Красавец и чудовище

Все же снятие такого мощного проклятия ей далось с трудом. И теперь Ронина решала, стоит ли ей искать этого неизвестного мага или нужно о нем забыть. С одной стороны, они как бы не враги и конкурировать не должны, но с другой… маг покусился на ее помощников и, можно сказать, друзей, а это уже чревато проблемами. Сегодня гномы, а завтра к ней домой придет, будет требовать лес отдать за спасибо. Или вообще… породу улучшить захочет… с ее-то силой и возможностями любой дурак получит одаренного магией ребенка.

Магичка сплюнула прямо на пол от такой мерзкой мысли и завалилась на кровать, даже не удосужившись запереть дверь. Все равно вездесущий эльф не сможет пройти в комнату без ее приказа, а больше бояться было некого.

========== Глава 8 ==========

С утра Ронина проснулась в не слишком хорошем настроении, которое тут же еще более ухудшили непонятные завывания. Как оказалось, эльф исполнил ее просьбу не выть по утрам весьма своеобразно — он теперь выл на третьем этаже, выдраивая лестницу сверху донизу. Возможно, его подтолкнул на это ее вчерашний плевок, а возможно, ему просто было скучно, как бы то ни было, а он все равно продолжал петь. Ронина бы согласилась, что пение таки мелодичное и даже, скажем, приятное, но разбуженная по утру не сколько этим пением, сколько позывами в сортир, она пребывала в довольно паршивом состоянии.

— Я его когда-нибудь выпотрошу, — пообещала она сама себе, ворча под нос, чтобы эльф не слышал, а то больно уж уши длинные, черт его знает.

Ронина знала по себе — если утро не задалось, то и весь день пойдет насмарку. И вчерашний день это подтвердил капитально. Она всего лишь выполнила заказ гномов и даже не думала, что ей придется снимать проклятие темного мага и бороться буквально за каждую жизнь. Это ее раздражало. Сегодняшний день тоже начался не слишком приятно и кто знает, как он пройдет.

— Доброе утро! — улыбкой ушастого недоразумения можно было освещать столичные улицы.

Ронина запахнула свой теплый халат и буркнула то ли приветствие, то ли проклятье. Впрочем, силы она в него не вливала, поэтому ее слова так и остались просто словами. После вчерашнего ей меньше всего на свете хотелось тратить свой резерв на всякую ерунду.

— Кончай выть, пошли жрать, — она махнула рукой вниз, приказывая эльфу спуститься в залу.

— С гномами ты была более вежливой, — упрекнул ее Истираль, но убрал ведерко с водой и тряпку и пошел по команде, как бравый солдат.

— С гномами я дружу почти столько же, сколько здесь живу, — отрезала Ронина, — они мне помогают выжить, а я им. И как видишь, от этого союза они выигрывают. Им плевать, темная я или светлая, главное, чтоб зелья колотила и детей лечила. А ты у меня еще и месяца не прожил и даже не доказал свою полезность, чего перед тобой расшаркиваться.

— Я правильно понял, что если проживу у тебя лет триста, то ты тоже будешь ко мне вежлива? — уточнил Истираль.

— Ты сначала проживи, — отрезала Ронина и подошла к столу в зале.

Она подумала о том, что этот ушастый слишком много себе позволяет в последнее время. Пользуется ее добротой и щедростью, хотя на самом деле должен уже понять, что даром ничего не бывает. Но разбираться с заскоками эльфа магичке хотелось меньше всего на свете, поэтому она просто выдернула на стол завтрак того самого несчастного графа и буквально упала на стул. После вчерашних упражнений в снятии проклятий аппетит у нее проснулся просто зверский, так что обильный завтрак из поджаренного хлеба с большими пластами мяса и отличной жареной яичницы оказался как нельзя кстати. Но тут Ронина принюхалась, а заодно оглянулась на пульсирующий на пальце перстень и чертыхнулась.

— Подожди, — он одернула уже занесшего над тарелкой ложку Истираля и внимательно всмотрелась в еду, буквально разбирая ее на составляющие магическим зрением. — Там отрава. Кому-то наш доблестный граф Силерин помешал своим существованием, — в подтверждение ее слов под обезвреживающим заклинанием еда превратилась в склизкие зеленые и совершенно неаппетитные комки.

