Страница 38 из 162
Торговка глянула на нее несмело, будто в чем-то подозревала, но Кара широко усмехалась, сунув руки в карманы, сливаясь с толпой таких же крикливых и наглых демонов; рассматривала девчонку в ответ, не стесняясь, заставив ее потупиться смущенно, заметать хвостом. Она приняла мелкую монету, с трудом найденную в кармане, протянула Каре яблоко. Остановившись рядом, немало испугав демоницу, говорившую со следующим покупателем, Кара расправлялась с приятно кислым яблоком.
— Простите, мы когда-то встречались? — робко спросила ее демоница, освободившись. Углядела в ней какие-то смутно знакомые черты; Кара не позировала для портретов и не чеканила профиль на монетках, ее не всегда узнавали на улицах, не отличающуюся от всех остальных гвардейцев — разве что, держащуюся по-хозяйски в своем городе. С ухмылкой глядя на демоницу, догадается или нет. Не додумалась, а может, не поверила собственным домыслам.
— Да нет, просто настроение хорошее, — прервав молчание, созналась Кара. — Дай, думаю, прогуляюсь, с приятной девушкой поболтаю… Ты не бойся, я не трону, женщина моя не разрешает, — рассмеялась довольно. — Скучно просто. А как там на Восьмом сейчас, плодоносит все, наверное? — вдруг спросила она. — Я люблю там бывать, пока деревья цветут: под яблонями гуляешь, и кажется, что снег, хотя зим там быть просто не может, да и тепло и пахнет так… тонко и сладко. Моя Ишим родом оттуда, с маленькой фермы… мы наезжаем временами.
Демоница заслушалась зачарованно, пользуясь маленькой передышкой между покупателями, вдруг потерявшими к ее прилавку интерес: может, причина была в ровной и спокойной фигуре самой Кары — вооруженной кривой саблей. Мимо текла мощная живая река, шумно спорили и торговались со всех сторон, звенели серебром. Где-то вдалеке раздался крик: обчистили демонята чьи-то карманы…
— Простите, я никогда не была на Восьмом, — призналась демоница, перекладывая блестящие фрукты, искоса глядя на Кару, хищно обгрызающую яблоко. — Мы перекупаем у фермеров, с которыми договариваемся… Но мне говорили, что там очень красиво. По сравнению с песком везде красиво, наверно, — тоскливо вздохнула она, задирая голову, словно пыталась взглянуть поверх темной полосы городских стен и рассмотреть вечную алую пустыню.
— А ты и на Исход тут торговать собралась? — Не отвязалась от нее Кара. — Неужели сменить некому, может, нанять кого? Или братья-сестры есть?
Не могла не заметить, как нахмурилась демоница, стоило ей завести разговор о семье; покосилась по сторонам, прерывисто вздохнула, но ничего не произнесла. Родственники вряд ли знали, что Рыжего взяли: у Гвардии не было правил приплетать семьи задержанных, если они невиновны; купец, отец его, был чист и все договоры с Восьмым заключал по правилам. Об этом Кара ранним утром прочитала в докладе Роты.
— Нет, конечно, не буду торговать, гуляния ведь, — смутилась демоница. — Пойду на главную площадь. Речь послушать, а потом танцы… Танцы! — с придыханием заявила она, мечтательно улыбаясь и перебирая зелень. — Я специально училась, мне брат помогал, младший. Хохотал сначала, а потом помогал.
И тут она спохватилась, что рассказывает это совсем незнакомому кому-то, но Кара мягко улыбнулась, откусила яблоко с хрустом. Старалась всем своим видом выказывать дружелюбие и расположение, хвостом следуя за демоницей, подающей паре покупателей плетеную сетку для фруктов. Та теперь не пугалась, не оглядывалась через плечо, боясь столкнуться с Карой взглядом.
— Понимаю, танцы — оно важнее речи, — протянула Кара ехидно, когда покупатели отошли подальше. — Кому надо, а? Подумаешь, вещает что-то там с балкончика… Одно и то же каждый год, никакого разнообразия.
— А я не слышала ни разу, в этом году выбралась в Столицу, — снова разоткровенничалась демоница. — Раньше родители ездили торговать под Исход, а тут отец уехал на Восьмой за новыми контрактами, меня отправили главной. Это так — ерунда, наш торговый узел куда больше денег приносит, там мать осталась. А тут я по мелочи справляюсь. Наверно, просто хотели заставить меня мир повидать…
— Да разве ж это мир, — необидно расхохоталась Кара. — Мира — девять кругов, за тысячи лет не исходишь, да и человеческий — он по сравнению с нашим крохотный совсем, но такой… очаровательный по-своему. Хотя, говорят, в Столице все миры встречаются и перемешиваются… Отвлекаю?
