Страница 29 из 56
Меня словно отбрасывает назад, в тот день одиннадцать лет назад. Вскоре раздается хруст лезвия о мои кости, затем кровь — много крови — и боль.
Неконтролируемая боль.
Меня заживо похоронят в могиле. Я буду такой же, как те женщины, где никто не услышит моих криков.
— Нет! — кричу я, затем сую руку в сумку и достаю перцовый баллончик, который я начала держать при себе после последнего нападения.
Я кручусь вокруг себя и направляю его на тень. Мне все равно, если он член семьи жертвы. Я не должна быть объектом его гнева.
Мой голос силен и исходит из глубины моего нутра.
— Если ты хочешь напасть на кого-то, иди и зарежь этого ублюдка Максима!
— Вау.
Я не могу удержать перцовый баллончик, когда сталкиваюсь лицом к лицу ни с кем иным, как с Итаном Стилом.
Мое резкое дыхание замедляется, и я оглядываюсь на него, словно ожидая найти тень. Конечно, там есть что-то похожее на тень, но это всего лишь Агнус.
— Прости. — я опускаю баллончик обратно в сумку. — Я думала, что это кто-то другой.
— Все в порядке.
Он улыбается, и это вроде как приветливо.
Отчасти, потому что за ней скрывается что-то еще, что я не могу определить.
— Есть что-то, с чем я могу тебе помочь, Итан?
— Да, и я точно не могу навестить тебя у Джонатана, иначе он прогонит меня с дробовиком. — он показывает на свою машину. — У вас есть минутка?
Я колеблюсь. Дело не только в предупреждениях Джонатана о том, чтобы держаться подальше от Итана и всего мужского населения, по его словам. Я также хочу вернуться домой сегодня. Мне кажется крайне важным быть там.
Похоже, почувствовав мою нерешительность, Итан говорит:
— Это о Джонатане.
Это привлекает мое внимание. Неважно, как сильно Джонатан говорит, что ненавидит Итана, когда-то он был его лучшим другом. Так или иначе, он знал его лучше, чем кто-либо другой.
Я иду к машине Итана, и Агнус садится на переднее сиденье рядом с водителем. Он чем-то похож на Харриса, но без его странных выходок и снобистского чувства юмора. Он мне даже нравится. Даже молчание Марго и Тома тоже мне понравилось.
Все, что меня насторожило в окружении Джонатана, в конце концов, пробралось в мою жизнь. Не успела я оглянуться, как они стали неотъемлемой частью.
Машина едет по улицам. Сквозь тонированное стекло видны яркие огни города и бесконечный поток машин. Не знаю, почему все это вызывает у меня ужасное предчувствие.
— О чем ты хотел поговорить? — спрашиваю я Итана.
Он опирается локтем на подлокотник между нами и прижимает меня к себе, как исследователь в лаборатории прижимает морскую свинку.
— Почему бы тебе не рассказать мне, Аврора? В чем твой секрет?
Мое сердце колотится при этом слове. Секрет. Всякий раз, когда кто-то произносит это слово, я чувствую, что мое прошлое вбежит и разрушит любую стабильность, которую я создавала годами. Не то чтобы Итан знал об этом.
Верно?
Приняв свой бесстрастный тон, я спрашиваю:
— Мой секрет относительно чего?
— Относительно того, как Джонатан относится к тебе. Он никогда не показывал своих истинных чувств к кому-либо, по крайней мере до тех пор, пока не раздавит их. Черт, он даже не вел себя так по отношению к своему отцу и брату, когда они были живы.
— Он был... близок с ними?
— Да, особенно с Джеймсом.
У меня замирает сердце от того, что, должно быть, чувствовал Джонатан, когда потерял своего единственного брата. Я знаю, что он умер в результате аварии, которая также забрала мать Астрид, но это еще не все. До этого он был наркоманом. Я могу представить, как Джонатан хотел помочь ему, но не находил подходящего способа, потому что у него плохо получается оказывать эмоциональную поддержку.
— Сначала я подумал, что ты что-то держишь над его головой, — Итан постучал пальцами по подлокотнику. — Но мы оба знаем, что Джонатан из тех, кто держит людей за голову, а не наоборот.
— Можешь повторить это еще раз.
— Так в чем дело?
