Красавец и чудовище

Мит ошеломленно смотрел на врага. Пожалуй, он что-то не учел в этой битве, а потому решил исправиться и добавил к руке смерти немного огня. Огненная стихия слушалась его хуже, чем водная, но поблизости не было приличных источников воды, чтобы развернуться на полную силу. Не считать же несколько жалких ручьев таковыми? Приходилось пользоваться тем, что было в прямом доступе. Но и второй удар магистр отразил, теперь уже… тьмой. Мит вытаращился на это зрелище, уже начиная понимать, что с местными магами что-то совершенно не то. Чтобы маг такого уровня и не умел пользоваться собственной силой?

Несколько мгновений они оба глядели друг на друга в изумлении. Эридус потому, что впервые обратился к тьме, и она ему ответила, залила силой и позволила отбить вражеское заклинание, а Мит от того, что его противник не владел собственной силой. Первой опомнилась одна из магичек, до сих пор сражающаяся со скелетами. Она выгадала момент и подскочила к личу с огненной плетью, попыталась было пробить защиту ударом, но ее попытка лишь отрезвила Мита. Лич не глядя бросил в нее второй рукой смерти, и девчонка за несколько мгновений превратилась в высушенную мумию и осыпалась прахом на взрытую заклинаниями землю вперемешку со снегом и грязью.

Мит пытался понять, как ему стоит действовать. Думать нужно было быстро. Поскольку от быстроты зависело не только его выживание, но и жизнь всего этого мира. Себя личу уже давно не было жалко. Смысл жалеть того, кто уже давно мертв, даже если это ты сам? А вот живых пожалеть стоило. А потому нужно было ускорить битву. Он осмотрел взрытый снег поодаль от основного поля битвы и вдруг понял, что может стать его козырем. Снег — та же вода, только в другом состоянии. И если он им воспользуется… то все может получиться.

Тем временем магистр стал плести большую сеть, покрывающуюся золотистыми искорками. Вероятно, ранее это было светлое заклинание, вот только сейчас он напитывал его тьмой, от чего то, что должно было убить его врага, вызывало серьезные сомнения как у него самого, так и у лича. Вот только ничего другого предложить Эридус уже не мог, поскольку после первого обращения к тьме свет окончательно отказался отзываться, и ему пришлось пользоваться тем, что само шло в руки.

Мит превратил в прах еще троих магов, решивших, что сражаться со скелетами слишком скучно и пожелавших помочь своему господину. Вот только от этого ему легче не стало. Мальчишки и девчонки, одурманенные чужими сладкими речами и обещаниями. Когда-то он сам был таким, правда, жизнь быстро выбила из него мечтательную дурь. А вот с магистром нужно было что-то решать. И в момент, когда Эридус доплел сеть и уже готов был бросить ее на врага, Мит спеленал его водным коконом. Растопленный и поднятый в воздух снег превратился в грязную темную воду, кружащуюся вокруг магистра на подобии очень плотного смерча, все ускоряясь и ускоряясь, не давая сконцентрироваться и закончить колдовство. А еще Мит стал нагревать этот кокон, желая окончательно добить противника.

Лич прекрасно знал, что горячая вода и просто вода зачастую не воспринимается защитой, как нечто опасное. Многие маги зачастую забывали укреплять свои щиты от жидкостей, кроме ядов и кислот, да и практически все маги пользовались неплотными щитами, пропускающими воздух. Он сам раньше, еще при жизни, пользовался такими. Сейчас же личу дышать было совершенно не нужно, но он сделал ставку на то, что магистр-то еще живой и дышит. А значит, его щиты обязаны пропускать воздух и, теоретически, через них можно продавить воду, если эту воду тщательно смешать с воздухом, чем в данный момент он и занимался, превратив кокон из грязной воды в бешено вращающийся смерч.