Истираль скривился — он как раз даже не почуял яда. Значит, варил кто-то добрый и светлый. Возможно, с наилучшими намерениями. Вот и уважай этих магов. Сам-то он орден и так не жаловал, а уж после такого…

— Ладно, я сегодня добрая, — заворчала Ронина, и светлый эльф подумал, что если это она добрая, то какая же она злая? — Поэтому я пожалею доблестного графа и предупрежу его об опасности, — перед нею открылся портал, показавший как раз искомые блюда, уже расставленные на подносе, и отвернувшуюся за чашкой служанку. Ронина запустила силовой импульс через портал, и поднос упал на пол, звякнула и рассыпалась на осколки посуда, заскакал по полу кусочек хорошо прожаренного мяса. Служанка подскочила и обернулась, но портал уже закрылся, а сама Ронина достала пресловутый паштет, на этот раз овощной, проверила на яды и лишь тогда разрешила есть. Увы, выбирать было особо и не из чего.

Пока Истираль глотал, не жуя, жидковатый паштет с морковью и зеленью, магичка быстро надиктовывала перу письмо, попутно давясь завтраком короля.

— Итак, граф Силерин получит письмо от доброжелателя, — она сколдовала конверт и сунула туда исписанный мелким почерком лист бумаги. — Надеюсь, он прислушается к моим словам. А еще надеюсь, что пожелает купить какой-нибудь амулет от ядов наподобие моего, — она указала на перстень, светящийся ровным зеленым светом. Дегустаторы короля не даром хлебали жидкий паштет — отравы не было нигде.

— Зачем травить безобидного толстяка? — спросил эльф, доев свою порцию.

Ронина сначала пережевала, а после ткнула в его сторону ложкой.

— Затем, что он обладатель весьма прибыльного надела с серебряными рудниками, притом он не просто сидит на попе ровно, но еще и пытается улучшить их добычу, скупает ценные бумаги, которые ныне стали слишком популярны, потому что богатенькие придурки профукали настоящее золото. А еще у него красивая жена и пока нет детей, так что тот, кто женится на вдове, получит себе и территорию, и женщину, и деньги, а возможно, и титул, я сейчас уже не знаю, как там с этими родословными, — она пожала плечами и взглянула на эльфа достаточно пристально, так, что тот невольно поежился. — Ты же больше меня варился в этой кухне, неужели не знаешь?

— Знаю, но не все. Рабов не допускали до… настолько тонких материй, — ответил Истираль, грустно глядя на еще половину блюда с паштетом. Зная лень его хозяйки, то он предположил, что это их сегодняшний обед, а возможно, и ужин, если Ронине самой не надоест жевать пресный овощной паштет.

— Ладно, на сегодня план такой, — магичка взмахнула ложкой, очерчивая круг. — Мы с тобой ловим очередного гада… кого словим, в общем. Я его потрошу. А ты поможешь мне с зельями, раз уж так хочешь стать своим. Ты же действительно хочешь мне помочь или это всего лишь действие ошейника?

Под колючим взглядом синих глаз Истираль съежился и попытался не опустить взгляд. Получилось плохо — он почти сразу сдался и стал смотреть на собственную ложку, испачканную паштетом.

— Я хотел бы быть полезным, — выдавил он, с трудом протолкнув вставший в горле комок. Проклятье, почему она так его пугает? И только ли это вбитый в самую душу рабский страх?

— Отлично, тогда пошли, наденешь все то же, что и прошлый раз, на улицу, — магичка указала на шкаф, где уже появился тот крепкий костюм и повязка на лицо.

Истиралю ничего не оставалось, как повиноваться.

В этот раз они наловили змей — красных, желтых, зеленых, ядовитых и не очень. Хотя Ронина сказала, чтобы он не обольщался и считал ядовитыми их всех, поскольку некоторые особо ушлые гады смогли научиться менять окраску и подделываться как под ядовитых, так и под совершенно безопасных. Впрочем, эльфу повезло — на этот раз он следил за повязкой, не надышался пыльцой, и его даже никто не укусил. А еще ему показалось, что живность перестала так остро реагировать на него, как в первую вылазку. То ли сказывалось присутствие Ронины, то ли… они посчитали его своим.