Привет, Маруся!

Улетала я с тяжелым сердцем. Не беспокойтесь, пушистая жар-птица, покидающая небо величественного города, не доставит вам больше горьких минут, она не станет защищать вас от нещадной летней жары, не будет звенеть мрачным надоедливым дождем, она растает сейчас же и никогда к вам уже не вернется. Прощай, Питер.

Глава 16

Вернувшись домой, я решила сначала принять душ, а потом окончательно причесать свои мысли, которые всю дорогу хаотично прыгали и скакали. Итак, могу самой себе признаться: я опустилась на дно самого черного колодца. Почему, уже известно. Вопрос: как себя вытащить за волосы, чтобы не разувериться в людях, сохранить чувство собственного достоинства? И последнее: чем занять душевную пустоту? «Работа и учеба — ответы на все вопросы. Нужно очень хорошо учиться и очень и много работать. Вот что меня спасет, поможет выбраться из темного, ужасного, страшного колодца, — рассуждала я. — Нужно немедленно обратиться к риэлторам и снять какую-нибудь жилплощадь. Денег осталось немного, но на пару месяцев хватит». Необходимо было решить вопрос и с общежитием. Вот этим я тоже планировала заняться в ближайшем будущем.

Чета Машковых домой еще не вернулась. Что скажешь? Молодежь: гуляй да гуляй. Конечно, я нашла время и отправила в день бракосочетания папе сообщение с наилучшими пожеланиями, но он почему-то не ответил. Все прояснилось позже: поздравлять было не с чем. Ну совсем не с чем, потому что свадьба не состоялась.

А несчастная Инесса Ивановна сейчас мучается в застенках КПЗ. Оказалось, за день до свадебного торжества ее задержали при взятке должностному лицу. Были еще какие-то махинации. Директор ресторана решил расширяться, для этого было найдено нужное здание, принадлежащее муниципалитету, но чиновники почему-то упрямились, не хотели отдавать его в частные руки. Вот ресторатор и отправил своего главного специалиста по переговорным делам на конфиденциальную встречу с одним из руководителей отдела городской администрации. Так Инесса Ивановна стала главной героиней этого сериала под названием «Улыбнитесь, вас снимает полиция».

Нет, ну, пф-ф. Это уже слишком. Ничего себе, сгоняла на недельку в Питер!

— Но ведь она же беременна. Нежели нельзя было освободить ее хотя бы под подписку о невыезде или под домашний арест? Почему не пожалели бедную женщину? — раздраженно спросила я.

— Я обращался к следователю с тем же вопросом. Дело в том, что Инесса не беременна. Она, видимо, решила поторопить меня с женитьбой, для этого придумала беременность, чтобы так упорно не сопротивлялся. А потом бы, думаю, была инсценировка выкидыша.

Не то чтобы я удивилась: от этой семейки Квашняк можно было ожидать чего угодно, просто стало обидно и больно за папу, за то, что его, офицера, порядочного человека так легко обвела вокруг пальцев дама, у которой IQ в 50 раз ниже, чем у отца. А как он был рад сообщению Инессы Ивановны о беременности! «Вот почему она изменилась в лице, когда несостоявшаяся падчерица перед поездкой шутя обмолвилась о тесте на беременность: мол, для вас куплю», — решила я.

Хотелось успокоить папу, хотя у самой состояние было не лучше. Какое первое средство у нас для борьбы с депрессией? Правильно. Нужно приготовить какое-то очень вкусное блюдо, лучше сладенькое.

— Папа, на твой выбор, что хочешь: торт «Не унывай-ка», конфеты «Не горюй-ка».

— Торт, только быстро.

В шкафу лежало триста граммов печенья, которые я купила к чаю, еще до моего отъезда в Питер. Я растолкла их, потом добавила немного жареных орехов. Все, основа готова. Крем будет по вкусу похожим на мороженое, «Пломбир» называется.

Папа, разглядывая мои фотографии, сделанные в Питере, бесконечно задавал вопросы: а что это за здание, а где оно находится, а с кем это ты стоишь рядом, а это что за люди? Взбив нежный и пышный крем, я промазала им слои — крошки, вот и все, торт готов. А теперь можно ответить на все папины вопросы.

