Айя

Айрин отвернулась от него и посмотрела на потолочные лампы.

— Кто же ты такой, Райвен Осбри? И что на самом деле делаешь здесь?!

— Я? — улыбнулся Райвен, продолжая смотреть на нее. — Я издох лет двадцать пять назад на Сатрионе. А до этого лет десять подчищал говно в Совете за Гвеном. Паола, кстати, тоже.

— Почему же мы ничего не слышали о семье Осбри? — спросила она, не поворачивая головы.

— А чьи имена из членов Совета тебе вообще известны, кроме Роэли Гвена, разумеется? — засмеялся Райвен. — Мы появились здесь около пяти лет назад. Молодой майор и его сестра. Проникнуть в военную систему, когда за твоей спиной стоит сам Роэли Гвен, не составило особого труда. А уж дослужиться до звания полковника — тем более.

— Почему же Гвен вернул вас? И почему именно пять лет назад?

— Потому что Квартли Соу не отпустила бы свою дочь сюда одну.

Айрин дернулась и с удивлением взглянула на Райвена.

— Айю? — переспросила она.

— Айю, — кивнул в ответ Райвен. — Говорить с тобой о ней я не намерен. Если бы можно было назвать имя человека, абсолютно не причастного ко всей этой истории и пострадавшего по чужой вине, это, вне сомнений, будет Айя.

— Она — сестра Орайи? — не поняла Айрин, продолжая непонимающе смотреть на Райвена.

— Не по крови. Его мать лишь воспитала ее. Маленькая девочка, втянутая в игры для взрослых покровительственной рукой Квартли Соу.

Айрин было знакомо это имя. Она прищурилась, вспоминая подробности той грустной истории, когда Ри Сиа женился на молодой курсантке, оставив свою матриати, мать Кимао, на задворках общества Великих Зрячих.

— О чем думаешь? — спросил Райвен, глядя, как пристально Айрин смотрит куда-то вдаль.

— Не твое дело.

— Ты уже отомстила мне?

— К чему этот вопрос?

— Да, так… Хотел подуть на тлеющие угли твоей ненависти.

— Дуй. Тебе ведь это нравится! — рассмеялась Айрин.

— Так же, как и тебе, — улыбнулся Райвен и, опрокинув ее на пол, прижался ртом к алеющим сайкаирянским губам.

Айрин тут же прикусила его язык, без дозволения проникший в ее рот, и стиснула пальцы на затылке югуанина. Райвен, несмотря на боль, которую она причинила ему, вырвался из плена ее зубов и снова поцеловал. Айрин такое положение вещей взбесило. Она начала бороться, пытаясь скинуть с себя тяжеленое тело, наглым образом вжимающееся в нее. Однако не только физические силы их были неравны. Райвену не составило особого труда прижать ее руки к полу, принуждая ее замереть. Айрин даже не пыталась закричать, прикусывая его язык снова и снова, пока Райвен не сделал тоже самое, причинив ей такую же боль. Боль и странное удовольствие от движений его губ, тут же поглощающих неприятные ощущения. В этом поцелуе не было нежности, и Айрин, испытав странное удовольствие, поцеловала его в ответ, продолжая закусывать пухлые губы, сменяя наказание пощадой.

Вдруг Райвен остановился и, поднявшись на ноги, отряхнул измятый костюм.

— Так я и думал, — ухмыльнулся он, глядя на Айрин больше с издевкой, нежели интересом. — Тебе нравится боль. Ты любишь причинять ее окружающим, но и с тем же наслаждением принимаешь сама. В своей жизни ты предпочитаешь трахаться и только трахаться. Без эмоций и обязательств. Ты полагаешь, что умеешь выжимать из физического контакта все до последней капли. Однако только тебе известно, что ты ни разу по-настоящему не кончала. По этой причине ты с такой легкостью освоила учение о соблазне. Наверняка, именно этот раздел психоэмоционального управления дался тебе легче других. Ты — существо, не способное принять удовольствие в той форме, которую большинство мужиков пытались тебе преподнести, — Райвен засмеялся, глядя на ее искаженное гневом лицо. — Вот видишь! Я все-таки распалил в тебе пожар ненависти! Ну, как? Понравилось, девочка?

— Такому старику, как ты, виднее… — произнесла Айрин и, заметив тень, скользнувшую по его лицу, удовлетворенно улыбнулась.

Райвен прищурился и отвернулся от нее, присаживаясь на стул. Молодец, девочка. Попала точно в цель.

