Петербургский дракон

Левон от непочтительности Мих-Миха нахмурил брови и угрожающе двинулся в его сторону. Но Гордей рукой остановил хранителя.

– Зверье зверьем. Только вот Пал Палыч говорит, что информацию можно у любой травинки получить. Там ведь и березки на кочках растут, и кусты, – сказал Гордей.

При этих словах Мих-Мих отпрянул, сжал кулаки, безволосая часть его физиономии покрылась морщинами и стала багровой, а глаза гневно засверкали зелеными искрами. Реакция была ожидаемая. С Пал Палычем Выборгским, главным лешим северо-западных лесов, он был в давнишних контрах, что подтверждали полосы буреломов и миграция зверья в спорных лесных районах.

– Этот клоун, этот шут гороховый! Он там что-то говорит! Да у него в этом году ни грибов, ни ягод. Все белки ко мне перебежали. У него скоро и леса не останется. Вся земля домами утыкана, – прокричал леший.

Упоминание о западном конкуренте сделало свое дело. Поорав и помахав кулаками, Мих-Мих, во-первых, взбодрился, а во-вторых, утвердился в намерении ни в чем не уступить ненавистному соседу.

– Ладно, посидите тут. Можете костерок развести. Дело небыстрое, – хмуро сказал он драконам и пошел по тропинке.

На середине полянки леший походил кругами, чуть притоптывая. На приглянувшемся месте опустился на колени, покряхтел, согнулся и начал поглаживать траву. Затем, кивая, принялся закручивать и раскручивать травинки вокруг пальцев и приглушенным голосом приговаривать:

– Узелки завяжу,

О пропаже спрошу.

Узелки развяжу,

Весточку жду.

Все, что скрыто покажись,

Что потеряно, явись.

Что спрошу, пусть найдется,

То, что жду, пусть вернется.

Узелки завяжу, узелки развяжу…

Леший замер на минуту, потом засунул руки глубоко в дерн и, растягивая слова, завыл:

– Матушка-земля,

Травушка-трава,

Грибы-грибочки,

Корешки-корешочки,

Кустики-кусточки,

Деревья-деревца,

Не откажите,

Камень драконий покажите.

От его пальцев по полянке волной приподнимающегося дерна к лесу побежала зеленая дорожка. Это шевелились и натягивались переплетенные корни травы и нити грибниц, а там, за елями, к ним присоединились корни деревьев и кустов. Заданный вопрос летел по лесным проводам, как по нервным аксонам.

Ответ пришел примерно через полчаса тем же путем. От окружающих полянку елей вернулась к лешему зеленая волна. Мих-Мих поднялся, отряхнулся и не спеша подошел к драконам. Те стояли у разведенного костра и вопросительно смотрели на него.

– Матушка-земля ответила, – с многозначительным видом произнес леший.

– Говори, не томи, – сказал Гордей.

– Три дня назад неведомое для здешних мест существо столкнуло камень в воду, и он утоп, – рассказал леший.

Драконы смотрели на него молча, ожидая продолжения.

– Ну, а дальше-то что? – не дождавшись уточнений, спросил Левон.

– Все. Существо утопло вместе с камнем, – ответил леший.

Грустные и озадаченные драконы сидели на лавке. С одного боку от них махал копытцами Аук, с другого расположился довольный собой Мих-Мих.

Костер догорал. Полученные сведения, как это часто бывает, рождали больше вопросов, чем ответов.

Глава 5. Посетитель банка

Центральный офис банка «Драгуралметалл» располагался в красивом, недавно отреставрированном пятиэтажном особняке в Ковенском переулке. Начальником охраны там служил отставной военный, полковник на пенсии, Николай Александрович Тыртов. Это был серьезный мужчина средних лет со строгим лицом, короткой стрижкой и безукоризненной осанкой – всегда бодрый и подтянутый.

За последний месяц он принимал на работу уже второго блатного, и это его сильно раздражало, но отказать председателю правления банка, Амадиусу Арумсу, он не мог. «Этот хотя бы не идиот, – подумал Николай Александрович после короткого разговора с Фениксом. – Да и внешность имеет приятную, не то что сын главбуха».

Он не без удовольствия определил дислокацию Феникса в большом зале – самом беспокойном и суетном месте в банке. Еще с большим злорадством подумал о будущем напарнике Феникса и хихикнул, вспомнив армейскую поговорку «если в службе станет туго, посмотри на рожу друга». После этого в значительно более благодушном настроении подробно проинструктировал нового сотрудника и распорядился выдать ему форму.

На следующее утро Феникс в приподнятом и деловом настроении появился в банке одним из первых. Черная форменная одежда добавляла ему стати и мужественности. Девушки за банковскими стойками сразу приметили нового симпатичного охранника. При взгляде на него они меняли свои заученные любезные улыбки на милые и игривые, некоторые старались и вовсе не смотреть в его сторону, вероятно, им молодой человек нравился еще больше.

– Как зовут, красавчик? – спросила пухленькая кассирша Люба, пробегая мимо него в бухгалтерию на второй этаж.

– Феникс, – смутившись, ответил он.

– Имя странное. А меня Любовь, – сказала она, хлопая густо накрашенными ресницами. – Я во втором окне. Если что спросить захочешь, я тут все знаю, – произнесла она скороговоркой и неуклюже побежала дальше.

Фениксу досталась левая половина большого зала с широкой мраморной лестницей, ведущей в крыло администрации, возле которой он, по инструкции Николая Александровича, должен был дежурить, не пропуская посторонних, а заодно следить за порядком во всем большом зале.

Правую часть с проходом в малый зал охранял сын главного бухгалтера Федя. Это был рослый, рыхлый, белесый бугай с поразительно неприятной внешностью. Вполне обычные и вовсе не уродливые черты его лица складывались в хроническую гримасу несчастного мученичества, как будто парня постоянно тошнило. Но с пищеварением у Феди было все в порядке, а выражение лица определялось отвращением к этому месту и окружающим людям.

Его отец, всеми уважаемый милейший и умнейший Петр Ильич, чувствовал себя крайне неловко за блатное дитя, но не видел другого выхода. Федя ничем не интересовался, никого не любил и не уважал, последний год провел на диване, не пожелав учиться на уже оплаченном факультете в престижном университете, в результате потолстел на пятьдесят килограммов и стал терять остатки рассудка от непрерывного просмотра сериалов и аниме. Все очень жалели главного бухгалтера Петра Ильича и терпели Федю.

На второй день работы Феникса, примерно в полдень, в банк стремительно вошел хорошо и дорого одетый высокий блондин в распахнутом черном пальто. Он уверенно направился к мраморной лестнице, возле которой и стоял новый охранник.

– Здравствуйте, к кому вы идете? – благожелательно спросил Феникс.

Блондин остановился, снисходительно улыбнулся, манерно отставил в сторону руку с тростью изумительной красоты – с шафтом из черного с фиолетовыми прожилками фиалкового дерева и инкрустированной серебром рукояткой в форме пантеры. Два сверкающих изумрудных кошачьих глаза уставились прямо на Феникса.

– Good morning. I have a meeting with the manager of the bank. I’m in a hurry. The meeting was scheduled for 11.30 AM and now it’s almost 12 PM. I’m not used to being late, but the traffic in your city is unbelievable![1] – быстро проговорил он, чем сразу привел в замешательство неспособного к языкам дракона.

Феникс посторонился и молча пропустил иностранца, внимательно посмотрев ему вслед. Дракону хватило минуты, чтобы понять, что этот заморский хлыщ связан с убийством Арона. Феникс махнул рукой Феде и показал ему жестом, что сам пойдет наверх.

Чтобы попасть в кабинет убитого директора банка, Арона Флоринса, требовалось подняться по главной лестнице на второй этаж, миновать административное крыло, а оттуда пройти на третий этаж. Когда Феникс оказался в нужном коридоре, блондин уже открывал опечатанную после прискорбных событий дверь.

– Who are you? What are you doing?[2] – громко крикнул Феникс, наверное, первый раз в жизни не смущаясь за свой английский.

Блондин резко обернулся, в один прыжок оказался рядом с охранником и с размаха ударил его тростью по коленям. Феникс пошатнулся, потеряв равновесие. Иностранец проскочил мимо и скрылся на лестнице. Когда дракон вбежал в административное крыло, блондин был уже в конце коридора, на ходу придавив тростью приоткрывшуюся было дверь последнего кабинета, из-за которой послышался испуганный женский крик.