Страница 28 из 66
Корак внимательно следил за чайником, осматривал квартирку. Хотелось спать.
Его слова казались Ацу полным бредом, концентрированным сумасшествием, россыпью имен и кучей громких слов, значения которых Корак, казалось, не понимал. Выдумал какой-то геноцид Падших — Ац еще тогда хотел на него заорать, вздрогнул, но не стал перебивать, позволил опутывать себя безумием еще надежнее и прочнее. Корак был убежден в том, что все его слова — чистейшая правда, и оттого говорить с ним было так жутко и неправильно.
Чай заваривался в синей кружке, о которую Ац грел руки. Косился на Корака, но не стал изменять своему слову и предлагать ему.
— Ладно, делай, что хочешь, веди, куда угодно, кради, — отмахнулся он, признав, что легче не спорить с настырным Кораком, а просто смириться. — Мне просто надо вылезти из этой истории целым. Я так понимаю, из моего дома ты тоже не уйдешь?
— Могу, конечно, найти неподалеку жилье, финансов хватает. Но, если ты не сильно против, был бы «за» остаться. У тебя тут уютненько. А утром мы попробуем откатить все твои сделки и аккуратненько, не допуская лишних жертв, взять Грааль обратно. Спать я могу сидя, если негде. — Падший вновь поднял глаза на Аца, предчувствуя предложение какого-нибудь коврика. Улыбнулся, а может, оскалился, и медленно покачал головой. — Вообще, я не настроен ссориться. Если ты в обиде за шутку про расстрел, могу извиниться. Надо?
Он достал несколько небольших таблеточек, уложил на ладонь, закинул в рот и, опрокинув голову, закинул в горло, глотая.
— Спи, где хочешь, только чтоб я тебя не видел. И боюсь представлять, как ты собираешься извиняться… Я тоже не настроен ссориться, — твердо заявил Ац. — Только с моим… родом деятельности учишься никому не доверять и ни с кем не дружить. Так что ты, Корак, мне никто, зовут тебя никак, и я желаю разбежаться как можно быстрее и окунуться в свое любимое одиночество.
И, не допив чай, отставил кружку подальше от себя, как будто бы — Кораку, неспешно поднялся и пошел в свою комнату.
Падший несколько минут гремел чашкой и чайником, пытаясь заварить себе чай. Поставил кружку рядом с собой, облокотился затылком о стену. И, не прикасаясь к чаю, задремал.
***
Проснувшись с утра, Ац совершенно забыл и про Корака, обосновавшегося где-то в глубинах квартиры, и про амулет Войцека на запястье. Потянулся до хруста костей, вывернул челюсть в зевке, свалился с вроде бы нового, но все равно надрывно поскрипывающего дивана и поплелся в ванную. Холодная вода отрезвляла и понемногу возвращала память получше всяких заклинаний; Ац по-собачьи встряхнулся, поглядел на свое отражение в зеркале, скорчил какую-то рожу, сам себе покрутил у виска и воровато оглянулся, боясь, как бы Корак не застал его за этим ребячеством.
Он понемногу отошел от вчерашних вспышек ярости: перегрызть неожиданному приятелю глотку уже не хотелось, хотя и доверять абы кому Ац не спешил. Так или иначе, сейчас он действительно собирался поскорее разделаться с этим и куда-нибудь уехать. В глушь, где его не найдет ни Инквизиция, ни Гвардия, ни всякие нагловатые типы, вроде этого Корака, который все дрых на кухне, расположившись за столом — и впрямь сидя. Ац поскрипел дверью, надеясь, что он проснется, вдохнул душный воздух и прошел к окну. Форточка распахнулась, впуская громкий собачий лай, чей-то разговор и далекий визг шин, однако Корак продолжал неподвижно сидеть.
Заглянув ему в лицо, Ац отшатнулся: глаза были открыты, Корак неподвижно пялился в стену напротив.
— Але, дядя, ты что, откинулся тут у меня? — взвыл Ац, с силой встряхнув его за плечи. — Этого не хватало…
Корак поднял голову, чувствуя каждый позвонок. Не торопился что-то отвечать или моргать: сначала несколько секунд рассматривал Аца, будто стараясь вспомнить, кто это и что делает рядом с ним. На миг у Корака обострились чувства, он ощущал каждую ниточку, связывающую его и амулет Везувия. Чувствовал, как тот, подобно мицелию, пронизывает его тело, душу, добираясь до мозга. Корак не помнил, спал ли он этой ночью. Однако точно знал, что увидел бы, если бы уснул. Падший нащупал синеватую кружку, залпом выпил остывший чай, обволакивающий неприятным налетом язык, зубы, небо.