Айрин поднялась с пола и присела на стул напротив него.

— Старый извращенец, заключенный в рамки этого тела. Будь ты связанным, я бы переспала с тобой просто ради того, чтобы посмотреть, чему ты научился за долгие годы своей великой жизни. Но…

— Всегда есть «но», не так ли? — усмехнулся Райвен.

— Стать матриати для того, кому есть еще чему удивляться — более заманчивая перспектива.

— У тебя не язык, а бритва. Выбираешь слабые стороны и полосуешь, пока кромсать станет нечего.

— Извини, конечно, но мой опыт «кромсания», по сравнению с твоим, — детский лепет.

— Я долго тренировался, — кивнул Райвен.

— Сколько тебе на самом деле лет? — вдруг спросила Айрин.

— Будь ты немного образованней, не стала бы задавать этот вопрос.

— Почему?

— Оболочка взрослеет вместе с телом и замирает на отметке тридцати лет. Все остальное — лишь опыт. «Старость» души — это болезнь тела. Мне — тридцать лет. Исполнилось тридцать около тридцати пяти лет назад.

— Шестьдесят пять, значит, — скорчила гримасу Айрин. — Ты неплохо сохранился. Как, жить не надоело?

— Пока меня окружают такие стервы, как ты, жить всегда будет интересно.

— Пожалуйста, — пожала плечами Айрин, прикасаясь языком к ноющей припухшей губе.

Кем бы он ни был, насколько бы опасным не казался, одно Айрин поняла точно: он порезал ее так же глубоко, как и она его. Больно? Нет, скорее, неожиданно. Какой же он в постели? И почему эта мысль, единожды посетив ее голову, продолжала свербеть в сознании, напоминая о себе каждый раз, когда она прикасалась языком к своей ноющей губе?

— Кто для тебя Айя? — спросила Айрин, опираясь локтями о стол.

— Моя воспитанница, — произнес Райвен, глядя при этом на входную дверь.

— Которой вы, Учитель, без зазрения совести однажды сломали ногу, — произнесла Айя и прошла в зал.

Айрин посмотрела в ее сторону и подперла голову рукой, разглядывая заостренные черты лица еще более бледной, чем обычно, Айи.

— Ты хотела меня видеть? — сразу перешла к сути дела Айрин.

— Передай остальным, что они — там. Живые и… …бессмертные.

— Сама скажи им. Или ты опять боишься?

— Что тебе ответить… — покачала головой Айя. — Я позвала тебя, потому что теперь все вы знаете, кто я и что здесь делаю.

— Ты неправа. Мы не знаем, кто ты и что здесь делаешь.

— В любом случае, в данной ситуации только ты способна спокойно поговорить со мной.

— Согласна, — ответила Айрин, пытаясь заглянуть Айе в глаза. — Йори, скорее всего, тебя придушит. Кимао и Данфейт… Сама понимаешь, что серьезного разговора с ними тебе не избежать. Орайя… Он убьет тебя, если ты пожелаешь предать его брата, и рука его не дрогнет. Остаюсь только я. Хотя… Моя рука тоже не дрогнет.

— Смерть не пугает меня, Айрин. Жить куда более страшно.

— Тебе виднее, — пожала плечами Айрин.

Айя присела за стол и, откинувшись на спинку стула, сложила руки на груди.

— Проходы, подобные тому, который мы закрыли сегодня, будут образоваться вновь и вновь. Это — цепная реакция. В прошлом году силы МВС взорвали первоисточник на Мийе. По этой причине мы предположили, что новый первоисточник появился где-то недалеко от этой планеты.

— «Первоисточник»? — переспросила Айрин.

— То, что ты видела — это самообразовавшийся пространственный прорыв. То есть, последствие первоначального воздействия. Самый сильный всплеск активности Амира был зафиксирован около двух месяцев назад. Как предполагает Совет Зрячих, именно тогда заблудшие активировали новую установку и открыли проход. Если учесть, что именно после этого в Академии объявились Кора и Сели, логичным представляется факт, что они проникли в этот Мир именно через первоисточник.

— Тебе известны имена тех фантомов?

— Кора — бывшая матриати господина Апри. Освободилась от связи с ним, родив ребенка на Сатрионе, куда была изгнана за незаконную беременность. Поговаривали, что ее дитя сразу же после рождения убили по приказу самого Апри. Сили была ее ближайшей подругой и соратницей. Ее тоже сослали на Сатрион за пособничество в сокрытии беременности Коры.