Alia tempora

— Не знаю, — сознался Вирен. Сдул с лица растрепанные пряди, а потом, осененный внезапной догадкой, запустил пальцы в волосы, похолодел меж лопаток и понял — как это было близко, как ему повезло. — Отожгло… — с сожалением выдавил Вирен.

— Ерунда какая! — облегченно рассмеялся Ян. — Отрастут! Главное — живой!

В пожаре он потерял значительную часть косицы и завязку, потому Ян решительно сорвал кожаный шнурок со своих волос, протянул Вирену, сам оставшись лохматым и будто бы помолодевшим лицом — не серьезным взглядом. Неловко путаясь в пальцах, Вирен завязал короткий хвост, который тут же наполовину рассыпался, но это было куда лучше, чем ничего.

В любопытстве, что вернулось к нему вместе со способностью ровно дышать, он осматривал улицу, что промелькнула перед Виреном, когда он гнался за наемником. Ее почти потушили, и магия огня постепенно сдавалась, хоть и была непримирима и воинственна всегда — это чувствовалось и во Владе, любившем именно эту стихию. К ним подводили пойманных магов, поскольку капитан изволил остановиться именно тут; их было куда меньше, чем Вирен полагал, и вот так резко и неожиданно ему въелось в уши это «зачищен»… Упираясь, наемники шагали с заломленными назад руками.

— Вы нашли его? — вскинулся Вирен. — Самаэля, Мархосиаса? Или ты кинулся спасать меня?.. — добавил он тише, виновато.

— Не нашли. А ты вот обронил, — сказал Ян, протягивая ему амулет, который пугающе ярко полыхал — наверное, Вирена никак не могли дозваться Ринка и Рыжий. — Ответь, пока твой товарищ не обрушил весь город — Высшие боевые такое устраивать любят.

Охнув, Вирен поспешно принял вызов, а потом ненадолго погряз в воплях Рыжего — он волновался, потому совершенно не контролировал себя, орал матом, ругался, почти визжал — или это Ринка присоединилась к этой вакханалии. Его растерянный лепет ничуть не умалил их беспокойство, но на несколько томительных секунд его друзья затихли, чтобы дать время объясниться.

— Как ты мог так рисковать собой! — завопил новый, третий голос, и это была Белка. Как наяву Вирен увидел ее перепуганное лицо, сжатые кулачки и хвост, бьющий по ногам. — Вот вернись — я тебе морду набью!

Пока он всех успокаивал, прекрасно осознавая, отчего они так переполошились, Ян отошел к солдатам, переговорил с ними. Пожал руку невысокому демону с трехцветными волосами — Инасом, кажись, его звали — и долго уставился на пленников. Очевидно, отправлять их за решетку они не собирались, да и место там после чистки кабака не оставалось.

Беспокоился Волк, обвязанный своей ответственностью, боящийся что-то сделать не так, а еще больше — подставить солдат, что ему вверили. Рядом с ним крутились близнецы, которые уважительно кивнули Вирену слаженным отработанным движением, но он не чувствовал, будто совершил что-то достойное восхищения. Глупо попался в огненную ловушку…

— Нам не нужно вернуться к Дворцу? — спрашивал Волк.

— Как нас называют, напомни мне? — протянул Ян, и в его голосе звенело что-то опасное. — Громче!

— Шестая Рота… — начал Волк, почесывая бритый затылок, но Ян уверенно перебил его:

— Рота Смерти. Моя Рота. Мы созданы не для защиты, а для битвы; мы — лучшая опергруппа Ада, так что должны выгрызать эту дрянь, выметать… искать и загонять. Все легионы Вельзевула стянуты к центру, встали вокруг площади. Если Мархосиасу придет в голову устроить битву, они справятся, сцепят щиты и не позволят никому пройти, пусть даже полягут на улицах. Они не побегут. А вот мы обязаны — гнаться за Мархосиасом, пока он не подчинил нас своими рабами…

В этот момент Ян словно бы поверил, что он тоже демон, что магия кольца затронет его, разделил с ними все, но никто из Гвардии не посмел его поправить. Напротив — Волк выглядел приободренным и обнадеженным.

