Alia tempora

— Как скажешь, радость моя, я не против пройтись, — смирилась Кара и подхватила ее под локоток. Ишим знала ее прекрасно, и нарисованная ей картинка вполне могла бы стать реальностью: Дворец, живший своей таинственной жизнью, нередко заводил Кару в ловушки.

Конечно, она предпочитала совместные прогулки по более красочным местам, любила выводить Ишим на главные улицы Столицы, и тогда все прохожие старательно делали вид, что не замечали их и не узнавали, пряча понимающие улыбки. А теперь свободного времени было слишком мало, поэтому им и оставался долгий путь вниз по лестнице, во время которого Кара сотню раз поздоровалась и еще больше — кивнула тем, кого они миновали. В лицах встреченных демонов было, откровенно говоря, мало интересного, однако Кара обращала внимание на веточки сирени, которые крепили к лацканам костюмов и мундиров и лифам платьев.

— Наш план удался, если они носят броши еще до начала праздника, — прошептала Ишим, заметив, на что направлен ее взгляд. — При дворе считается крайне модным пришпилить веточку необычно: на шляпку, на пояс платья или вставить в прическу…

— Хорошо, что им это по вкусу, — облегченно вздохнула Кара. — Демоны всегда покупались на красивые вещицы… Прости, я, уж конечно, не про тебя. И долго нам идти? — пожаловалась она, чтобы переменить неудобную тему, хотя знала необидчивость Ишим. — А говорят, спуск в Ад легок.

— Куда труднее добраться до Сатаны, — хихикнула Ишим.

— Мне кажется, Люцифер тоже любил небо. Хотя долгое время оно приносило нам несчастья…

Лестница уходила ниже и ниже, и Каре начинало казаться, что она спит, а все это — долгий кошмар, который крепко вцепился в ее сознание. Ей нужен был отдых, многие об этом твердили, но Кара привыкла взваливать все на себя. Еще с тех времен, когда в Гвардии было всего две десятки, она шла во главе, рискуя больше всех, но не замечая этого. Для Кары это было так естественно, и мысль о том, что ей придется сидеть выше других всю оставшуюся жизнь, повергала ее в невыносимый ужас.

— Я могла бы долететь до тюрьмы, тут полчаса на моей скорости — она на западе города, — сказала Кара чуть погодя. У нее начинали болеть ноги, но она ни за что не призналась бы в этом, однако Ишим прочитала сама по чуть скованным движениям и остановилась на передышку, позволив ее гордости не надламываться.

— Слишком опасно летать у всех на виду, — ответила разумная Ишим. — Если бы ночью, я согласилась, но в разгар дня ты подставишься любому, кто захочет покуситься на твою жизнь. Нетрудно заметить одну цель в небе. Один точный магический удар, и…

— Может, вам еще запереть меня во Дворце и не выпускать никогда? — беззлобно проворчала Кара. — Если бы Мархосиас хотел убить меня, он бы давно совершил нападение, но он хорошо понимает, что моя смерть всех сплотит. Ему нужно смести не нового владыку, нагло усевшегося на адский трон, но и всю Гвардию, всех верных нам Высших. В отличие от Люцифера, я не одна.

Наконец лестница кончилась, приведя их в подвал. Здесь было куда прохладнее, чем в залитом солнечном светом кабинете, так что Кара пожалела, что не прихватила кожанку. Натянула рукава рубахи пониже, поежилась; мурашки гуляли по спине, а магия потрескивала совсем близко. Подведя ее к тяжелой дубовой двери, Ишим остановилась. Легонько взмахнула хвостом, указывая; Кара наблюдала за тем, как всколыхнулись складки платья от ее движения.

— Гости прибывают, мы должны их принимать, а еще собрание Совета скоро. Ты не сможешь мотаться из стороны в сторону, когда давно изобрели заклинания связи, — уверенно добавила Ишим. — Тебе туда, а я встречу леди Шарлид, она обещала приехать пораньше. И снова проверить все с советницей Ориш…

Покачав головой, Кара толкнула дверь, кивнула встретившей ее паре придворных магов, которых она не слишком хорошо знала. Подвальная комната была довольно маленькой, но казалась широкой и вместительной, потому что в ней всего-то и стояло, что большое зеркало в тяжелой оправе, изображающей стальные листья и фруктовые гроздья, и висел одинокий магический светильник под потолком; на черных стенах были белой краской намалеваны каббалистические символы, разом начавшие сиять и переливаться, когда Кара подошла поближе. Плохое освещение, к которому глаза не успели привыкнуть, заставило сунуться чуть ли не впритык. В правом верхнем углу расползалась почти незаметная сеточка трещин. Битое зеркало — плохая примета…

