Страница 21 из 75
Глава 6
Войска, не достигая замка, остановились на расстоянии около двух километров. Виной тому было удачное расположение Логова, ибо родовая обитель герцогов Гросвенор находилась на возвышенности, и подойти ближе такой ораве было бы проблематично. Так что войска, движимые бесконечной колонной, всё прибывали, а к нам уже выехали два десятка конных всадников, а также Зигфрид. Его-то вороного жеребца по кличке Иго я узнал сразу.
Десяток минут спустя мы всей дружной компанией засели в малом зале для приёмов и рассматривали гостей. Ну что сказать, некоторые лица я хоть и видел ранее, но ни словом ни делом мы с ними на поле больше не пересекались. В целом, публика колоритная, пятнадцать мужчин и пять женщин. Все высшие офицеры, полковники, майоры. В чине генерала был лишь один, с виду самый старый воин, и, судя по всему, выйти из запаса ему пришлось лишь по причине гибели Густава Грунтока, а также отсутствия офицерских кадров такого масштаба. А так первоначальный вид они имели благоприятный, парадный лоск давно слетел, а бои, в которых они непременно побывали, оставили на них отпечаток, спустив на землю. Так что хоть под предводительством престарелого, ну как престарелого, седой, сморщенный воин, был стар лишь своим ликом, статью-то он был покрепче многих из здесь собравшихся. Хоть его глаза давно уже выцвели и были немного уставшими, но в них всё ещё горел дух воина. В общем, видом генерала я не обманывался, дед ещё многим сможет дать прикурить, а если я над ним немного поработаю, то и вовсе устроить пожар войны будет ему по силам.
— Ваша светлость, рад вас видеть в здравии и целостности, — натянув вежливую улыбку, сказал генерал.
— И я вас рада, Демиос Грунток. Прошу принять мои соболезнования. Ваш сын был выдающимся человеком и погиб он как великий воин и герой.
— Благодарю за добрые слова, госпожа, — ответил воин, немного склонив голову, а затем обведя нас взглядом, сделал паузу и, смотря на меня, но обращаясь ко всем, сказал. — Здравствуйте, господа, меня Зовут Демиос Грунток, я по причине смерти своего сына, Густава Грунтока, должен был выйти из запаса и возглавить объединённые силы воинства рода Гросвенор. С графинями Сабиной и Урсулой Гросвенор мы и ранее были знакомы, также с некоторыми мы пересекались по службе, — с улыбкой кивнул Зигфриду и Вурдору генерал. — А вот кто вы, я не ведаю, но, как говорится, наслышан, — остановив свой взор на мне и буквально заглядывая мне в душу с тенью улыбки, которая с трудом прослеживалась через его пышные седые усы.
— Ну что же, — сказал я, ответив ему такой же улыбкой. — Рад познакомиться с вами, господин генерал. Я, граф Джо Логрок, имел честь знать вашего сына и в противостоянии с демонами воевать с ним на одном поле боя. Густав Грунток был великим воином, хорошим стратегом и порядочным человеком. Его смерть — трагедия для домена Гросвенор, но я надеюсь, мы, объединив свои силы и умения, достойно ответим тем, кто совершил эти злодеяния. И ответим стократно!
— Истинно так, молодой человек! Рад видеть, что в столь юном и выдающимся дворянине уже сформировались правильные приоритеты и цели. Но давайте продолжим наше знакомство, — сказал Демиос и посмотрел на мужчину, сидящего у него по правую сторону.
Сидящий рядом с генералом воин в чине майора был что ни на есть писанным красавцем. Аристократически правильные черты лица, имевшие, как говорится, золотую симметрию, черные глубокие глаза, такая же темная копна волос, немалый рост и суровое выражение лица, которым он всех старался окинуть. Уловив взгляд своего начальства, он по-военному быстро и плавно поднялся со своего места, поправил доспехи и коротко, но со всем уважением склонил голову сначала перед Сабиной, а затем и перед Урсулой, не забыв и про меня. Только вот его взгляд, когда он мимолётно на меня посмотрел, мне не понравился. Ибо он изменился, на мгновение слетела маска, явив истинное его отношение ко мне, которое было выражено в надменности, презрении. Видимо, подчинённый Демиоса не разделяет взглядов своего начальника.
— Рад приветствовать вас, господа. Меня зовут Леон Териннор, я являюсь старшим сыном вашего верного вассала, графа Артура Терринора, который в данный момент героически сражается с кланами вампиров, постоянно атакующих нас, сохраняя порядок на родовых землях. Но в столь сложный день нашего рода, в час, когда все силы брошены на битвы, мой отец не забыл про верность присяге, и я с немалыми силами родовой дружины был отправлен вам на помощь. Выражаю вам своё восхищение и поздравление с победой! Возвращение отчего дома рода Гросвенор будет знамением к грядущим переменам. А с нашей помощью они непременно будут только благими, — ровным, но потеплевшим голосом к Сабине, сказал майор.
«Так-так-так, Артур Териннор, один из графов, подчинённых Хъю Гросвенору. Только вот я ни разу что-то не видел ни самого графа, ни вот этого вот козла», — подумал я, рассматривая воина, но уже не обманываясь его маской почтения и уважения ко всем и каждому из здесь присутствующих.
— Рада вас видеть, Леон. Отрадно слышать, что честь и долг для вашего рода не пустой звук, — с легкой улыбкой, смотря в чёрные омуты, от которых у любой девы сердце начало бы биться чаще, а лоно переполнилось влагой, ответила ему Сабина.
Но графиня была не "любой", она ещё помнила слова как деда, так и отца, её не обманули бахвальства про верность. Но и она тактично не стала заострять внимание на вопросе того, что Артур Терринор в момент битвы с демонами, сославшись на болезнь, не явился, а лишь прислал несколько тысяч своей родовой дружины во главе с племянником. А вот теперь смотри-ка, воспылал честью и долгом, вспомнив, что у них есть сюзерены. Но не высовывавший своего носа до того момента, пока не стало известно, что его старшие родичи пали в столице.
Майор, больше не сказав ни слова, ещё раз уважительно склонив голову перед сёстрами Гросвенор, но позабыв обо мне, сел обратно на своё место.
Ну что же, я его запомнил…
И как только Леон сел, приподнялась сидящая рядом с Демиосом воительница. Дева была юна, лет двадцати пяти-тридцати, не более. Красива, имевшая стать и выдающиеся формы. Всё бы было хорошо, но вот её взгляд… Если Леон хоть старался скрыть свои истинные чувства, то вот она нет. Гордыня, тщеславие и надменность, с которыми высший аристократ смотрит на крестьянина.