Того, за кем несся Вирен, он толком и не запомнил — вот смешно! Но его отправили в госпиталь, полумертвого, а перед Яном выстраивали совсем незнакомых демонов. Ближайший маг трепетал в руках гвардейцев, пытался вырваться из последних сил; руки его были скручены за спиной наручниками, и никакого колдовства он выдавить не мог. Глядя на его рубаху, разодранную позади, висевшую мокрыми черными клочьями, Вирен уловил, как заворочалась злая радость. Кулаки так и чесались ударить от себя, расплатиться за все пережитое в огне хоть с кем-то, но Вирен сдержался, невпопад отвечая Ринке или Белке — он и запутался. А потом, вежливо попрощавшись, загасил амулет, потому что почувствовал: сейчас будет допрос, который им лучше не слышать.

Коротким порывистым движением Ян шагнул ближе к магу, и в его руке сверкнул небольшой серебристый нож, хотя Вирен мог бы поклясться на крови, что мгновение назад его не было. Маг замер, когда клинок прижался к горлу, чуть впиваясь в кожу — прищурясь, Вирен видел сочащуюся черную кровь. В Яне не было ни капли ярости, он не был охвачен дрожащей ненавистью. Его прозрачная сосредоточенность пугала до мурашек.

— Где Мархосиас? — Низкий рычащий голос заставил Вирена поежиться; он и поверить не мог, что это Ян говорит. — Он по-прежнему на Восьмом круге? Там все наши силы, но они не видят движения… Это обманка, не так ли? Отвлечение?

— Приказал не говорить, где он! — испуганно заорал маг. — Приказал…

Он захлебнулся словами, а остальные молчали, дожидаясь своей очереди. Внимательно наблюдая, Вирен видел, что Ян хотел рыкнуть снова, прижать — он почти стал говорить, но вдруг замолчал, призадумавшись. Коротким жестом подозвал к себе Кость, перекинулся с ним парой слов, склонившись к самому уху.

А потом он шагнул в боевой транс — это почувствовали все. Мрак зашумел рядом, повеяло мертвенным холодом, по углам чернильно сгустились тени. Глаза у Яна яростно сверкнули, а потом затянулись темной дымкой, черты будто бы стали строже, страшнее – заострились, будто сквозь обычное человеческое лицо проступал череп.

Маг взглянул на него и заскулил, сжался, пригибая голову. Понял, кто перед ним — и что за серповидный клинок тяжело лежит у него в руке. Склонившись, Ян выдохнул что-то в лицо, заставив мага мучительно дернуться. Его голос изменился, рокотал — словно лавина сходила.

Они знали его — потому не боялись, застыли, надежно прикрывая Яну спину, обступая его; но что-то тревожное надрывно тренькало на нитях души, дергало их нервически. В Гвардии это его лицо любя звали Инквизитором, хоть у силы и было много пугающих, пробирающих имен на всех языках, истинных и нет, насмешливых прозвищ и уважительных обращений, выдуманных демонским и людским племенами за многие тысячи протекших лет. Это подходило столько же, сколько все иные, брошенное ими, выбранное им. Инквизитор был стальным, смерзшимся мраком с пытливым взглядом — но невольно завораживающим. На Бездну всегда интересно взглянуть.

— Значит, он починил кольцо, — произнес Инквизитор, гортанно растягивая слова, точно говорил на архидемонском. — Об этом тебе можно говорить, верно ведь? Отвечай, когда тебя спрашивают, или я примусь за следующего.

Нож вжался плотнее — поэтому маг дернулся, привставая на цыпочки.

— Верно, — непослушными губами вытолкнул маг. — Милорд много работал с книгами, а потом наконец смог исправить плетение магии Соломона. За века она выбилась из узлов, неверно работала… Со временем это происходит со всеми заклинаниями, их постоянно нужно обновлять. С кратковременными заряженными амулетами не так заметно, но артефакту тысячи лет. К тому же, после свержения Рая… их магия разболталась, сбилась.

— Я понимаю, — согласился Инквизитор. — Один мой знакомый страдает от этого. Выходит, кольцо сломалось в тот момент, когда Гвардия сожгла Рай? Значит ли это, что все мы обречены из-за собственных поступков? Баланс настигает нас. Настиг однажды и меня.

Маг не нашелся с ответом, но медленно опустился нож, невольно показывая, что Инквизитор доволен им. И такая это была тонкая, пугающая манипуляция, что Вирен поразился и загордился им, Яном, инквизиторской выучкой, что в него вбили в академии. А маг легко повелся, хватаясь за возможность выкрутиться живым.