Смущенно пожав плечами, демоница, однако, не стала отрицать. Сложно перебирать ссыпанные в ладонь монетки, когда рядом кто-то оживленно болтает, а ведь каждый стремится обсчитать в этом месте, пылающем жаром, стонущем на разные голоса, точно варящемся в одном кипящем котле — как люди когда-то представляли. Века назад весь Ад взахлеб хохотал над средневековыми их картинами, а теперь Кара сама дышала с трудом, смахивая пот со лба, точно оказалась рядом с вечными кострами. День разгорался сильнее, солнце грузно доползло до зенита.
— Знаешь, милая, я ведь брата твоего ищу, — запальчиво заявила Кара, когда демоница отвернулась, возясь за прилавком. — Того самого, что танцевать тебя учил. Не слышала о нем ничего в последнее время? Никто больше про него не спрашивал? Демоница, очень на тебя похожая, Ринкой зовется?..
Развернувшись, она замерла, прижимая к себе какую-то цветастую тряпку, нервно комкая ее и того не замечая. Стояла, словно пораженная громом, трепеща, силясь выдавить хоть звук.
— Мой брат — хороший демон, — прошептала она наконец. — Он дурной, дурной на всю голову! Все детство мечтал о приключениях, вот и подался по пустыне странствовать. Он никогда не хотел никому вредить, просто… сложилось… Он грабит, я знаю… Не нужно его… Лучше меня берите…
— Писал? — потребовала Кара, мигом превращаясь из приятного собеседника в командора Гвардии. Демоница робко кивнула, исподлобья на нее глядя, точно боялась резкого грозного крика или даже удара, но Кара по-прежнему беседовала приглушенно и мягко, награждая ее улыбкой: — Письма не сжигала, оставила? С собой что-то? Оно и понятно: родной демон… Умница. Заглянут на днях — не пугайся, резких движений не делай, у нас такого не любят. Отдай — для твоего и его блага. Чем скорее мы братца найдем, тем лучше всем будет.
— Что он натворил? — взмолилась она, подаваясь вперед, к Каре.
Ни на один вопрос Кара не ответила, загадочно пожала плечами. Огрызок яблока она беззаботно зашвырнула под ноги толпе, зная, что его вобьют в брусчатку тут же, растопчут в ничто, в труху.
— Бывай, — махнула рукой Кара, отходя от небольшой палатки, пятясь спиной вперед и здорово рискуя попасть под ноги кому-нибудь. — На танцы приходи, обещают чудный вальс, специально писали! «Майский пожар», кажется. Не танцевать, так хоть послушать, но обязательно!
— Откуда вы знаете? — тихо отозвалась демоница, растерянная и уничтоженная новостями о брате. — А как вас?..
— Кара, — торжествующе ухмыльнулась она. — Для тебя — просто Кара, краса моя.
***
— Инквизиторство, кофе остынет, я не буду снова заваривать! — наклонившись, на ухо Яну сердито рявкнул Влад. — Але, ты слышишь меня вообще? Доброе утро, эй!
— Угу, — сосредоточенно отозвался Ян.
Несмотря на вкусно пахнущий, горячий кофе, поставленный прямо перед ним, он никак не мог оторваться от ноутбука, который примостил на краю кухонного стола, и часто стучал по клавишам, ища что-то в списке контактов Зябликовой и последних ее звонков. Открыв в соседнем окне документы, которые обнаружил на компьютере Шии, Ян сравнивал имена и номера, ни на секунду не отвлекаясь от экрана, прытко бегая глазами из стороны в сторону. Махнув на него рукой, Влад любопытно заглянул через плечо… В мелькании цифр сложно было не потеряться, не попасться в лабиринт электронных адресов.
На плите злобно зашипело — Влад выругался и кинулся спасать блинчики. За ним наблюдал Джек, мягко повиливая хвостом; уселся точно рядом с плитой, надеясь, что ему что-нибудь перепадет, голодно глядел на сковородку. За столом Белка оживленно болтала с Сашей, заглянувшим с утра в гости; она подцепляла блинчики с тарелки прямо руками, пачкаясь в сладком джеме, одновременно умудряясь есть и разговаривать — радостно трещать, перебивая и шум из распахнутого окна, и мерно бубнящую телепанель.