Terra incognita

Рыжий выдавил нечто невнятное и виновато уставился на свои руки. На указательном пальце до сих пор безвольно висело заклинаньице — жалкая красная ниточка. Поймав его взгляд, Вирен постарался улыбнуться, хотя его положение было куда хуже.

— Вернемся к нашим баранам, — произнес Вирен, не обращая внимания, как напряглись наемники. — Расслабьтесь, это человеческая фигура речи! Почему мы оказались в этом щекотливом положении?

— Твой друг наложил на сумку заклинание, — объяснил Вахза. — Там находится вещь, которая мне очень нужна, но никто, кроме вас, не может ее достать! В общем, Рыжий отказывается оказать небольшую услугу и отомкнуть магию.

— И вы не придумали ничего лучше, чем угрожать моей жизнью? — оскорбленно выдавил Вирен. — Это низко!

— Очевидно, у вас с ним крепкая связь, и Рыжий не захочет стать причиной твоей смерти…

— Вы не сделаете этого! — рявкнул Вирен. — Я же… Я…

Ему стало стыдно, что он полагается на положение Гвардии, на родителей, хотя отправлялся в поход с полной уверенностью, что теперь-то сможет выдвинуться из-за их спин, сделать что-нибудь самостоятельно, без чуткого присмотра, еще и прославиться в веках как исследователь Тартара! Именно поэтому Вирен сдержал рвущийся вопль. «Вы же знаете, кто мои родители!» — так это жалко, по-детски звучало, и Вирену стало стыдно, что он вообще подумал об этом.

Он любил их, но в этот раз предстояло выкручиваться самому. До амулета на шее он ни за что не смог бы дотянуться незаметно; если бы и отважился рвануться и стиснуть тепловатый камушек, это было бы последнее, что Вирен сделал. Но Рыжего и Ринку так можно спасти… Он задумался.

— Послушай, это пустое упрямство! — убеждал Вахза. — Мы можем поделить сокровища Голода, если это так принципиально!

— Вы думаете, там есть сокровища? — слабо спросил Рыжий и тут же дернулся, вырываясь из хватки наемника. — Нет, нет, вы не понимаете! Здесь нет ничего, кроме смерти. Вы думаете, у Голода были горы золота, припрятанные под дворцом? Это глупость! Ему это ни к чему!

— За нами запертая дверь, что еще это может быть, кроме как сокровищница? — удивился Вахза.

Вирен сам застонал. Купец мыслил слишком примитивно, адскими понятиями. Он знал, что, например, под Дворцом Сатаны есть помещения под золотой запас, под все богатства, которые веками накапливал Люцифер. Пару раз Кара водила его туда, но ничего интересного в грудах золота и серебра Вирен не нашел: он с детства искал и находил красоту в чем-то простеньком, приземленном — в книгах, например. Но Вахза не мог рассчитывать, что Голод — это существо — так же любил цацки, как демоны и Падшие!

— Там нечто мощное, что излучает энергию, скапливающуюся вокруг храма, — твердил Рыжий, — и лучше вам этого не касаться! Не трогать, не забирать! Потревожите спящую силу — и она сметет всех нас. Она столько лет питала охранные заклинания, которые настигли нас в лабиринте, она огромна…

— Мы не можем судить, пока не увидим! — воскликнул Вахза. — А для этого нужно открыть дверь! Ну, хватит… Хотя бы посмотрим, что за ней.

Они о чем-то препирались с Рыжим, а Вирен не прислушивался. Он искал идеальный план, который спас бы их всех, но ничего не мог нашарить. И как, спрашивается, главные герои книжек их придумывают? Как по волшебству. Вирен тихо застонал: после ловушки лабиринта магии с него было довольно.

Он увидел перед собой бледное лицо Амонеи. Конечно, она последовала за Ниираном: если бы гвардейцы узнали о ее предательстве, по голове бы точно не погладили. Вирен лучше всех знал, что Рота не так жестока, как о ней некоторые говорят, как слагают в легендах, но время было твевожное, и они могли прибегнуть даже к магическим пыткам… Так что Амонея улизнула вместе с дядей.

Пересекшись с ним взглядом, она тут же отвернулась и покраснела. Вирен слабо надеялся, что она захочет вмешаться, но Амонея беспомощно переминалась с ноги на ногу и угрюмо молчала. Однако несложно было заметить, что она винит себя и не находит места… Странно, но Вирен вовсе не чувствовал на нее злость.

— Не волнуйся, Нахаррад, просто медленно подай мне сферу, — чеканил маг Вахзы, помахивая рукой и вынуждая Рыжего дергаться, будто его кто-то колол иголками. Это действовала магия, окутавшая Рыжего.

