Страница 17 из 113
— Что ж, сначала вылечим вас, потом посмотрим остальных, а потом уже будем разбираться с вашим отцом. Я так понимаю, болеют только ваши родственники?
— Наверное да, я точно не знаю, но в последнее время много женщин понесло. Мы радовались тому, что у нас наконец-то стали рождаться дети, ведь раньше как было — один ребенок на улицу и тому рады, а теперь почти в каждой семье ждут детей, все растят как своих…
— Ну так, — буркнула Ронина, понимая, что и ее магия может быть хоть где-то полезной.
Разговор прервался, поскольку Ларинош принес большое корыто и налил в него воды, парующей, но не слишком горячей. Ронина опустилась на корточки и потрогала воду пальцем, удовлетворенно хмыкнула и послала гнома греть воду дальше, а сама насыпала по щепотке трав из трех разных баночек и стала деловито перемешивать ладонью, приговаривая какое-то заклинание. Истираль держал в руках слишком спокойного ребенка и сам едва не задремал от тихого, убаюкивающего мотива. Котлаи и вовсе уснула, судя по равномерно вздымающейся груди в домашнем халате и прикрытым векам.
— Не спи, давай ребенка, — потребовала магичка и забрала из рук зачарованного эльфа маленького гнома. Быстро стянула с него сухие тряпки, недовольно поцокала языком при виде белой, слишком бледной кожи, а потом медленно погрузила в воду так, чтобы у него снаружи осталось только лицо.
Истираль как-то сонно отметил, что новорожденный все-таки мальчик, и остался стоять, глядя на процедуру. Он заметил что-то темное, заметавшееся в воде, окруженное деревянными стенками корыта и рвущееся к детскому тельцу, но сделать ничего не смог. Да и не хотел помешать.
Закончилась процедура громким ревом младенца. Он стал розовым, задергал руками и ногами, сморщился, как самый древний старик, и попытался вывернуться из рук Ронины, но магичка держала крепко.
— Один есть, — пробормотала она и замотала малыша в тряпки, даже не подумав вытирать. — Его бы покормить, но сначала нужно вылечить мать.
С гномкой было и проще, и сложнее. Ронина вынесла ее сама в баню, выгнала мужчин, наказав эльфу присматривать за орущим ребенком, а отцу семейства не мешаться, и повторила процедуру уже в большой бочке с нагревателем, которую гномы приспособили для своих нужд. Истиралю хотелось бы взглянуть на эдакое чудо техники, он подозревал, что домашнюю бочку его хозяйка не придумала сама, а позаимствовала идею у гномов, но соваться к женщинам не стал.
По завершении процедур Котлаи вышла пусть и бледноватая, но уже с появляющимся румянцем, попросила еды, а после взялась пеленать заново своего сына. Ларинош крутился рядом, заглядывая Ронине в рот, и готов был собственную секиру ей отдать за спасение жены и сына. Магичка лишь буркнула: «Потом сочтемся» и потребовала провести их к следующей больной.
Дальше история повторилась. Всего проклятых оказалось четверо, и все они в той или иной мере были родственницами Лариноша или Котлаи. Ронина их таки вылечила, но попросила себе хоть какой обед, чем вызвала несказанное удивление Торигейда, который то появлялся, то испарялся, как призрак в неизвестном направлении. На самом деле он просто быстро передвигался по коридорам и тайным ходам, но со стороны все выглядело именно так.
Ронина не хотела признаваться, что банально устала, но ее внешний вид и появившиеся круги под глазами выдали ее слабость. Все-таки она не каждый день снимала проклятья с восьми гномов, пусть даже четверо из них были детьми. Да и два портала таки выели часть ее резерва, а ведь еще предстояло вернуться домой, и не одной, а с эльфом в придачу.
