Страница 74 из 88
Мы ели наш поздний завтрак в тишине. Я кусала свой тост, пока он засыпал хлопья в рот. Он читал газету, и я воспользовалась возможностью, чтобы бесстыдно взглянуть на него.
После душа Юлий надел спортивные штаны угольного цвета и ничего больше. Он прошёл мимо меня, даже не взглянув, и это безразличие потрясло меня до глубины души. Теперь, я увидела то, чего не видела раньше или, точнее, не замечала. Его красивое лицо выглядело напряжённым, появилась двухдневная щетина, по которой мне хотелось провести пальцами, а его полные, привлекательные для поцелуев губы были удивительно тонкими.
Моё сердце сжалось от грусти.
Сегодня он был другим. Он держал себя по-другому, по-другому преподносил свои черты… просто был другим. Он был холоднее, чем накануне, даже казался суровым.
Моё сердце остановилось, и моя надежда рассеялась.
Казалось, что весь наш прогресс исчез.
Неужели до него только что дошло, что я не стою тех проблем, которые принесла ему?
Дерьмо.
Я боялась этого больше всего.
Моим планом было показать Юлию, как он был дорог в надежде разжечь пламя желания, которое он когда-то держал для меня. Старая Алехандра позволяла людям вытирать об неё ноги. Новая Алехандра достанет луну с неба, чтобы стать лучом надежды и осветить путь своему возлюбленному.
И для Юлия это будет лунный свет.
Мне было интересно, знает ли он, на что я готова пойти, чтобы он был счастлив, что я сделаю, чтобы он был в безопасности. Я думала, что моё отношение к нему понятно.
Я была без ума от него.
Наши отношения были улицей с двусторонним движением. Я не ожидала «бесплатной поездки» (прим. пер.: отношения, в которые второй человек не вкладывает себя) и не хотела. Я хотела быть активным членом нашей команды, и я бы показала ему свою ценность, если бы представилась такая возможность. И, как меня научило временами жестокое, часто апатичное существование, для того, чтобы покончить с этим, временами нужно испачкать свой нимб.
Положив частично съеденный тост обратно на тарелку, я осторожно спросила:
— Ты отправишь видео моему отцу?
Ему не нужно было объяснять, что за видео. Мой отец должен был знать о судьбе своего сына, и о том, что единственный наследник был мёртв. Но вместо того чтобы смотреть на меня, Юлий покачал головой.
— Нет. Лучше держать отца в неведении как можно дольше.
— Как долго? — спросила я, не в силах поверить, что он желал бы, чтобы союз моего отца и Гамбино продолжался, учитывая смерть моего брата.
На этот угрюмый вопрос Юлий поднял взгляд на меня, отрываясь от газеты. Его глаза слегка сузились, и он жёстко пробормотал:
— Сколько, чёрт возьми, потребуется. — Он окинул меня беглым взглядом. — Не похоже, будто у тебя есть готовый план. Всё, что у тебя есть, — это время. — Он пробормотал себе под нос: — Благодаря мне.
Это было оскорблением, и он сделал то, что хотел. От обиды мои щёки покраснели.
Я решила, что сегодня определённо не день для ругани, и прикусила язык.
Я хотела высказать ему, что он вступил в этот брак не только добровольно, но и сам поставил меня в это положение, когда я не осмелилась возразить, чтобы спасти свою жизнь. Я хотела напомнить ему, что Джио был моей проблемой, и если он не может с этим справиться, то должен отпустить меня, чтобы я могла сделать это самостоятельно. Моё нежное сердце вступило в борьбу с напоминанием того, что я его очень люблю и очень сожалею обо всех проблемах, которые случились из-за моего пребывания здесь.
Но ничего хорошего не выйдет из противостояния с моим мужем из-за такой банальной вещи, как обиды, не в этой ситуации. Вне зависимости от того, как Юлий со мной разговаривал, я была бесконечно благодарна за всё, что он для меня сделал.
Время обеда пришло и прошло. Мы съели макароны, которые я приготовила, чтобы задобрить зверя, и он ел быстро, закидывая кучу еды в рот, будто не мог уйти от меня достаточно быстро. Я с тоской смотрела на него, когда он уходил в свой кабинет, с легким хлопком захлопнув за собой дверь.