Наблюдать за мучением друга было невыносимо. Вирен испуганно прикусил губу, гадая, откуда Вахза мог узнать истинное имя Рыжего, но позже вспомнил: в пустыне, когда они отбивались от кротов, Вирен кричал его, чтобы привести друга в себя, напомнить, кто он такой. Амонея не могла не слышать. Вирен застонал сквозь зубы… Сталь придвинулась плотнее, кажется, прорезала кожу.

Магии, подчиняющей разум, Рыжий как-то сопротивлялся; он и сам был силен, и Вирен гордо ухмыльнулся. За себя он почти не боялся, хотя стоило бы. Они не могли надеяться, что его пощадят: нечего думать, что его спасет память о родителях. Здесь, в Тартаре он был собой, мальчишкой Виреном, а не чьим-то сыном. Свободным и беззащитным.

— Рыж, все хорошо, — пробормотал Вирен. — Сделай, что он хочет. Ничего страшного, мы и сами собирались туда идти. Вахза, я вас прошу, не превращайтесь в глупого злодея, это начинает казаться каким-то заурядным фарсом! Вы не пробовали поговорить, а не кидаться на демонов с ножами, а?

Ему больших сил стоило так бахвально кричать что-то в лицо купцу. Тот нахмурился, как бы раздумывал. Вирен затаил дыхание. Он не знал, что творит, не понимал. Действовал по наитию. Сколько раз он читал приключенческие романы, где герой каким-то чудом выкручивался из неприятностей, но жизнь была куда сложнее и страшнее книг.

И Рыжий сдался. Рядом с ним зарычала Ринка, прежде не произнесшая ни звука, но теперь забившаяся. Она не обвиняла Рыжего, разделяя его чувства (на Вирена она смотрела с беспомощной болью), но пылающий взгляд устремила на Вахзу… Но, как купец и обещал, стоило Рыжему слепо сунуть руку в сумку, пошарить там и вытянуть сферу, Вирена отпустили. Прислонили к стене — даже с заботой. Сферу Вахза принял в руки благоговейно, жадно оглядывая странную поделку тартарских умельцев.

Когда Вахза отвлекся и подошел к двери, совещаясь с магом, к Вирену юркнула Амонея, виновато заглянувшая ему в лицо. Словно ожидая удара… Вирен стиснул зубы, но не мог накричать на нее. Несмотря на ложь, он все еще чувствовал связь с ней, о ком привык заботиться, опекать, поддерживать забавными историями о семье. Он не умел видеть врагов в близких, в тех, кого он принял «своими» раз и навсегда. Теперь Вирен горько подумал, что однажды это может его сгубить.

Но сейчас нечего было жалеть себя, свою бедную, доверчивую душу, которая не умела влюбляться, как в напыщенных романтических историях, но любила всех искренне и верно.

— Ну, и что здесь происходит? — зашипел Вирен. — Не пытайся притворяться, будто не знаешь! Ты точно в курсе! И это я еще не припомнил, что ты шпионила за нами!

— А какой у меня был выбор? — слабо отбивалась Амонея. И Вирену было почему-то стыдно давить на эту бедную девочку, до сих пор не пришедшую в себя после встречи с драконом. — Все не должно было так случиться! Дядя сказал, что никто не пострадает! Он не убил бы тебя!

Похоже, она так боялась признать очевидное и не видела дальше собственного носа, связанная родственной теплотой… Вирен прикрыл глаза. Да, Гвардия тоже делала много недостойных, жестоких вещей. Не зря появились все эти бесконечные страшилки, которые с таким удовольствием пересказывала молодежь… Вирен наслушался этого еще в школе. И он знал, что его родные способны убить демона, но, по крайней мере, не из желания поживиться.

— Все началось около года назад, — вздохнув, принялась рассказывать Амонея. — С дядей связался маг, он долгое время собирал слухи на Девятом. Общался с шахтерами, которые случайно проваливались в Тартар.

— Но мы же платили им за молчание, — удивился Вирен. И прикусил язык.

Многие в Гвардии считали, что сталь затыкает лучше золота. Раз и навсегда.

— Не знаю, как именно маг выведывал у них информацию. Но он очень интересовался Всадниками! — понизив голос, прошептала Амонея, как будто боялась, что прямо за ее спиной воплотится грозный Голод. — Этот маг был свидетелем того, как капитан Роты Смерти, Ян Войцек-Зарницкий, разметал в одиночку легион во время гражданской с помощью тартарской магии.