Эридус попытался выбраться из этого кокона, но внутри так болтало из стороны в сторону, будто он мячик в детской игре. Сконцентрироваться не получалось. «Золотая» сеть расползалась в руках, в голове зазвенело. Эридус потерял концентрацию и перестал поддерживать заклинание левитации, из-за чего он быстро упал на землю, взрыв ее большой черной полосой. Водно-грязевой кокон продолжал вращаться, вода попала за щиты, намочила его одежду, но не это было главным. Во-первых, вода стала нестерпимо горячей, обжигая его кипятком, а в-вторых, дышать было практически нечем. Весь воздух превратился в горячую водно-грязевую смесь, созданную будто специально для него.

Когда действие заклинания закончилось, Мит подошел к поверженному противнику и взглянул на обваренное, порядком потасканное тело. Эридус был все еще жив, как ни странно. Так что убивать его нужно иным способом. Но сначала следовало получить свой артефакт.

Лич сделал шаг вперед и протянул руку. Длань Бога задрожала и стала вибрировать на шее магистра, удушая его. Несколько минут — и цепочка порвалась с глухим треском. Артефакт влетел в руку Мита и застыл без движения. Лич довольно ухмыльнулся, прекрасно зная, какой эффект оказывает его нынешняя мимика на простых людей.

— Ну вот и все, Эридус. Было приятно познакомиться, — он довольно ощущал восстановление сил с помощью артефакта. Тьма, бурлящая вокруг, вдруг озарилась ненормальным белым всполохом, идущим откуда-то из-за границы леса. Похоже, там тоже шла битва или серьезное колдовство. Мит не знал, почему устояла граница, но судя по колебаниям тьмы, начинал догадываться.

— Мы еще не закончили, — прохрипел магистр, роясь в складках своей мокрой и тяжелой одежды, с которой до сих пор шел пар. Из-за мороза пар быстро замерзал и пытался покрыть его все еще горячее лицо изморозью, но остывал и безуспешно стекал по лицу грязными потеками.

— Мы закончили, Эридус, вор ты проклятый, — вздохнул Мит и поднял руку с поцелуем смерти на кончиках пальцев. Пожалуй, эта битва не принесла ему никакого морального удовлетворения, только усталость и безнадежность.

Заклинание медленно, пугающе медленно приблизилось к обваренному лицу магистра, заставляя того завопить на тонкой ноте, когда стало проникать в плоть, разъедать ее и превращать в прах. Вырвавшееся стихийное заклинание из его рук бессильно опало в грязь, не задев лича.

— Против смерти нет защиты, — Мит пнул под ребра разваливающееся тело и подождал, пока оно полностью рассыплется прахом, а после философски изрек со вздохом: — Собаке — собачья смерть.

Он осмотрел кучку праха, которая оказалась у него под ногами, и поднял руку, вызывая легкий поток холодного ветра. Мороз прошелся по лицу и голым рукам, заставляя лича понять, что он все-таки немножечко жив и может чувствовать. Да, холод ему не страшен, но после столь интенсивного боя лучше быть где-то в тепле, иначе он рисковал впасть в спячку прямо здесь. А стать жертвой трех недобитых молодых магов Мит счел слишком глупой смертью. Поэтому он потянул силы из тьмы, укрыл себя согревающими щитами и подошел к трясущейся троице. Смотрел на них долго, изучающе, словно бы на экзотических животных.

Первой не выдержала единственная оставшаяся в живых девушка.

— Ну? Добивай уже! — выкрикнула она, пытаясь создать в руках молнию, но от слабости между ее пальцами только искры проскочили.

— Зачем? Вы у меня ничего не крали, — вздохнул лич. — Вас и так уже мало осталось, может быть, вы все же хотите жить?

— Ты убил нашего магистра! — девушка плюнула в него, но от усилившегося мороза плевок упал в застывшую грязь, не долетев до лича.

— За дело, между прочим. К тому же, я никак не пойму, зачем вы так хотели уничтожить темную магичку, если ваш магистр сам был темным? Зачем все эти пафосные слова о мерзости и свете? — Мит с любопытством смотрел на магов. Парни шмыгнули замерзшими и покрасневшими носами.