— Я не знаю. Ты можешь спросить его сам, если тебе так любопытно.
— Это принесет мою голову на блюдечке, а она вроде как мне нужно. Моя голова, я имею в виду.
Я прочистила горло.
— Могу я тебя кое о чем спросить?
— Конечно.
— Эльза упомянула, что Джонатан и ты перестали общаться, потому что он винит тебя в смерти Алисии. Так ли это?
— Не совсем. Это стало последней каплей. — он вздыхает, и кажется, что его взгляд застрял где-то в прошлом. — Все началось с нашего отвратительного соперничества и игр. Мы часто играли в них, когда были моложе. Джонатан отказывался проигрывать, и я тоже. Когда мы закончили университет и каждый из нас стал управлять частью семейного бизнеса, мы соперничали друг с другом в размере прибыли и стоимости акций. Потом это распространилось и на другие вещи. Азартные игры. Имущество. Женщины.
— Женщины?
— Да. Мы делили женщин. Иногда одновременно.
— Ох. — мои губы раскрываются.
Мне трудно представить Джонатана и Итана, занимающихся сексом втроем.
— В этом есть проблема?
— Нет, просто Джонатан собственник.
— К тебе и к своей жене, возможно, но в прошлом он не был таким. Он не заботился ни о ком настолько, чтобы быть собственником.
— Значит, у вас, типа, был секс втроем... так? — шепчу я, не уверенная, что Агнус и водитель должны быть посвящены в этот разговор.
— Да. Не пойми меня неправильно, мы не трогали друг друга, но получали удовольствие от одних и тех же вещей. Не говоря уже о том, что нас почему-то всегда привлекал один и тот же тип женщин.
— Внешность?
— Нет. — озорная ухмылка перекосила его губы. — Личность. Мы оба могли чувствовать их демонов, душевные шрамы, и думаю, нас привлекали их сломанные стороны.
— Поэтому он женился на Алисии? Не считая мести, я имею в виду?
— Ты знаешь об этом.
— Он рассказал мне.
Он кивает.
— Это часть причины, да.
— И ты женился на матери Эльзы.
— Верно. Обе женщины были... как бы это сказать? Прекрасно сломлены. По крайней мере, Эбби. Алисия медленно распадалась от Джонатана.
— Что?
— Она отдалилась от него после рождения Эйдена. Он стал ее миром, а Джонатан был вторым.
— Это не то, что сказал Эйден. Он сказал, что это Джонатан отстранился.
— Эйден был еще ребенком. Он понятия не имел, что происходит между его родителями.
— А ты знаешь?
— Несмотря на наше соперничество, мы с Джонатаном оставались друзьями. Мы разговаривали.
— Вы продолжали делиться друг с другом?
Он смеется, звук легкий и веселый.
— Нашими женами? Абсолютно нет.
Фух. Тогда все, что Лейла слышала о романе жены Итана с Джонатаном, должно быть, все это время было глупым слухом.
— Так что произошло? Что заставило вас обоих вцепиться друг другу в глотки?
— Они оба облажались, — говорит Агнус с переднего сиденья, давая понять о своем присутствии.
Итан испускает вздох, который кажется взволнованным, но он кивает.
— Так и есть. Из соображений соперничества за чистую прибыль Джонатан устроил так, чтобы кто-то поджог мой главный угольный завод в Бирмингеме. Из-за ошибки в расчетах, фабрика загорелась, когда люди находились внутри, и многие скончались.
— Великий Бирмингемский пожар, — задыхаюсь я.
В те времена это было во всех новостях. Не могу поверить, что Джонатан стоял за этим.
— Так ты похитил Эйдена в отместку? — спрашиваю я.
— Верно. Правда, из-за очередного просчета он больше недели мучился с моей нездоровой женой и чуть не умер. Алисия решила, что он с нами, и поехала его искать, так она попала в аварию.
Вот почему Джонатан винит тебя. Это теперь имеет смысл. Его агрессия по отношению к Итану подпитывается прошлым, и хотя мужчина передо мной снисходителен к нему, в этом есть что-то еще.
Он не такой замкнутый, как Джонатан, и не держит обиды так долго. Причина, по которой он стал занозой в боку Джонатана, вероятно, в том, что он вызывает воспоминания о том времени, когда они были соперниками или врагами, или какими бы ни были их отношения.