Истираль же потихоньку привык к тому, что гномы бросают на него настороженные взгляды, далекие от добрых и вежливых, но теперь же к ним относились со все большей приязнью. Всё же спасенные жизни стоили того, чтобы даже к ушастому относиться хотя бы нормально, если не хорошо. Он ел вместе с хозяйкой в одной из гномьих кухонь, куда их пустили по завершении лечения и после того, как все счастливые мужья высказали свою благодарность за помощь. Ронина ела быстро и как-то невесело, а эльф же деловито ковырял поданное блюдо, пытаясь понять, что именно туда намешано. По всему выходила картошка с мясом и травами, но ему не верилось, и он искал какой-то подвох.
А после затянувшегося ужина Торигейд пришел на кухню в компании еще двух гномов. Один был явно загнанный и боящийся слово сказать, а второй держал его под руку так, словно тот собирался сбежать. Второй одет был побогаче и как-то более представительнее, что намекало на его должность при короле или же главенство в городе.
— Вот этот… — более богатый гном тряхнул коричневой гривой, его множество косичек с колечками зазвенели. — Он попытался надуть темного мага.
— Не знала, что такое возможно, — Ронина чуть не облизала тарелку, но все же повернулась к показанному гному. Тот оказался весь седой и трясущийся то ли от страха, то ли от проклятия. — Ныне темных магов мало, ему пришлось постараться, чтобы найти его.
— Он сам меня нашел, — хрипло каркнул седой и едва не осел на пол. Ему подсунули стул и почти сбросили туда, Торигейд встал рядом так, чтобы удержать возможного беглеца.
— И что же от вас хотел темный маг? — вопросительно приподняла бровь Ронина.
— Хотел зачаровать оружие… Я мастер ковки, я могу выковать отличный меч, кинжал, секиру, булаву… Он хотел сделать вместе со мной волшебный меч.
— Получилось?
— Я не хотел прислуживать темному, о чем ему и сказал. Но он настаивал. Поэтому мне пришлось согласиться. Мы сделали меч из того металла, который принес маг. Но он оказался слишком хрупким и не выдержал испытаний. Маг решил, что я его обманул, я сказал, что боги не благоволят его неугодному делу. В итоге он меня проклял на каком-то чужом языке…
— И ты даже не попытался украсть себе кусочек волшебного металла? — со знанием дела спросила Ронина.
— Ну я… — гном замялся, но под гневным взглядом Торигейда сдался и опустил взгляд в пол. — Да, я взял себе самую малость на пробу. Хотел исследовать этот странный металл. Чтоб я, мастер ковки, и такого не видел!
— Зря, — крякнул Торигейд и кивнул другому гному, а после повернулся к Ронине: — Госпожа колдунья, на нем есть проклятие?
— Конечно, — буркнула та, едва взглянув на гномов. — И я его сниму.
— Что мы вам будем должны? — нарушил тишину до сих пор не представившийся гном.
— Пока не знаю, — развела руками Ронина, — детей и жен оставьте себе, мне они ни к чему. Возможно, мне понадобится что-то разработать из аппаратуры, но до этого пока рано. Главное — живите. А пока нагрейте ему баню.
— Уж мы-то нагреем! — мрачно пообещал Торигейд. — Такую баню нагреем, чтоб весь был красным.
— Кипяток мне не нужен, — отмахнулась магичка и встала из-за стола.
За нею же подскочил и Истираль, боясь вякнуть что-то не то, поскольку он видел недобрые взгляды гномов на своего сородича. Но никакого злорадства он не чувствовал, скорее наоборот, волновался, как бы теперь Ронина не осерчала на него из-за случившегося. Бывало, хозяева вымещали злобу и усталость на своих рабах…
Впрочем, его в бани не пустили, оставив караулить за дверью вместе с Торигейдом. Гном с ним не заговаривал, сам эльф тоже не считал нужным что-то говорить, поэтому все время ожидания они проторчали у двери молча, лишь зыркали друг на друга. На том и обошлось.
По окончании лечения и снятия проклятия Ронина вышла бледная, отказалась от благодарностей, сгребла за руку эльфа и быстро открыла портал в башню, прямо в зал. Портал искрил и мигал, Истираль даже побоялся, что их размажет в пространстве, но обошлось. Он выпал на каменные плиты и едва успел подхватить уставшую магичку, но та лишь отмахнулась и потащилась наверх к себе — сил на новый портал у нее попросту не было.