Alia tempora

Они говорили недолго, болтали про Петербург и последние новости, вместе похмыкали над визитом к отцу Лаврентию. Когда-то Кара люто ненавидела ангелов и все, что с ними связано, но теперь спокойно кивала, выслушивая обстоятельный рассказ и поддакивания Яна. А Владу радостно было видеть ее такой же, как и прежде, не сломанной новыми тревогами, а по-прежнему готовой бороться. Об этом Кара ему и пожаловалась: что советники запирают ее во Дворце, не позволяя кинуться в бой очертя голову, как она любила. Переглянувшись с Владом, Ян выдал что-то бесцветное и тактичное; он так хорошо умел, потому обычно вел переговоры.

Пролетевшего времени они не замечали, а оно меж тем поджимало: пришлось прощаться. Но настроение у Влада ненадолго стало куда лучше, и он в коридоре уже поймал задержавшуюся Белку под локоть, заговорщически подмигнул ей. Где-то рядом раздалось неодобрительное ворчание Яна.

— Ты отцу-то про жениха рассказала? — спросил Влад, довольно ухмыляясь и видя, как Белка густо краснеет. Он такое раньше в книжках читал, но тут видел воочию, как бледные веснушчатые щеки идут пылающими пятнами смущения.

— Да какого жениха, дядь Влад, то есть… прости-прости, знаю, ты не любишь, — пробурчала Белка, пряча глаза, от волнения дергая хвостом. — Мы с папой почти не говорили об этом, они так порадовались, что я вернулась… Хотя и сделали выговор, потому что в Аду опасно! Но у нас на имении столько защиты, что танк не возьмет! — воодушевленно призналась Белка. — И поэтому родители настаивают, чтобы я дома сидела, а я-то не хочу! И еще… Можно ведь, Саша у вас пока и дальше поживет? Я к родителям переберусь, но как-то уж очень неудобно…

— Без проблем, нас и Андрей, отец его, просил о том же, он уже в гвардейском замке устроился, — легко согласился Ян.

Просиявшая Белка взвизгнула совсем неподобающе молодой высокородной леди и чмокнула его в щеку, а потом торопливо унеслась вперед по коридору, пока кисточка ее хвоста не мелькнула возле развилки, а потом и вовсе бесследно пропала. Догнала, наверное, своего инквизитора… Этой мысли Влад вынужденно усмехнулся, признавая, что крутить шашни со следователями из Sanctum Officium — что-то вроде славной семейной традиции, которой все с удовольствием покорились.

— А крестного своего не поцеловала, вот и делай добро, — тоскливо сказал Влад, сам удивленный, почему его это задевает.

— Делай добро и бросай его в воду, — терпеливо продолжил Ян.

Домой Влад вернулся под вечер, а Ян все крутился в гвардейском замке. Мысли в голове копошились самые невеселые, ведь потом понадобилось уточнить у Кары детали праздничного парада, что перед балом. Влад бы не хотел таких почестей, но слава Роты Смерти, лучшей опергруппы Гвардии, гремела по всему Аду, а они с Яном и Карой были самыми известными вождями отгремевшей революции. Он-то цеплялся за невысокие звания и мнимую свободу, но на празднике придется красоваться — не по своей воле…

Может, он и рад бы сорваться за Мархосиасом, сбежать с торжеств, посвятив время тому, что Влад умел лучше всего: гнаться, охотиться, колдовать опасную Высшую магию… Заглянув ради интереса к Ниирану в городскую тюрьму, ничего нового он не узнал, а заработал кучу подколок и выходил от него, точно стрелами истыканный.

— Мархосиас никогда не делился планами заранее, сообщал перед тем, как нужно было действовать, — честно заявил Нииран, прощаясь. — Потому ни о чем, что случилось после того, как вы меня схватили, я говорить не могу.

И он замер, напряженно глядя на Влада, точно боялся, что он тотчас войдет в боевой транс и шарахнет по нему заклинанием, порвет глотку, как недавно магия Ниирана яростно впилась ему в бок…

— Умно с его стороны, — пробурчал Влад, пожимая плечами, и выскочил за дверь.

Без всяких колебаний он добил бы мага в битве, не зная его, видя врага, а не ехидного умного демона — не свое отражение. Потому во время таких разговоров в нем закипало что-то, что Влад никак не мог объяснить, однако он понимал, что сбегать — не лучшее решение. И поделать с собой ничего не мог. Нииран же, мигом осмелев, кричал что-то ему в спину, чего Влад не расслышал.

