Красавец и чудовище

Когда-то давно, когда еще не было на свете ни Истираля, ни молоденькой Ларисниль, ни вообще кого-то из ее теперешних знакомых, Ронина мечтала о красивом выпускном. Обычно дожившие до конца обучения маги красиво наряжались и выходили получать благословение магистра, который отправлял их в «самостоятельную» жизнь. Конечно, раньше этот праздник имел практическое значение — маги, закончившие обучение, становились свободными и могли как остаться в столице, так и отправиться обратно на родину, путешествовать или постигать знания где-нибудь еще. Вот только те древние времена закончились задолго до рождения Ронины, а потому молодые выпускники могли надеяться только на бал с официальными поздравлениями. А после бала они все так же оставались собственностью магистра до тех пор, пока не набирали достаточно мощи и влияния, чтобы перестать быть мальчишками и девчонками на побегушках и заняться чем-то посерьезнее, чем сбор одаренных детишек по всем деревням да покупкой ингредиентов у алхимиков для мастеров.

Тогда Ронина мечтала о красивом платье, ярко-синем, под цвет глаз. Да, она знала, что она темная почти что с самого начала обучения, но даже темные порой хотят праздника для души. И она фантазировала, что однажды у нее будет красивое изящное платье, которое она или сошьет, или купит в одной из известных столичных лавок. Не судьба, как оказалось…

Иллюзия оказалась почти полной. Мягкая, приятная на ощупь ткань облегала тело, спустилась на пол и заструилась шлейфом. Укороченные рукава до локтя украсились небольшими белыми бусинами из жемчуга, на подоле тоже щедрой рукой создательницы рассыпалась жемчужная вязь, формируя цветочный узор. Ронина вздохнула — этого всего у нее никогда не было, но юношеская фантазия оказалась настолько притягательной, что теперь с легкостью воплотилась в жизнь.

— Ой, как красиво! — восхищенно воскликнула Ларисниль и кинулась поправлять подол, на который Ронина якобы наступила. Пальцы эльфийки прошли сквозь иллюзию и натолкнулись на плотный сапог магички.

— Да, я очень хотела такой наряд на выпускной, — поделилась сокровенными мыслями Ронина. Она прекрасно понимала, что знания о ее прошлых фантазиях уже ничем не могут повредить ей в настоящем. И загнанная одинокая эльфийка с ребенком, даже если кому-то это расскажет, то не выдаст вселенской тайны. Подумаешь, и Ронина Темная когда-то мечтала о нормальном выпускном, о том, что у нее будет счастливая жизнь обычной магички в ордене.

Тем временем на лестнице появился переодетый Истираль и едва не навернулся вниз от увиденного зрелища. Ронина напоминала принцесс из далекого прошлого — невероятно красивых, притягательных и обаятельных, одетых довольно скромно, но со вкусом и с некоей толикой оригинальности, полностью исчезнувшей из-за привычки людей подражать друг другу.

Он поспешил спуститься вниз и церемонно опустился на одно колено перед хозяйкой, желая втихаря оценить вид снизу, но ничего не вышло. Иллюзия казалась полной до тех пор, пока ее не касатлись руками. Как только эльф дотронулся до подола, она исчезла, оставив перед ним хозяйку в родном старом халате, в высоких сапогах и поддетых под халатом штанах, довольно тонких, но вполне удобных в прогретой башне.

— Все, представление закончилось, — магичка обошла эльфа и сняла с алхимической печи зелье, взамен поставив другой горшок со второй порцией.

— А жаль, — вздохнул он и поднялся на ноги. — Мне показалось, что я попал на бал.

— Ага, ты еще скажи — на королевский, — фыркнула Ронина. — Лучше вон сварите что-то вкусное пожрать и ребенка покормите.

— Дельная мысль, — согласился Истираль. — А ты тогда покажи нам, что в мире делается. Лича покажи…

— Пожалуйста, — буркнула Ронина, стыдясь собственной фантазии. Подумать только, она позволила себе расслабиться и на несколько минут забыть о грозящих им всем опасностях.