В гражданскую войну они пользовались зеркальными заклинаниями, чтобы безопасно вести переговоры, находясь на разных кругах Ада и разом исключая все подставы и махинации. Воспоминания нахлынули так неожиданно и подло, что Кара не замечала торопливые движения магов, жестами активирующих начертанные заклинания. Вслед за ней в комнатку просочился гвардеец, который донес новости, и неслышной тенью застыл у стены. Зеркало медленно осветилось изнутри, магия электрически затрещала куда громче.

Теперь, проморгавшись от яркой вспышки, Кара могла видеть напротив не свое отражение, а стол, к которому прикован был знакомый ей рослый демон с выгоревшими волосами; Варсейн сейчас щеголял тюремной белой рубахой с нашивкой номера напротив сердца. Рядом с ним стоял демоненок, совсем молодой, худощавый, с огненными волосами, и в нем Кара с легкостью опознала Рыжего и подумала, что тот удивительно крепко держится за родных и друзей. На этой слабости, которую они сами знали прекрасно, Гвардия его и подловила, потуже затянув петлю. А вот тюремной охраны Кара не заметила, но подозревала, что те стоят позади зеркала, чтобы ее не отвлекать.

— Ты не сказал, что знаешь Мархосиаса, когда мы с тобой разговаривали, — начала сразу Кара, повышая голос; в таких переговорах важно было не только оставить за собой последнее слово, но и взять первое. — Ты тянул кучу времени, Варсейн… Вы заодно?

— Так вы и не спрашивали, мы говорили про Рыжего, — напомнил Варсейн, ничуть не смущенный ее неприветливостью. — Он заглянул ко мне, вы понимаете, такая скука в городской тюрьме. А теперь Рыжий рассказал мне про Мархосиаса…

— Не нужно учить меня, — перебила Кара. — А ты, Рыжий, напомни кому-нибудь из Роты, чтобы провели инструктаж для новичков. Вот тебе первое для запоминания: никогда не выдавай преступникам военные тайны!

Кричать на кого-то в пустом помещении было странно из-за гуляющего эха; ей казалось, что она ворчит не на потупившегося мальчишку, который боялся поднять на Кару глаза, а на саму себя. Еще более неловко было из-за присутствия гвардейца и двух магов, которые налаживали связь с другим потоком. Разделять заклинание на троих было сложно, но Кара положилась на их умение, хотя внутренний голос предательски нашептывал ей, что, если что-то сейчас рванет, их навечно погребет под Дворцом и никакие крылья Кару не спасут.

— Мы на месте, командор, — окликнул ее ясный голос Яна. — Как слышно, прием? Кара? — несколько выпал из роли он, и Кара почувствовала теплую улыбку за его словами, надежно закопанную под воспеваемую Яном субординацию.

Картинки не было, хотя Кара не против была бы его увидеть, так соскучилась; судя по долетающим до нее звукам, Ян спешился, отдал несколько приказов выступившим вперед гвардейцам, а сам шагал в середине отряда. Песок знакомо похрустывал под ботинками, и Каре почудилось, что по ее лицу скользнуло горячее дуновение пустынного ветра.

— Я читала доклад Ист, замок пуст, как и квартира Мархосиаса в Лондоне, — с досадой напомнила ему Кара. — Если и хотите что обыскать, то лучше уж ее. В ней он прожил последние пятнадцать лет, а в замке…

— Слуги в основном, я тоже читал тот отчет, — откликнулся Ян. — И какая-то дальняя кузина, незамужняя девица, не слишком умна и ничего не знает о дядюшке. Так мне доложила Ист, но я попробую поговорить с ней по-своему. Гвардия умеет хватать, но не допрашивать.

Допрашивать его учили особо — в инквизиторской академии. Зная, что Ян давно ничем подобным не занимался и верил в искусство дипломатии, Кара бы и не подумала, что он вдруг решил вернуться к пыткам, однако подозрение закралось ненадолго. И ей тут же захотелось его остановить, потому что уверенность в тоне Яна настораживала. Есть жертвы, на которые Кара не готова была идти.