Идя домой, он нарочно отправился пешком по уютным улицам, оглядываясь с интересом, встречая знакомых и кивая им. Иногда хмыкал и улыбался, замечая предпраздничные забавные сценки, порывался обернуться, пошутить что-нибудь, но запоздало вспоминал, что гуляет один.

Скоро придется проехаться по улицам верхом, хозяйски оглядывая столпившихся на тротуаре духов и демонов. Кара будет во главе процессии, ее белого — необычной масти для Ада — коня украсят, в гриву вплетут колокольчики, что станут мелодично позванивать. Следом за Карой — герои войны с ангелами; большая часть Роты тащилась позади, но Владу было уготовано там место…

Он вдруг резко затормозил, что идущая следом компания гогочущих юнцов рассыпалась, едва не столкнувшись с Владом; он не различил, что ему возмущенно рявкнули. Думал: ведь именно на параде, на пути от окраин Столицы до главной площади, Кара наиболее уязвима. Кругом толпа — одного точного выстрела хватит. Или, что и подумалось первым, можно забраться на крышу и палить оттуда по головам.

Они выставляли больше охраны на Дворцовой площади, где будут танцевать до упаду, возводили защитное заклинание на балкончике, с которого Каре предстояло читать речь. Но что они могли сделать тут — на этом пути на Голгофу? Один брошенный камень, и…

На панический, громкий призыв Ян откликнулся сразу же и, выслушав, согласился, вздохнул и поспешил куда-то: дыхание сбилось. Он оставался в гвардейском замке, разбирался с книгами — это они решили делать по очереди, когда Влад понял, что не понимает ни слова после многих часов чтения. Вечер истаивал, обращался мягкими теплыми сумерками, которые приносили городу облегчение. Влад потащился дальше, чувствуя, как спадает адреналин, вспыхнувшее озарение. Домой Ян обещался глубокой ночью, потому коротать ее предстояло совсем одному…

Возвратившись в их квартиру, Влад сбросил ботинки, от души отпнул их к стене. Отчаяние клокотало в душе, переливалось через край: способ победить их найдется всегда, а как защитить Кару — поди придумай. Ни за что она не станет ехать через свой народ со связкой защитных амулетов на шее, не покажет каждому случайному магу, что боится их. Ведь они все на виду. Да и даже Высшее защитное заклинание проломится от выстрела в упор, а несколько кряду не выдержит никакое.

Тишина ощущалась неправильно. Влад так привык, что дома всегда кто-то есть, так часто в последнее время оказывался среди гвардейской кутерьмы, что ощутил поднимающееся на дыбы одиночество. Он был частью большой шумной семьи, Влад всегда знал, что где-то рядом непременно будут дети, хитрый пес, инквизиторство… А теперь он слонялся по пустым комнатам, щелкал выключателями и печально наблюдал, как вспыхивают и тухнут магические кристаллы в люстре. Пытался спать, но ближе к рассвету он бросил это, доплелся до кухни, сел за стол, потом, будто все-таки во сне, поднялся и вернулся с бутылкой водки.

Копошение в прихожей Влад уловил чутко, сразу же; наверное, это потому что он обреченно ждал, когда же дверь распахнется, а над его головой зазвучит суровый голос Яна — нет, не Яна, а господина инквизитора, как он в шутку его называл… Но Влад пил, как откупорил припрятанную в холодильнике полную бутылку водки, так и страдал, мучился угрызениями совести, знал, что не должен, а остановиться все не мог, хапнул рюмку третью, кажется, — счет потерялся.

Судя по доносящимся до него звукам, Ян грозно шикнул на Джека, отправил его в гостиную, чтобы под ногами не мешался и не лез с нежными облизываниями. Обиженное ворчание отзвуком раскатилось по коридору, цокнули когти по паркету. А вот Ян шел беззвучно, мягко ступая, как зверь на охоте, приближаясь неумолимо. Влад сидел в темноте, угрюмо сгорбившись за столом, в мыслях мутилось; он ожидал, что Ян зажжет свет и голову разорвет болью, однако тот огляделся и оставил в кухне полумрак, разбавленный лишь блеском столичной ночи за окном.