— Доброе утро, Ац… сейчас утро? — он наконец отмер, моргнул, фокусируя зрение на ангеле. Голова кружилась, проявлялись отголоски воспоминаний или снов.
— Утро, утро… — успокоенно пробормотал он, отстраняясь подальше от восставшего из мертвых Корака. — Даже не хочу знать, что это такое было, но, если позволишь, то есть, если ты в норме, я бы побыстрее разобрался с Граалем. Или ты надеялся пожить тут еще, а? Не, сейчас расстрою: тут даже жрать нечего, так что пойдем без завтрака… Куда, кстати, идем?
Он частил, стараясь то ли успокоить себя, то ли убедить в том, что все, что они собираются сделать, — правильно и необходимо. Пошатавшись по кухне, Ац заглянул во вчерашнюю банку с чаем, так и оставленную на столе, но с сожалением сообщил, что он весь кончился.
Он поднялся со стоном, нашел баночку с лекарствами, открыл крышку, перевернул над ладонью сосуд, рассчитывая закинуть как можно больше. Вместо ожидаемого звука падающих пилюль он не услышал ничего, кроме собственного мата. С особой нежностью поставил баночку на стол, заглянул в окно, излучая только спокойствие.
Он был снаружи смертельно серьезен.
— Знал бы ты, как я хочу принять ванну и заснуть в кровати… Уснуть без снов, не видя лиц. Глаза — отражение чувств существа. За единственным исключением. Когда чувства угасают, глаза вспыхивают достаточно ярко, чтобы выжечься матрицей на подкорке твоего мозга. Поэтому завязывают глаза тем, кого приговорили к расстрелу. Поэтому огромное количество психопатов лишает жертву глаз еще до того, как она умирает… Ты знаешь, где сейчас Грааль? Наше время пошло…
И Ац сразу собрался, превратившись из ехидного мальчишки в того самого «торговцами всяким интересным», начал говорить спокойно и серьезно:
— Когда я последний раз связывался с людьми, которые его держат, Грааль был за городом в одной из двухэтажек на снос. По документам ее уже и нет, вроде бы, а на самом деле стоит. В ней там раньше местная шушера собиралась, но потом повыгнали, окопались. Я бы туда без оружия не совался. И под оружием я имею в виду или Высшую магию, или танк, — нервно хихикнул Ац. — Не знаю, можно ли попробовать их обмануть. Мне ясно дали понять, что говорить они станут только с покупателем, а все как назло сдали назад и не хотят рисковать.
Корак понятливо кивнул. Улыбнулся, оценивая перемену в ангеле из рок-н-рольной шпаны в профессионала своего дела. Почесал костяшки.
— К сожалению, свой танк я оставил на стоянке на другом конце Питера, нам совсем некогда за ним возвращаться. Не уверен, насколько Высшая магия в вашем мире сопряжена с моими возможностями. Уверен, какие-то аспекты мне неподвластны, какие-то — переплюну без крыльев. Или хочу думать, что переплюну.
Он встал, проверил баночку с чаем, будто забыл, что об ее пустоте Ац уже сказал. Вздохнул.
— Покупателем буду я. Мотивы придумаю по обстановке. Если встретимся с хорошим магом, мне понадобится кто-то крылатый. Чтобы ты согласился без дискомфорта, могу продемонстрировать, что нас будет ждать.
Наружнее спокойствие снова было полной противоположностью духовного состояния Корака. В глубине души его трясло. Он как наяву видел, что переворачивает этот стол, хватает со стойки нож для мяса или рыбы, а дальше встает перед выбором, не зная, кого атаковать первым. Себя — или Аца. Раньше дыхательная практика ему не помогала, но теперь давала некоторое облегчение. Он привел себя в порядок, стараясь не прослушать ответ.
— Мне моя квартира дорога, хоть по виду этого не скажешь, — признался Ац. — Так что лучше не надо экспериментировать, я тебе на слово поверю, у тебя вид убедительный… До денег, может, и не дойдет, но все-таки… — Он долго посмотрел на Корака, так и не задал вопрос: понял, очевидно, что деньги — это меньшая из их проблем. — Погоди секунду…