Сжав в руках шар, магичка взглянула в его глубину, желая посмотреть на лича, и пораженно отшатнулась, увидев его так близко, что, казалось, его дыхание могло шевелить ей волосы. Пожалуй, посыл артефакт понял слишком буквально. Ронина дернулась, понимая, что столь близкое знакомство с чужим темным может ей дорого обойтись, но лич успел заметить ее и отдаляющееся наблюдение. Он отсалютовал правой рукой, словно бы бравый генерал, а дальше скомандовал наступать. Магичка развернула картину так, чтобы ее было всем видно, а еще отодвинула изображение от лича как можно дальше, стараясь увидеть, что именно происходит. И пораженно моргнула, увидев окрестности столицы…

— Уже… — испуганно пробормотала она, едва не выронив шар из рук. — Он уже под столицей. Куда он так спешит?

— Мамочка! — пискнула Ларисниль и крепче прижала к себе захныкавшую дочку.

— Наверное, его тоже бесят наши светлые маги… — предположил Истираль, глядя на стену зала, где развернулась нешуточная баталия.

Лич наступал ночью, что казалось логичным — темные и нежить имели ночью наибольшую силу, а светлые маги закономерно слегка слабели. Вот только творящееся под стенами столицы никак не походило на разумную битву. Во-первых, никто не защищал бедняцкие кварталы, которые нежить прошла за какие-то минуты, даже не задерживаясь, чтобы вырезать нищих и попадающихся на пути голодранцев.

Ронина никак не могла понять, чего добивается лич. Если увеличения своей армии, то почему не превращал в нежить абсолютно всех? Если устрашения, то почему не убивал попадающихся на пути людей? Она не верила, что темный маг из другого мира мог обладать настолько тонкой душевной организацией, чтобы не убивать бедняков, а лишь отбрасывать их с дороги, как мешки с зерном. Скелеты не убивали без причин, как на границе, они не трогали женщин. Наоборот, парочку особо одуревших запихали в дома и закрыли вход какой-то доской. Армия лича не отвлекалась на грабежи и бессмысленные убийства. Она шла мерно, ровно и целенаправленно… к центру города, сметая на своем пути войска, стражников и всех тех, кто поднимал на скелетов оружие. Сверху на солдат пикировали летающие монстры, внося свою долю хаоса и раздрая в эту ночь.

Внезапно изображение в шаре приблизилось снова почти вплотную к лицу лича. Ронина отшатнулась, поскольку она этого не делала и не желала, но артефакт не слушался ее. Лич смотрел на нее горящими синим огнем глазами, будто пытался понять ее задумку. Магичка задрожала, не в силах оторвать ладони от шара, будто прилипшие к стеклянной поверхности.

— Ну давай уже, реши, чего ты хочешь, — тихо, но очень четко проговорил лич.

— Я?.. — голос Ронины пораженно дрогнул. Она почувствовала себя букашкой по сравнению с таким могущественным магом. И ни на минуту не усомнилась в том, что если бы он хотел ее убить, то убил бы даже через шар, и никакая защита уже не помогла бы.

— Ты. Ты следишь за мной денно и нощно. Ты хочешь сражаться? — лич говорил спокойно, его губы едва шевелились. И кожа казалась похожей на кожу живого человека, разве что более бледной и без щетины, которая обязательно должна была появиться после многодневного путешествия. Не брился же он на ходу, в самом деле… Ронина истерически хихикнула, поняв, что представляет лича, на ходу сбривающего кинжалом черную щетину, и фыркнула:

— Я хочу забрать ребенка из замка магов. И не хочу с вами сражаться. Позвольте мне забрать его сына… — она невольно покосилась на застывшего от ужаса эльфа.

— Так вот в чем дело? — на лице лича заиграло удивление. Похоже, такого исхода он не ожидал. — Что ж, замок магов мы оставим на закуску. А ты смелая, мне такие нравятся. Дерзай.

Шар потух и выпал из ослабевших рук Ронины. Магичка сползла по столу, чувствуя себя так, будто из нее вытащили все кости. Истираль поспешил подхватить хозяйку, хотя сам еле передвигался от сковавшего ужаса. Лич видел их всех как на ладони, пытался предугадать их мотивы и понять, что им всем нужно. Но все равно не нападал, не разобравшись. То есть лич оказался разумной нежитью, о чем он ничего не находил в книгах.