном Джо, спиной к зданию стояла высокая, мощно сложенная темная фигура, ее взгляд был прикован к стеклу, словно он пытался разглядеть, что происходит между планками жалюзи, не раскрывая своего присутствия. Света, пробивающегося сквозь планки, было достаточно, чтобы татуировки на висках и бородка были узнаны тем, кто видел их до этого много раз.

Что, черт возьми, здесь забыл Вишес?

Клыки Сина удлинились, и верхняя губа приподнялась, он усилием воли заставил себя не менять пистолет на кинжал. Огнестрел использовался в экстренном случае. Кинжал… если ты хочешь смотреть в глаза своей жертве, забирая ее жизнь.

И он хотел убить Брата. Здесь и сейчас.

Черт, да, он уважал мужчину на поле боя. Разве можно не ценить вклад Вишеса в этой войне? Брат со своей светящейся ладонью был серьезным оружием, и более того, он всегда проявлял себя как сдержанный соратник, но готовый дать точного саркастического пинка всякому, кто это заслуживал.

Но перечисленное дерьмо потеряло свое значение, когда мужчина появился рядом с жилищем женщины Сина.

Ни хрена не имело значения…

Ви сунул руку в свою кожаную куртку, достал мобильный телефон, выругался и отошел от окна. Отвечая на звонок, он приглушил голос, но уши Сина прекрасно уловили каждый слог.

— Бутч, ради Бога, давай я перезвоню. Я сейчас проверяю полукровку, хочу узнать, не приблизилась ли она еще к своему перехо… — Вишес нахмурился. — Подожди, что? Коп, помедленнее… о чем ты?

Во время последовавшего молчания Брат нахмурился так сильно, что татуировки вокруг его глаза исказились.

— Ты видел кого? Мою мамэн? Да ну нахрен.

Син закрыл глаза. И когда он снова открыл их, обнаружил, что действительно поменял оружие, и, когда сверкнула сталь его кинжала, он подумал о том, сколько раз Ви точил для него это лезвие. Вишес точил лезвия для всех. Сначала Син подумал, что это еще одна нелепая, суетливая централизация функций, люди думают о подобных глупостях, когда нет нужды заботиться о том, где достать еду в следующем месяце. Да ладно, он веками сам точил свои клинки, как и другие Ублюдки.

Нужна лишь заточка, и Син приноровился.

Вишес вывел шлифовку и полировку на другой уровень, и, надо признать, очень высокий. Преимущество было не в безопасности — Син об этом не беспокоился — скорее вопрос в эффективности. Ты был более смертоносным, орудуя тем, что заточил Ви.

Так что да, убивать его сегодня вечером будет досадно.

— Нет, нет, мы не будем обсуждать эту чушь. Я — не Разрушитель. Ты. Ты тот, кого следует беречь…

Жалюзи раздвинулись, как будто Джо услышала разговор. И когда Син увидел темные очертания ее головы и копны волос, его сердце остановилось. А затем пустилось вскачь.

Он снова посмотрел на кинжал в своей ладони с мыслью о том, как тело буквально взяло все под свой контроль. Он думал о том, как расчехлил оружие и был готов пойти против соратника… кого-то, кого ему абсолютно, безусловно, будет не хватать? И кто абсолютно, безусловно, не сделал ничего плохого самому Сину?

Стало ясно, что происходит.

Черт.

Он связался с Джо.

***

Джо опустила жалюзи на своем окне. Отступая, подняла руки к голове. Ее сердце бешено колотилось, она подумала о звонке в 911, но что она скажет?

Помогите, кто-то говорит прямо рядом с моей спальней. Ну, мне кажется. Как минимум… я думаю, что слышала мужской голос.

Не было ничего критичного в том, чтобы слышать шепот. Более того, просто думать, что ты слышала шепот, тоже не критично.