Отец, немного отдохнув после вкусного и очень позднего ужина, искренне сказал, доведя меня этим до слез:

— Действительно, поднялось настроение. Какое счастье, дочь, что ты у меня есть. И дело не в том, что научилась отменно готовить, самозабвенно заботиться о своем отце. Счастье, что ты вообще есть. С годами это начинаешь понимать все отчетливее. Скажи мне, Стася, твой недавний перл про то, что нужно разрывать пуповину, связывающую нас… В чем его глубинный смысл?

Папин вопрос вновь вернул меня в недалекое прошлое.

— Это просто метафора, папочка. Мы с тобой психологически начали отделяться друг от друга. К тому же вы с Инессой ждали ребенка. Я понимала, что лишняя в этом доме.

Папа опустил голову, а потом, когда поднял и посмотрел на меня, я увидела его полные слез глаза.

— Прости меня, если ты так подумала, я очень виноват. Меня выбила из колеи эта новость о беременности Инессы. Но в данной ситуации я понял одно: очень хочу еще одного ребенка. Своего уже не будет, так роди мне внука или внучку — неважно. Я хоть кому буду рад.

— Папа, папа, сам еще молодой, успеешь родить.

Хотелось сказать, что еще найдется женщина, способная сделать отца счастливым, но тут противно запищал телефон — я его только включила после приезда. Ого, почти двадцать пропущенных звонков и около десятка сообщений. Сердце екнуло: все от Стаса. Наполеон Москву, что ли взял? На последнее: «Ты дома? Пожалуйста, напиши, очень волнуюсь» пришлось ответить: «Да. Не пиши больше. Я тебе все сказала». А вот эта смс была от Ани: «Принимай десант с Камчатки. Еду».

Глава 17

Плохо, что перед выходом на работу было воскресенье — свободное время, которое совсем не вписывалось в мою концепцию дальнейшей жизни. Хотелось быстрее отправиться в больницу. Вообще младшая медсестра — это в сущности та же санитарка с теми же обязанностями, только еще должна измерять пациентам температуру и давление. Работа психологически и физически трудная, но это мне было на руку: только там, работая с тяжелобольными, я обо всем забывала, проникаясь их проблемами. Уход, уход и уход — это было главное, все остальное зависело от организма пациентов и от профессионализма врачей.

Несказанно радовал приезд Ани Сенкевич. Как здорово: скоро мы снова будем вместе, как два года назад. Я попросила папу встретить ее на вокзале, потому что мне нужно было выходить на работу, а у него, несостоявшегося новобрачного, с понедельника отпуск.

Приехав в город, Аня поселилась у нас, в моей комнате. И папа, и я были очень рады «новой квартирантке», как подруга себя называла. Совершенно не избалованная в быту она, пока искала работу, взяла на себя все домашние обязанности. Загруженность моя на работе была колоссальная, поэтому я начала понемногу отходить от своих скверных мыслей, на смену им пришли физические боли. Однако куда там физическим, телесным болям сравниться с истязающими душу моральными!

Однажды я еле-еле дотелепалась до дома — очень болела спина, а еще стягивало где-то в животе, потому что грузного больного, поступившего с инсультом, при раздевании пришлось насколько раз переворачивать с боку на бок.

Аня, готовая помочь любому страждущему, тут же предложила мне свою помощь.

— Нужно взять черную редьку, натереть ее, а потом приложить к месту прострела и укрыть теплой шалью. Я так от люмбаго лечилась.

— У тебя было люмбаго? — застонала я.

— Потому и не было, что лечилась.

Вот юмористка.

Аня достала толстый шерстяной платок, не знаю, из каких сундуков перекочевавший в ее походную сумку, а потом принесла из магазина черную редьку и приложила мне компресс. Как это произошло, не знаю, но почувствовала я себя значительно лучше.

— Это все у тебя на нервной почве, — сделала вывод Аня о природе моей болезни. — За всех переживаешь. Так нельзя.

Эх, знала бы подруга, о ком я переживаю больше всего. Но говорить ни о чем не стала. Зачем снова травить душу? Легче не станет, а пока будешь рассказывать, переживешь все вновь и не заживающую рану снова разбередишь. Это состояние: «люблю-не могу» так до конца не отпускало.