У меня вырвался вздох, когда я села на диван и, подняв его ноутбук, положила себе на бёдра, открыв крышку. Юлий накануне дал мне пароль, и сказал заказать всё, что мне будет нужно, использовав одну из его многочисленных кредитных карт. Я провела вечер, покупая одежду и косметику в интернете, отправляя их на абонентский ящик, который он также дал мне.
Чем больше я покупала, тем сильнее чувствовала себя как дома. Мои внутренние переживания утихали с каждой следующей покупкой.
Юлий не собирался делать ничего необдуманного, я была в этом уверена. Чёрт, он женился на мне, перевёз меня в свой дом и сказал мне купить всё, чего я хотела и в чём нуждалась. У него был плохой день, вот и всё. Он не собирался вышвыривать мою задницу на улицу.
Я посмеялась над собой, усмехаясь над своей необоснованной нервозностью.
Глядя на открытый веб-браузер, я раздумывала о том, чтобы сделать что-нибудь настолько тупое, что-то, что рассердит Юлия, если он когда-нибудь узнает. Но по мере того, как проходили минуты, навязчивая мысль, охватившая меня, крепчала, и я знала, что сделаю это — наплевать на последствия, если они будут.
Я ввела данные от электронной почты, мигающий курсор заставил меня сделать ход.
Достаточно было всего лишь одного щелчка, и, когда мой почтовый ящик открылся, сердце забилось быстрее. Чувство вины заставило меня высматривать любые признаки приближения, но с Юлием, который спрятался в своём кабинете, и Линг, чёрт знавший, где она была, я держалась за своё неправильное решение и смирилась с этим.
Я нажала на кнопку «Написать письмо», ввела адрес электронной почты отца и написала два слова перед тем, как нажать «Отправить».
Я в безопасности.
Моё сердце умоляло меня добавить ещё много несущественных мелких деталей, но мой мозг запретил это. Я вышла из системы так же быстро, как и вошла в неё, затем зашла на сайт другого дизайнера и заказала ещё одежды, делая вид, что моя жизнь не рушится вокруг меня.
***
Когда лёгкое прикосновение пальцев убирает выбившиеся со лба волосы, мои глаза открываются, и я задыхаюсь, поднимаясь в полусидящее положение, с того места, где я лежу на диване. Единственное, что говорит о том, что я спала, это то, что я была нагло разбужена.
Я с облегчением опускаюсь, когда нахожу Юлия, сидящего рядом со мной. Его голос чуть громче шёпота:
— Привет.
Во рту пересохло, я тяжело сглатываю, сонно моргая.
— Привет.
Прошло несколько долгих недель. Моя голова болит. Мои кости болят. Моя проклятая душа болит. Я истощена во всех смыслах этого слова.
Когда вижу нежное выражение лица Юлия, мои эгоистичные мысли рассеиваются.
— Ты в порядке?
Он смотрит на меня, и вместо того, чтобы ответить вслух, он переводит свои печальные глаза на мои и медленно качает головой.
Юлий бросил мне спасательный круг. Я держусь за него, за оптимизм, который он даёт.
Пододвигаюсь вперёд, забираюсь к нему на колени лицом к лицу и ставлю ноги по обе стороны от него. Я тянусь к его тёплой щетинистой щеке с любовью, шаг за шагом приближаясь к его губам. Его тёплый рот не приветствует и не отвергает меня, когда я мягко целую закрытыми губами его полный соблазнительный рот.
Юлий не реагирует на мои прикосновения, но его пах говорит мне, что ему нравится моё внимание.
Что тебя так тревожит, моя любовь? Почему ты со мной не говоришь, cariño (прим. пер. с исп.: дорогой). Дай мне помочь тебе.
Мои руки скользят по его шее, чтобы обхватить его плечи, и я сжимаю их, тихо объясняя:
— Мне нужно верить, что всё будет хорошо.
Юлий качает головой от моей наивности, но я не сдвигаюсь с места.
— Продолжай. Спроси меня, всё ли будет хорошо.
Лёгким вздохом я отказываюсь показать, что он сломил мой дух. Он обнимает меня, нежно гладит по спине и полу саркастически спрашивает: